– А попробуешь тронуть, – добавила она зло, – рожу расцарапаю и орать буду на весь лес! Наши прибегут, посмотрим тогда, какой ты храбрый! Только тронь!..

Но трогать Шуру он явно не собирался, будто опешил от ее слов. Пользуясь этим минутным замешательством, девочка поспешила как можно скорее убраться с этого места.

Вернувшись к костру, она обратила внимание на то, что Нитмайя выглядит какой-то очень уж сердитой, а потому не рискнула сразу рассказать ей о произошедшем. Тут и Фиро вернулся из леса, подошел к отцу, они негромко заговорили о чем-то. На Шуру юноша подчеркнуто не обращал внимания.

– Спать пошли, – скомандовала Нитмайя, и Шура послушно последовала за ней. Остальные тоже устраивались на ночлег, переговаривались, смеялись, как обычно.

– А ты что сердитая такая? – осторожно задала она вопрос.

– Да так… – проворчала та, но всё же ответила: – Фейд, старый хрыч, за задницу схватил! Его счастье, что у меня в руках миски не было, не то надела бы ему на голову…

– А Тиррук ему ничего не оторвал? – полюбопытствовала Шура.

– Так тот говорит, пошутить хотел… – рассеянно ответила Нитмайя. Помолчала и вдруг спросила: – А ты думаешь, мы с Тирруком хороводимся, что ли?

– Я не знаю, – честно ответила девочка. – Но ты с ним не как с остальными…

– Ну еще бы… – вздохнула женщина. – Говорят, бабы с мужиками дружить не могут, а я тебе скажу – еще как могут! Тиррук мне как брат, а что шутки шуткует – ну уж такое его мужское обыкновение…

– А вы давно знакомы?

– Давненько, – усмехнулась та. – Лет десять, а может, и побольше. Это он меня драться выучил и прочему всякому. Я с ним и нанимаюсь везде. Особенно потому, что он в дальние походы ходит, а я…

– Я помню, – кивнула Шура, – ты хочешь отыскать своего друга, которого в плен угнали.

– Ну да, – невесело ответила Нитмайя. – Тиррук об этом знает. Не слишком верит, правда, что получится, но и не мешает. Уважает малость… А ты что такая встрепанная из леса выскочила? – вдруг сменила она тему.

– А Гор-Гассы оба хороши, – ответила девочка. – Старший к тебе приставал, а младший меня за кусты звал…

– Да я ж ему… – начала приподниматься женщина, но Шура потянула ее обратно.

– Да он мне ничего не сделал, – заверила она. – Я же его еще и обругала последними словами, чтоб не лез! И что его вдруг разобрало?

– Вот и мне интересно… – Нитмайя повернулась, оглядывая засыпающий лагерь. – То были просто принцы прекрасные, старший ведь меня госпожой даже называл, это меня-то! А тут вдруг… Шура, а ну-ка, присмотрись! Ничего странного не замечаешь?

– Нет, – та посмотрела в указанном направлении. – Темно, видно плохо…

– Ты на мелочи-то внимания не обращай. Смотри в общем, – велела Нитмайя. – Чему я тебя учила, вспоминай! Что не так?

– Даже не знаю, – подумав, ответила Шура. Потом решила, что женщина говорит, скорее всего, о парочке Гор-Гассов, и обратила внимание на них. – Чего-то эти двое так далеко от костра улеглись?

– И к нам с тобой слишком близко, – добавила Нитмайя удовлетворенно. – А еще… ты не заметила?

– Что?

– Они сегодня вечером к своим лошадям подходили?

Шура честно задумалась, потом помотала головой:

– Не помню. Но я могла и не увидеть.

– Я зато видела. Ни разу с того момента, как вернулись с разведки, к лошадям не приблизились, – сказала Нитмайя. – А ты помнишь, как они с ними носятся?

– Еще бы!

И правда, Гор-Гассы своих красавцев-коней обожали, то и дело проверяли, всё ли с ними в порядке, чуть ли не целовали на ночь!

– Не нравится мне это, – произнесла вдруг женщина. – Что-то неладно.

– Почему?

– Сама суди, – хмыкнула та. – Мы-то ладно, вдруг правда взыграло ретивое… А вот с чего бы им к лошадям не соваться?

Шура пожала плечами.

– Дурья башка, – сказала Нитмайя. – Лошади много чего учуять могут.

– Например?

– А вот не знаю… – задумалась та. – Что плохое Джамдир бы заметил, это уж точно. Но мало ли! Знаешь, что?

– Ну?

– Мы с тобой сейчас проверим, – произнесла женщина. – Поди приведи сюда своего ушастого. Спросят, скажи, с этого краю поляны трава сочнее, пускай пасется. Ну, придумаешь что-нибудь. И проведи его поближе к Гор-Гассам. Справишься?

– Чего ж тут не справиться? – пожала плечами Шура и отправилась выполнять поручение.

Рыжий конёк охотно пошел за хозяйкой, принюхиваясь к ее карманам – не завалялось ли там еще вкусной горбушки? А вот подходить близко к Гор-Гассам (те, казалось, уже спали) отказался наотрез. Просто уперся всеми четырьмя ногами и не шёл, как хозяйка его ни уговаривала.

– Пошли, пошли, – понукала Шура, видя краем глаза, что Нитмайя приподнялась на локте, внимательно глядя на них. – Ты ж конь, а не осёл, хоть и ушастый… Ну, не упрямься!

Ей удалось заставить конька сделать несколько шагов, и она почти уверилась, что ей удастся его переупрямить, как вдруг кто-то из Гор-Гассов, разбуженный, наверно, шумом, откинул плащ и сел.

И вот тут началось сущее светопреставление. Для начала, рыжий конёк дернулся так, что Шура его не удержала, отчаянно заржал и опрометью кинулся прочь, треща кустами и переполошив остальных лошадей. А дальше завертелось: оба Гор-Гасса взвились на ноги, старший кинулся к что-то закричавшей Нитмайе, младший замешкался… Лагерь проснулся, ничего не понимающие люди вскакивали на ноги, кто-то догадался подбросить хворосту в костер, Тиррук метнулся на помощь Нитмайе…

Шура мгновенно сообразила, что в такой ситуации самым разумным будет убраться куда-нибудь в сторонку, чтобы не путаться под ногами, и почти преуспела в этом, но… перед ней вдруг вырос Фиро. Правда, сейчас он совсем не походил на сказочного принца, и Шура даже порадовалась, что в неверных отблесках костра не может толком разглядеть, во что превратилась красивое некогда лицо юноши. Ей достаточно было знать, что теперь у него очень острые зубы – они щелкнули прямо у нее перед носом, – и здоровенные когти. Она попыталась увернуться, но он был куда быстрее, и стало ясно – сбежать не выйдет.

Шура сама не поняла, когда успела выхватить свой маленький ножик – глупо и нелепо, с такой зубочисткой против подобной твари, разве что поцарапать удастся! Однако Фиро вдруг прянул назад, будто…

– А ну, отлезь от меня! – крикнула она. – Пошел прочь!

Фиро рычал и скалил зубы, но ближе пока не совался.

– Шура, осторожно! – раздалось сзади. К ней спешили на помощь. – Только не беги, я…

И вот тут Фиро прыгнул, поняв, должно быть, что добычу хотят вырвать у него из лап. И вот этой-то когтистой лапой он и попытался схватить Шуру, и почти преуспел в этом: еще немного, и когти пропороли бы ей живот. От удара девочка отлетела назад, свалилась, чувствуя острую боль в руке. Кто-то схватил ее в охапку и оттащил назад, а впереди рычал и бесновался Фиро…

Шура осторожно оглядела себя, ожидая увидеть, как минимум, рваную рану. Куртка внизу и правда повисла клочьями – когти у Фиро оказались бритвенной остроты, но и только! Ремень! – сообразила Шура. – Куа-Тан же сказала, что это очень прочная кожа, ее даже выделывать сложно И верно: когти скользнули по коже старой хаммы, не причинив девочке вреда… Почти не причинив: уже на излете, должно быть, когти зацепили ее руку. И на рукаве была кровь, Шура видела ее даже в таком освещении. Правда, боль почти пропала, и это было странно…

Она задрала порванный рукав и чуть не заскулила от страха. Не то чтобы Шура боялась вида крови, ни разу не разбивала коленки или там нос, не резала пальцы, но есть же разница между порезом и раной от когтей неведомого чудовища.

Шура подышала открытым ртом, чтобы успокоиться, потом посмотрела еще раз. Ей показалось, что крови стало меньше, а потом… Потом она вдруг заметила, что порванный рукав рубашки из травы кьян… срастается? Точно! Тонкие жгутики травы извивались, сплетались вместе, отрастали заново, Шура чувствовала щекотку и слабое жжение, не неприятное, но необычное. И еще – она была готова поклясться – трава кьян, чтобы зарастить прореху, питалась ее собственной кровью! От этого вдруг стало жутко, – кто знает, на что еще способно это растение, не врастет ли оно прямо в открытую рану! – но красные пятна постепенно пропадали, таяли, пока не исчезли вовсе, а от дыры на рукаве не осталось и следа. Шура осторожно поддернула рукав – на руке виднелся только тонкий розовый шрам…