Он осушил бокал одним глотком.

– Прежде всего я предложил бы…

И тут, без малейшего звука, запаха или иных театральных приемов в пентакле вновь появился демон. Виноватый человечек на этот раз был о двух медвежьих ступнях вместо одной. Обеими руками он бережно держал какой-то предмет. Это оказался кот, мокрый и грязный, и, судя по всему, неживой.

Демон открыл было рот, чтобы заговорить, но тут вспомнил, что надлежит изображать смирение, и уронил руки, продолжая держать кота, но уже за хвост, вниз головой. Другой рукой он сдернул с себя кепку и подобострастно поклонился.

– Мадам, – начал он, – мы нашли этот предмет в щели между двумя обрушившимися балками; щелка была совсем крохотная, и там-то он и лежал. В первый раз мы его проглядели.

Госпожа Уайтвелл поморщилась:

– Это существо… Ты уверен, что оно достойно нашего внимания?

Линзы Натаниэля, как и линзы его наставницы, ничем помочь не могли: на всех трех видимых для него планах это существо было котом, и только котом. Тем не менее юноша догадывался, кто это, и этот кто-то выглядел абсолютно дохлым. Натаниэль закусил губу.

Человечек скорчил гримасу и помахал котом в воздухе.

– Это зависит от того, что вы считаете достойным, мадам. Этот джинн из весьма малопочтенной касты, что верно, то верно. Уродливый, неухоженный и изрядно пованивает на шестом плане. Более того…

– Я так понимаю, – перебила его госпожа Уайтвелл, – что он все еще жив.

– Да, мадам. Недостает лишь подобающего стимула, чтобы заставить его очнуться.

– Ну, так позаботься об этом, а затем можешь идти.

– С удовольствием.

Человечек бесцеремонно подкинул кота в воздух, указал на него и произнес заклинание. Из его пальца с треском вырвался зеленоватый электрический разряд, который пронзил голову кота и заставил его повиснуть в воздухе. Кот беспорядочно подергивался, вся шерсть на нем встала дыбом. Человечек хлопнул в ладоши и ушел в пол. Прошла еще секунда. Зеленоватый разряд исчез. Кот вылетел на середину пентакля и, вопреки всем законам природы, приземлился на спину. И некоторое время лежал неподвижно, растопырив все четыре лапы.

Натаниэль поднялся на ноги.

– Бартимеус!

Кот открыл глаза. Выражение их было самое негодующее.

– И незачем так орать.

Он огляделся, поморгал.

– Что это с тобой такое?

– Со мной – ничего. Это ты лежишь вверх тормашками.

– А-а!

Кот стремительно извернулся и принял более нормальное положение. Обвел взглядом комнату, обратил внимание на Дюваля, Уайтвелл и Тэллоу, бесстрастно восседающих в своих высоких креслах. Непринужденно почесался задней лапой.

– Я вижу, ты не один.

Натаниэль кивнул. И скрестил пальцы в кармане своего черного пиджака, молясь, чтобы Бартимеус не ляпнул чего-нибудь неуместного – например, не вздумал обратиться к нему по имени.

– Будь осмотрителен в своих речах! – предостерег он. – Мы среди великих.

Он постарался, чтобы предупреждение звучало как можно напыщеннее.

Кот молча взглянул на прочих волшебников. Потом подался вперед, заговорщицки приложив лапу ко рту.

– Между нами, видывал я и поважнее.

– Они тоже. Ты сейчас смахиваешь на помпон с лапками.

Тут кот в первый раз обратил внимание на то, как он выглядит. Он раздраженно зашипел и мгновенно сменил облик: теперь в пентакле сидела черная пантера, с гладким, блестящим мехом. Хвост пантера аккуратно обернула вокруг лап.

– Ну так что, хочешь ты выслушать мой доклад?

Натаниэль поднял руку. От того, что именно скажет джинн, зависело все. Если ему не удалось постичь природу их противника, его, Натаниэля, положение сделается действительно уязвимым. Ущерб, причиненный Британскому музею, почти сравнялся с тем, что произошло на Пиккадилли неделю тому назад, и Натаниэль знал, что у госпожи Уайтвелл уже побывал бес-посланец с сообщением о том, что премьер-министр в гневе. Натаниэлю это ничего хорошего не сулило.

– Бартимеус, – сказал он, – нам известно следующее. Твой сигнал вчера ночью видели у входа в музей. Я прибыл на место вскоре после этого, вместе с прочими волшебниками из моего департамента. Изнутри музея доносился шум. Мы его опечатали.

Пантера вытянула лапу и многозначительно побарабанила по полу когтями.

– Ну да, я вроде как заметил.

– Примерно в час сорок четыре мы увидели, как обрушилась одна из внутренних стен восточного крыла. Вскоре после этого нечто неизвестное прорвало оцепление, убив находившихся поблизости бесов. С тех пор мы обыскивали место происшествия, но не нашли ничего, кроме тебя – в бессознательном состоянии.

Пантера пожала плечами:

– Ну, а ты чего ждал после того, как на меня обрушилась крыша? Что я буду танцевать мазурку на развалинах?

Натаниэль громко кашлянул и вытянулся.

– Как бы то ни было, – сурово заявил он, – в отсутствие иных улик ответственность за все эти разрушения может быть возложена на тебя, если ты не сумеешь представить информации об обратном.

– Чего-о?! – Глаза пантеры возмущенно расширились. – И я же еще виноват? После всего, что мне пришлось пережить? Между прочим, моя сущность представляет собой сплошной огромный синяк! У меня синяки даже на тех местах, где синяков быть не может!

– Ну так кто же это устроил? – спросил Натаниэль.

– Из-за кого обрушилось здание?

– Да.

– Ты хочешь знать, кто устроил весь этот ночной погром, а потом ушел прямо у вас из-под носа?

– Вот именно.

– То есть тебя интересует, чем является существо, которое приходит словно бы ниоткуда и уходит снова незамеченным, а пока находится здесь, окутывает себя черной тучей, скрывающей его от взора духов, людей и животных на этом и на любом другом из планов? Тебя серьезно интересует именно это?

Душа у Натаниэля ушла в пятки.

– Да…

– Так это же просто. Это голем.

Госпожа Уайтвелл тихонько ахнула, Тэллоу с Дювалем презрительно фыркнули. Натаниэль невольно отшатнулся.

– Г-голем?

Пантера лизнула лапу и пригладила шерсть возле уха.

– Уж поверь, малый.

– Ты в этом уверен?

– Гигантский человек из одушевленной глины, тверже гранита, неуязвимый для любых атак, способный проламывать стены. Окутывает себя тьмой, оставляет после себя запах земли. Его прикосновение приносит смерть всем созданиям воздуха и пламени вроде меня – мы в течение нескольких секунд обращаемся в кучку чадящего пепла. Да, могу сказать, что я практически уверен.

Госпожа Уайтвелл небрежно отмахнулась:

– Ты можешь и ошибаться, демон.

Пантера перевела свои желтые глаза на нее.

На миг Натаниэль ужаснулся, что сейчас Бартимеус снова скажет какую-нибудь гадость. Но если он и хотел сделать это, то, видимо, передумал и почтительно склонил голову.

– Могу, мадам. Но мне уже доводилось видеть големов, в те времена, что я обитал в Праге.

– Ну да, в Праге! Сто лет тому назад! – впервые открыл рот мистер Дюваль: похоже, такой оборот событий его раздражал. – Големы исчезли вместе со Священной Римской империей. Последний раз, когда их использовали против нас, был отмечен во времена Глэдстоуна. Они загнали один из наших батальонов во Влтаву, под стенами замка. Однако волшебников, которые их контролировали, удалось вычислить и уничтожить, и големы распались прямо посреди Каменного моста. Это все содержится в анналах, где описан день штурма.

Пантера снова поклонилась:

– Вполне возможно, что это правда, сэр.

Мистер Дюваль стукнул тяжелым кулаком по ручке кресла.

– Это и есть правда! Со времен падения Чешской империи ни одного появления голема не зарегистрировано. Волшебники, перебежавшие на нашу сторону, не принесли с собой тайны их создания, те же, кто остался в Праге, были лишь жалкими тенями своих предшественников, чистыми дилетантами. Так что наука эта совершенно утрачена.

– Ну, видимо, не для всех. – Джинн вильнул хвостом. – Кто-то же управляет действиями этого голема? Он – или она – наблюдает за происходящим через глаз у него на лбу. Я заметил отблеск его разума, когда развеялась черная завеса.