– Сьер, – произнесла вдруг девушка, – а почему на эксгибициониста не устроили облаву?

– Спроси что попроще, – мрачно ответил он. – Он хоть и извращенец, но ведь прежде был относительно безобидным. Детей не трогал, а девушки из колледжа, уж наверно, хоть на картинках, а видели мужские причиндалы. Вон, кое-кто его даже сфотографировал!

– Да уж, медички по такому поводу ужасаться не станут, – хохотнул Дженкис, – особенно те, что по этой части специализируются! Они и не такое видали!

– Ну и тот парень не вовсе дурак, – Нортон проигнорировал напарника и вывел на свой комм данные. – Переодевается хотя бы. Шорты разные, то с полосками, то без, разных цветов, футболки, хотя и все темные, но тоже цветами отличаются. А если он маску снимет, никто и не спросит, что это он по скверу бегает. Спортом занимается, ясное дело, на то там и дорожки!

– А у убитых совсем ничего общего нет? – спросила Эл.

– Только то, что они женщины, – мрачно ответил Текс. – С остальными все они пересекались хотя бы случайно, в этом самом сквере, на остановках, в ближайших магазинах и кафе. Некоторые вместе учатся, пусть даже на разных курсах и специальностях, преподают, так что встречались в колледже. Другие работают в доме престарелых. Многие знакомы друг с другом. Но именно эти две жертвы совершенно никак не связаны!

– А еще неясно, с чего вдруг наш эксгибиционист, – со вкусом выговорил Пол, – вдруг начал убивать.

– Думаете, убийца действительно он? Такие люди очень редко убивают…

– Снова курс психологии? – криво усмехнулся Нортон. – Даже безобидного в целом человека может на чем-то переклинить. Но на чем, вот вопрос?

– А не может это быть заказным убийством? – спросила вдруг девушка.

– Заказ на студентку и… кто там вторая жертва? А, домохозяйку? Нет, не отрицаю, может и такое случиться, но больно уж сложная схема. Их проще было подкараулить в темной подворотне.

– М-м-м… И оба преступления были совершены прямо под камерами… – Эл прикусила губу. – А вдруг целью было не убийство как таковое, а… скажем, кто-то хотел подставить эксгибициониста и поэтому оделся так же?

– Ты еще скажи, это был оскорбленный в лучших чувствах жених или муж какой-нибудь из напуганных девушек, – фыркнул Пол. – Или кто-нибудь из них самих.

– И такое бывает… – протянул Текс. – Только на видео определенно не женщина. Сам посмотри на большом увеличении – сложение, кисти рук, ноги мужские. Да там и заключение экспертов есть.

– Да, – подтвердила Эл, пролистав документы. – И предположение имеется, что это все-таки другой человек. Вероятность есть, и немаленькая. Просто материалов для сравнения маловато – фото с коммов плохого качества, смазанные, а на записях с камер этот тип виден в основном со спины или в движении. А какие в парке камеры, вы сами знаете…

– Редкостное старье, – подтвердил Дженкис. – Но как он удачно подвернулся именно под работающие!

– Думаешь, нарочно? – спросил Нортон. – Тоже считаешь, что извращенца хотят подставить?

– По мне, так выглядит логично, – пожал плечами напарник. – Смотри сам, тот пугает женщин уже который месяц. Ничего ужасного не происходило: ну, повизжали, ну, выругались, кое-кто его даже догнать пытался, кто-то сфотографировал… Ни сердечных приступов, ни кошмарных снов, если верить свидетельницам. Посмотри, там есть показания одной девушки – они с приятельницами пытались этого красавца выследить и скрутить, раз полиция нравов не чешется!

– Да, есть такие, – кивнул Текс, найдя нужные материалы. – Даже патрулировали сквер, поди ж ты! Дружинницы…

– Ага. Но мужик это дело явно просек и затаился. Ну и девчонки свернули свою деятельность, как раз сессия подоспела, – сообщил Пол. – Потом он снова объявился, пару раз мелькнул, а следом – бац, убийство, а за ним второе!

– Я не пойму, что ты пытаешься мне доказать.

– То, что убийца, скорее всего, действительно другой человек. У него своя цель, которая нам пока не понятна, но он хочет, чтобы виновным сочли извращенца, который уже не раз засветился. А сделать это проще простого: лица никто не видел, одежда самая обычная… Только и зацепок – светлокожий мужчина в маске зайчика. Никто из жертв даже голоса его не слышал!

– А запах? – поинтересовалась Эл. – Может, что-то…

– Одорологи тоже участвовали, – указал Пол нужный раздел. – Ничего. Сама понимаешь, идентифицировать человека по описанному запаху нереально! Нас вон с Тексом понюхай, сможешь ты описать, чем мы пахнем?

– Описать-то я смогу, но примерно так же пахнет каждый третий мужчина, – серьезно ответила она.

– Вот-вот. Ладно бы это был какой-нибудь эксклюзивный одеколон, который бешеных денег стоит, но и то: откуда студентке знать, как он пахнет? Ну, если она не завсегдатай парфюмерных лавок или не специализируется на чем-то подобном? Вдобавок, на теле запах сильно меняется.

– А вы… – девушка замялась, и Текс невольно пришел на помощь:

– Пол тебе не сказал? Он учился на судмедэксперта, но…

– Не вытянул, – перебил его напарник. – Мозгов не густо оказалось, как вторую пересдачу завалил, так и выперли. Но на то, чтобы проанализировать на месте какие-то пробы, меня хватает. Плюс у меня еще фельдшерские корочки есть. Руку на место пришить не сумею, но аппендицит, пожалуй, вырезать смогу. Ну и так, по мелочи…

– Извини, я не хотела тебя задеть, – серьезно сказала Эл.

– А ты и не задела, ты просто не знала, я направо-налево об этой части своей биографии не болтаю, – ответил Пол. – А вообще, гляди-ка, у нас просто идеальная команда подобралась: Текс – грубая сила, а мы с тобой интеллектуалы, только я больше по части исследовать что-то уже найденное, а ты версии живо придумываешь!

– Я вообще-то здесь, – напомнил Нортон. – И тоже придумываю версии. И заполняю клятые отчеты. А стажер, между прочим, неплохо стреляет. А ты, когда затыкаешься ненадолго…

– Вообще бесценен, – завершил Дженкис. – Согласен. Ладно, давайте вернемся к нашему маньяку. Или двум маньякам… Любитель скидывать трусы никаких следов, ясное дело, не оставляет. Ну разве что отпечаток подошвы имеется, но, опять же, кеды известной фирмы могут принадлежать кому угодно. Размер самый ходовой, какой-нибудь характерной стертости протектора нет, судя по всему, обувь мало ношена.

– А собак по следу пускали? – мрачно спросил Текс, настроение у которого ухудшалось с каждой минутой.

– Не поверишь, пускали! – ухмыльнулся Пол. – И раньше, и после убийств. Собаки – в тех случаях, когда следы были свежими, – вели до станции монорельса, а потом – ищи-свищи! На месте преступления никаких там отпечатков, никаких потожировых следов, волос… Да даже если бы он там перхоти натряс или слюной убитых обкапал, что, делать анализы всем мужикам в городе?

– Кстати, даже не выйдет вычислить, откуда именно он приезжает, если вообще приезжает, а не просто путает следы, – добавила Эл. – Ветка монорельса идет до кольцевой линии, а там пересадка на три станции, автовокзал и подземка. А преступник вообще может просто прокатиться туда и вернуться, а живет, например, в том же общежитии.

Текс подумал, что у него нет слов для того, чтобы описать подкинутое шефом дело. Потом уточнил для себя, что у него нет цензурных слов, но, поразмыслив еще, решил, что не настолько хорошо владеет обсценной лексикой, чтобы подобрать достойное определение. Ей-ей, проще грабителей ловить, воров, домушников, щипачей, наркодилеров, киллеров… Там и почерк можно определить, и осведомители имеются, а тут что?!

– Ну что, станем по третьему кругу опрашивать пострадавших? – мрачно поинтересовался он. – Или другие идеи будут?

Нортон догадывался, какое предложение выдвинет стажерка, и не ошибся.

– А может, попробуем поймать его на живца? – спросила она.

– Его – это кого? Извращенца или убийцу? – поинтересовался Дженкис.

– А кто попадется на крючок, того и будем брать, – совершенно серьезно сказала девушка.

– В качестве наживки вы, я так понимаю, предлагаете себя? – уточнил Нортон.