Она кивнула.

– Там просто камни, камни… Реки. Ущелья. Есть леса. А мне не спрятаться.

– Понятно… – Я свернул карту, убрал ее на место и снова сел напротив Кьярры. – Но если ты старалась никому не показываться, как же те старые люди? С козами?

– Говорю же: они пришли и стали жить. Построили хижину… – Она огляделась и добавила: – Меньше твоей. Совсем маленькую. Они жили там вдвоем и брали козлят греться зимой.

– Представляю, – кивнул я, поскольку видел жилища таких козопасов.

– Сперва они были не очень старые, – продолжала Кьярра. – Он пас коз на верхних лугах. Там хорошая трава. А потом все ниже и ниже.

– Одряхлел и уже не мог забираться так высоко?

– Наверно. Он ходил с такой длинной палкой… Сперва направлял ей коз, а потом опирался на нее. И стал совсем… – Она поискала слово, не нашла и изо всех сил скривила лицо. – Такой.

– Морщинистый, – подсказал я. – От старости.

– Да. И белый. Но не как ты.

– Седой?

– Да. И она тоже. Они даже сделались меньше. Как будто высохли.

– Со стариками такое случается.

Я подбросил еще дров в огонь.

В комнате было уже жарко, но Кьярра двигалась все ближе к очагу, и манил ее вовсе не аромат похлебки. Мне казалось, ей хочется запустить руки в раскаленные угли, словно в гору самоцветов.

– Я охотилась, – сказала она. – И нашла козу на самом верхнем лугу. Их туда давно не гоняли. Она сама пришла.

– Козы могут, – усмехнулся я, – за ними глаз да глаз!

– Мама запрещала брать что-то у людей. И я эту козу не тронула, – продолжила Кьярра. – А вечером услышала, как она кричит и плачет.

– Кто, коза?

– Нет, старая женщина. Ее муж уснул на солнце и растерял половину стада. Какие-то козы вернулись сами, а другие нет.

– Какого-нибудь подпаска за такое бы здорово избили, – пробормотал я.

– Она его била своей палкой, – сообщила Кьярра. – Но не сильно. Она стала совсем слабая. А потом они ходили и звали. В темноте. Опасно. Даже с огнем.

– И ты не удержалась?

Повисла пауза.

– Мне стало их жалко, – сказала наконец Кьярра. – До утра я нашла почти всех коз и принесла поближе к дому. К их дому, не своему.

– Они от страха не передохли? – невольно спросил я, и она помотала головой. Высохшие волосы распушились, и треугольное лицо Кьярры с грубоватыми чертами в таком обрамлении выглядело даже симпатичным.

– Они еще отбивались. – Она неуверенно улыбнулась. – И блеяли так, что старая женщина услышала. Вышла и… ну… Заметила меня. И замахнулась палкой.

– Могу представить. – Я тоже улыбнулся, представив старушку, норовящую огреть клюкой дракона. – Решила, наверно, что ты воруешь?

– Ну да. Но сразу сообразила, что это пропавшие козы. Которые сами пришли – тех они закрыли в загоне… – Кьярра вздохнула. – Я потом еще много раз их собирала. Услышу, она кричит: «Бурушка, помоги!»… и лечу.

– Неплохо старики устроились, – пробормотал я. – Как только они тебя не приспособили пасти этих своих коз на верхних пастбищах… Что ты отворачиваешься? И такое бывало?

– Ну да, а что? Забираются они туда сами, а согнать мне не трудно, – пожала она плечами. – Козы умные. Быстро привыкли. И мне было не скучно. Старые люди меня почти не боялись. Даже разговаривали немного.

– Жаль, матушка тебе не сказала: не только брать что-то у людей, но и общаться с ними не стоит.

Кьярра кивнула.

– Это они тебя выдали?

– Я не знаю, – ответила она. – Наверно. Больше некому.

– Но как было дело?

– Старая женщина сказала: «Прощай, Бурушка. Уходим жить на равнину. В горах тяжело, – медленно произнесла Кьярра. – Помоги собрать коз. Старик их погонит в долину. Там теперь наш дом». Я помогла. Он ушел.

– А потом?

– Она сказала – страшно ночевать совсем одной. Побудь со мной до утра. И я согласилась. Мне жалко было, что они уходят. Если бы умерли – это другое. Тогда бы они остались рядом.

– Наверно, старуха тебя угостила на прощание?

– Хотела, но я никогда ничего не брала у людей. Я обещала маме.

– У меня-то берешь, – заметил я. – Ладно чародеи, они заставляли, а я…

– Ты не человек.

От такого заявления я чуть кочергу не уронил.

– А кто же я, по-твоему?

– Не знаю, – подумав, ответила Кьярра. – Но не человек.

– Час от часу не легче… – пробормотал я и поворошил в очаге. – Приехали. Неизвестные детали моей родословной… Ну да ладно, потом разберемся. Ты, наверно, заночевала возле хижины этой старухи?

– Да. А потом… не помню, – сказала она и опустила голову. – Я никогда крепко не сплю. Нельзя. А тут словно яма… И все. Когда очнулась, уже была в цепях. Не смогла вырваться. Из обычных сумела бы, но они были заколдованные. Ты сам видел.

Должно быть, старик проболтался кому-то об их домашнем драконе. Ходил же он в долину за припасами, наверно? Пропускал там кружечку пива или чего покрепче, вот и распустил язык. Ему не верили, думали, выдумывает небылицы, но слушали с охоткой – в таких местах, по опыту знаю, любому рассказчику будешь рад. А там… слухом земля полнится. История о диком драконе достигла нужных ушей. Дальше понятно: старикам заплатили достаточно, чтобы те согласились приманить дракона. Может, в самом деле подарили им домик в долине, может, посулили и обманули, это уже значения не имеет. Главное, чародей подстерег Кьярру, одурманил и увез прочь…

Я невольно протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но вовремя остановился. Мне уже хватило таких прикосновений.

– Тебя изловили Сарго с Троддой? – спросил я, чтобы перебить неловкость.

– Нет, – ответила Кьярра, подтвердив мои подозрения. – Другой. Очень большой. Больше тебя.

Меня сложно назвать доходягой, но она явно имела в виду не физические характеристики. Это слово в словаре Кьярры означало что-то другое, и если речь шла о чародее…

– Больше этих двоих? – уточнил я, и она уверенно кивнула.

Ну вот, как я и думал. Очевидно, Кьярра воспринимает людей по-своему. И отличает чародеев от обывателей… А от провожатых?

– Скажи, а я похож на чародеев? – спросил я.

– Нет. Ты другой. Тоже большой, но… – Она замялась.

– Но поменьше?

– Нет! Просто – другой, – Кьярра вдруг сощурилась, и выглядело это угрожающе. – Если я не знаю слов…

– Я вовсе не смеялся над тобой, – поспешил я сказать. Не хватало еще, чтобы оскорбленный дракон разнес мой дом! – Неудачно выразился. Я хоть и знаю слова, как ты говоришь, но вот с чувством юмора у меня проблемы. Извини.

– Ладно… – Она посопела и произнесла: – Я очень давно не разговаривала. Ни с кем после мамы. Старые люди говорили со мной, а я отвечала, но только в голове. И они говорили не так сложно, как ты.

– Еще раз прошу прощения, – искренне ответил я. – Я все время забываю, что ты не такая, как я. Постараюсь говорить проще… Ты не можешь объяснить, чем я отличаюсь от чародеев? От Тродды с Сарго и того, первого?

– Слов нет, – развела рукам Кьярра. – Но первый был похож на тебя больше, чем они.

«О чем это она?» – удивился я. Чародеи никогда не бывают провожатыми, равно и обратное. Какое же сходство увидела между нами Кьярра? Может быть, чисто внешнее? И я уточнил:

– Как он выглядел?

– Почти как ты, – подтвердила она мою догадку и добавила: – Такого же размера. Но толще. Без волос.

– Лысый, что ли? Или бритый?

– Я не знаю, как называется. Без волос, и все. И лицо светлее твоего, а глаза – темнее. Ты его знаешь?

– Нет, похоже, не знаю, – ответил я. – Хорошо… Мы остановились на том, что ты очнулась в плену. Скажи, это первый чародей передал тебя Сарго и Тродде?

– Нет. Они пришли ночью и шумели. А потом плот поплыл сам по себе.

– И тот, первый, ничего не сделал? Не пытался догнать?

Кьярра помотала головой. Потом потянула носом и спросила:

– А когда можно есть?

– Уже готово, – ответил я, заглянув в котелок. – Погоди, горячо.

– Мне не горячо! – заверила она.

– Тебе – нет, а себе я отложу и подожду, пока остынет. А ты… гм… умеешь есть ложкой? – осторожно спросил я.