Такого Эрвин не мог простить даже любимой дочери, тем более, что, узнав о похождениях дочурки, ее мать слегла с сердечным приступом, от которого так и не оправилась. О планах по объединению капиталов с другим крупным предпринимателем тоже можно было забыть — для подтверждения честности намерений Эрвин и его партнер собирались поженить детей. Конечно, Эрвин мог силой забрать дочь домой, посадить под замок, заставить избавиться от ребенка, но… Он прекрасно знал Карен и понимал, что молчать своевольная девица не станет, устроит грандиозный скандал, и тогда прости-прощай, репутация семьи!
Поняв это, Эрвин предпочел забыть, что у него вообще когда-то была дочь, объявив, что Карен тяжело больна и вынуждена отправиться на лечение чуть не на Старую Землю. Куда правильнее было бы вовсе избавиться от нее, но на это у Эрвина рука не поднялась…
Лишь через несколько лет, когда злость на дочь немного улеглась, Эрвин поинтересовался, где она и чем занимается. Выяснилось, что парня, с которым сбежала Карен, не так давно убили такие же бандиты, как он сам, Карен же с маленькой дочерью по-прежнему обитает в Кересе, на жизнь зарабатывает, подворовывая на улицах города, а поскольку денег у нее катастрофически не хватает, вот-вот выйдет на панель. Это было уже слишком, допустить, чтобы кто-то опознал его дочь в уличной проститутке, Эрвин не мог. Простить Карен он так и не простил и назад не принял, просто через доверенное лицо передал ей ультиматум: Карен будет получать достаточно денег, чтобы ни она сама, ни ее дочь ни в чем не нуждались, но за пределы Кереса Карен показываться не должна, в противном случае она лишится дочери. Самоуверенности и лихости в Карен за эти годы поубавилось, к тому же дочь она любила, поэтому она согласилась…
И все же ничто человеческое Эрвину Джадду не было чуждо, поэтому он не мог удержаться и не взглянуть хоть раз на внучку. Девочка, по его мнению, унаследовала от обоих родителей самое худшее: от отца-бандита — внешность (недурную, надо сказать, внешность, парень, похоже, был хорош собой), от матери — своенравие и упрямство. Но, кроме того — это Эрвин понял очень быстро, — маленькая Ким оказалась на редкость сообразительной для выросшего в Кересе ребенка, схватывала все на лету, а учиться ей определенно нравилось. Так и вышло, что Ким стала частым гостем в доме своего деда. Разумеется, визиты эти были строжайше засекречены, а в том, что сама Ким не проболтается, Эрвин был уверен: что-то, а держать язык за зубами она умела.
Признаться, у Эрвина были кое-какие планы на внучку. Все-таки, как ни крути, родная кровь, других наследников у него не было. Можно будет убедить ее оставить мать, купить ей гражданство… Даже ничего придумывать не придется: да, внучка, да, родилась не на Амои, а на другой планете, где, согласно легенде, жила теперь Карен. Мать умерла, и девочка вернулась домой…
Ким, однако, даже будучи ребенком, не спешила принимать заманчивое предложение. Давить на нее Эрвин не хотел, успев убедиться в том, что это может привести лишь к прямо противоположному результату. А к тому же, была жива Карен, а от нее Эрвин мог ожидать любой пакости.
Со временем Эрвин с сожалением убедился: от отца Ким взяла не только внешность, но и преступные наклонности. Полученные в доме деда знания она употребляла в основном на то, чтобы виртуозно воровать, и к двенадцати годам была уже не на последнем счету в подростковой банде.
Время шло, Ким взрослела. Карен умерла от какой-то болезни, и Эрвин собрался предпринять решительную атаку на внучку, но накануне своего шестнадцатилетия девушка бесследно исчезла. Пропали и другие члены шайки, в которой она состояла, среди их «коллег» ходили слухи, что они таки попались, кое-кто погиб, другие загремели на каторгу, но о Ким никто ничего не знал.
Поиски не дали ничего, и Эрвин смирился. Ким пошла по стопам своего отца и разделила его участь… Так Эрвин думал еще довольно долго, до тех пор, пока однажды не встретил Ким… в Эосе, на приеме, и не узнал с ужасом, что теперь она числится, изволите ли видеть, петом одного из высокопоставленных Блонди! Представителей элиты Эрвин на дух не переносил, но здесь все-таки переломил себя и попытался внучку выкупить, но получил отказ, да не от ее хозяина, а от самой Ким — она, что удивительно, была вполне довольна своим положением…
Это было уже слишком, и Эрвин в очередной раз попробовал забыть беспутную внучку: признай он ее теперь, скандал вышел бы ошеломительный! Но пару лет спустя до него дошли слухи о некоей Ким Джадд, работающей в космопорте. Никто не придал этому значения, но Эрвин сразу насторожился: внучка носила материнскую фамилию (у ее отца, похоже, фамилии не было вовсе, одно прозвище), а значит, и его собственную. Крайне осторожно — с хозяином космопорта шутить не стоило! — компетентные люди провели расследование и выяснили… Впрочем, ничего они толком не выяснили. Одни говорили, что Ким по-прежнему числится петом, другие — что она полноправная гражданка Амои, более того, одна из ценнейших сотрудников космопорта… Чаша весов склонялась к последнему варианту, и Эрвин Джадд, обдумав кое-какие детали, принял решение, из-за которого Густав ван дер Брук и вынужден был приехать сегодня в космопорт…
— Господин ван дер Брук, — окликнула его Ким, отвлекая от раздумий. — Вы, быть может, объясните, какое у вас ко мне дело? У меня не так много свободного времени.
— О, конечно, конечно! — заторопился тот, подумав: «Нет, определенно, она свободная женщина! Стали бы иначе охранники величать ее госпожой… Да и ведет она себя вполне… достойно». — Позвольте еще раз представиться, я Густав ван дер Брук, младший партнер в нотариальной конторе «Бринкер, Бринкер, Хольм и компания»… Вот моя визитная карточка.
— Хорошо, что дальше? — поинтересовалась Ким, мельком взглянув на визитку и положив ее на стол.
— Гхм… — Ван дер Брук приосанился. — Видите ли, госпожа Джадд, дело вот в чем… Недавно скончался господин Эрвин Джадд…
— Вот как? — В лице девушки ничего не изменилось, и ван дер Брук заключил, что это известие для нее новостью не являлось. — И что дальше?
— Дело в том, что господин Джадд всегда доверял нашей конторе, вот и теперь он выбрал нас для того, чтобы мы проследили за исполнением его последней воли, — на одном дыхании выдал ван дер Брук. Ким молча слушала, не перебивая. — Иными словами… я уполномочен донести до вас основные положения завещания покойного господина Джадда.
— Ну, приступайте, — по-прежнему ровным голосом произнесла Ким и откинулась на спинку стула, положив ногу на ногу. Ноги были красивые, ван дер Брук оценил.
— Господин Джадд был весьма состоятельным человеком, — начал ван дер Брук. — К сожалению, у него не осталось близких родственников, лишь двоюродные и троюродные племянники и еще более дальняя родня, в основном по линии его жены. Доверить им капиталы — значит попросту пустить деньги на ветер, эти люди весьма далеки от мира большого бизнеса и попросту не справятся с наследством…
— И причем же здесь я? — изогнула бровь Ким.
— Я сказал, что у господина Джадда не осталось близких родственников, — вкрадчиво произнес ван дер Брук, — но я обмолвился. У него не осталось близких родственников, кроме вас!
— Вот как, — в голосе девушки слышалась ирония. — Надо же…
— Мне известна ваша история, господин Джадд счел необходимым доверить ее нашей конторе… — понизив голос, произнес ван дер Брук. — Разумеется, ни одно слово из нее не достигнет посторонних ушей, у нашей конторы безупречная репутация, мы храним тайны ваших клиентов, как свои собственные!
— По мне, так можете рассказывать эту историю на каждом углу, — пожала плечами Ким. — Меня это не слишком волнует. Может быть, господин ван дер Брук, вы все-таки перейдете непосредственно к делу?
Ван дер Брук поперхнулся. Похоже, линия поведения была выбрана неправильно. То ли у этой девицы начисто отсутствовало нормальное женское любопытство, то ли еще что, но на обычные уловки она не поддавалась и на сближение не шла.
