– А почему только одному? – тут же спросил Ясенец.

– Потому что на это уйдет слишком много сил, – серьезно ответил Эррис. – Вдругорядь повторить удастся не скоро, иначе бы с помощью этого камня воскрешали направо и налево! Придется ждать, пока камень снова накопит силу огня…

– А с лечением тогда как? – не отставал колдун.

– Это проще, в этом больше участвует колдун, нежели камень. Тот становится как бы проводником, усиливает и направляет волю человека, – пояснил оборотень. – Но увы, Север, ничего не выйдет…

– А я бы все равно не согласился, – спокойно ответил я.

– Но почему?

– Потому что мне и так неплохо. И потом… Стань я живым, я потерял бы Эсси. Вот если вернуть ее…

– Да конечно! – взвилась она. – Найдете какую-нибудь деревенскую дурочку, а я потом живи в этом теле?! И я буду живая, а Север так и останется?! Или жди невесть сколько лет, я состарюсь уже десять раз, а он все таким же будет? Нет уж, лучше так!

– Она тоже не согласна, – кратко передал я Эррису. – Понимаешь, мы оба уже очень давно мертвы. И нам… ну не знаю, как Эсси, но мне с ней хорошо.

– Мне с тобой тоже, – шепнула она, обняв меня за шею. – Не хочу я оживать. Я тогда опять скоро умру, а ты останешься один…

– Вот оно как… – непонятно протянул оборотень, а Ясенец снова поскреб в затылке. – Что ж… все равно чаша утеряна, и…

– А чего еще для ритуала надо? – перебил колдун. – Кроме чаши, камня, колдуна и заклинания или что там у тебя?

– Чистая проточная вода как символ быстротечности жизни, пепел – жизнь сгорает дотла, сколько ни возвращай ее, земля – все мы станем ею, когда развеют наш пепел, а еще зеленая трава – ею мы прорастем из земли, – без запинки перечислил Эррис и нахмурился. – Что в этом смешного?

– Ничего, я сейчас, – сказал Ясенец и вскочил. Пробежался до костра, потом к речке и принялся драить котелок песком. Мы недоуменно наблюдали.

Он выполоскал котелок, принес, брякнул перед нами и сказал:

– Вот вам вместилище. С чистой проточной водой.

– Ты сдурел? – спросил я.

– Почему ж? – он уселся напротив. – У нас все есть. Даже колдун, хоть и плохонький. Пепла полно, земли тоже, трава вон растет, камень тоже в наличии. Давайте попробуем!

– На ком?

– Да на Эррисе же! – вскричал Ясенец. – Вы что, совсем с ума съехали? Он же только что рассказывал: эта штука может воскресить, а может вернуть здоровье больному! Вы двое воскрешаться не желаете, так может, мы хоть горло ему подлечим?

Меня разобрал смех. Сложнейший ритуал, который наверняка по силам только могущественным колдунам, парень собрался проводить на бережку мелкой речки, прямо на травке!

– А если ты его угробишь? – спросил я. – Видел я твое колдовство, ты сам толком не знаешь, что выйдет! Вот как тогда…

– Он прав, – перебил меня Эррис. – Я бы рискнул.

– Вот! Слышите! – победно воскликнул Ясенец. – Все эти чаши – чушь! Это условность, мне дед рассказывал… Просто красивый сосуд! Ну, может, там еще что-то было навешано для верности, а так можно хоть ведро взять, тоже ведь вместилище… Давай, Эррис, рассказывай, что к чему, да не напутай!

Надо ли говорить, что провозились они до вечера? Ясенец вцепился в оборотня клещом или даже пиявкой и не отстал, пока не выудил из него все подробности. Потом они, ругаясь, вычертили на земле сложную фигуру и водрузили в центре котелок с водой. Туда сыпанули земли, припорошили пеплом, на дно булькнул загадочный камешек, а сверху плавал пучок травы. Выглядело это, если честно, неубедительно.

– Как думаешь, получится что-нибудь? – спросила заскучавшая Эсси.

– А кто его знает. Почему нет? У нас вон тоже сплошь чудеса, – пожал я плечами. – Гляди, приступают.

– Север, ты коня подальше отведи и привяжи, а то мало ли! – попросил Ясенец. Щеки у него пылали, глаза горели, – словом, он чувствовал себя героем.

Я отвел Везунчика в сторону. Привязать его тут можно было только к кусту, но его конь выдрал бы с корнем. Пусть так стоит. Даже если испугается, далеко не убежит, решил я, накинул поводья на ветку, похлопал жеребца по крупу и пошел обратно.

Эррис уже стоял напротив Ясенца в этом их колдовском кругу, или что они нарисовали.

– Так, по команде сделаешь, как договорились, – напряженно произнес Ясенец и потер руки. – Начали!

Заклинание на чужом языке (хотя время от времени я вроде бы слышал смутно знакомые слова) Ясенец произносил сосредоточенно, медленно, явно опасаясь ошибиться. Но вот он кивнул…

У Эрриса не было ножа, поэтому он просто прокусил себе руку. Алая кровь пролилась в нелепый котелок, и мне показалось, что камень на дне начал светиться.

«Надо бы отойти», – подумал я, но тут шарахнуло так, что меня снесло с ног и провезло по земле. Истошно заржал Везунчик. Куда подевались два авантюриста, я не видел, глаза землей запорошило. Что там наш взрыв в лесу!..

– Эсси, они там хоть живые? – прохрипел я, отплевываясь и продирая глаза.

– Ага, – с некоторым удивлением ответила она. – Эрриса в речку выкинуло, а Ясенец вон он, на карачках стоит и головой трясет. Не колдун, а сплошные неприятности!

– Это уж точно… – Я поднялся. – Ясенец, ты цел?

– Цел! – отозвался он, вставая и отряхиваясь. – Так, ушибся немножко. А где Эррис?

– Вон он, из речки вылезает, – кивнул я.

Мокрый оборотень тряс головой, брызги летели во все стороны, он чихал и отфыркивался. Наверно, воды с тиной хлебнул.

– Интересно, что вышло? – задумчиво произнесла Эсси. – И вышло ли.

– Ну чего? Чего чувствуешь? – подскочил к Эррису Ясенец. – Изменилось что-то? А?

– Не знаю пока, – хрипло ответил оборотень. – Луна выйдет – проверю…

Ясенец сник.

– Север, ты камень-то подбери, – напомнил Эррис, откашлявшись.

– Ты сам подбирай, – хмыкнул я. – У вас украли, значит, он твой. Да и на кой он мне? Я им пользоваться не умею, а вам, глядишь, и пригодится!

– Нам?..

– Ну семье твоей. Может, Ясенцу. Мы ведь снова расходимся, – напомнил я. – Вам на юг, нам на север. Ты колдуна нашего проводи, он вроде тут недалече жил прежде. Да и вообще он с тобой на юг хочет. И я б тебе посоветовал его взять: травки он знает, прикрыть от ищеек может… Не пропадет. Возьмешь?

Ясенец шмыгнул носом. Эррис молча кивнул.

– Возьму, – сказал он каким-то странным тоном. – Не возьму – потом жалеть буду.

Эсси снова захихикала. Да что же такое-то с ней? Будто щекочет кто!

– Котелок-то тоже приберите, – сказал я. – Бестолочи. Мне не нужен, а вам даже воды не нагреть! И давайте-ка, пока не стемнело, отойдем подальше. А то вы такого шума наделали… Как бы охотнички не явились.

Мы быстро собрались и до темноты успели добраться до рощицы, где и расположились на ночлег.

Ночью же, наверно, не спала вся округа, потому что Эррис пел на молодую луну. Пел самозабвенно, будто наверстывая все пропущенные луны, так чисто и пронзительно, что щемило сердце… И чтоб мне провалиться, если это была не любовная песня! Может, на родине у оборотня осталась возлюбленная?

– Смотри-ка, не вовсе дурной наш колдун, – сказал я Эсси с невольным уважением. – Все-таки получилось у него!

– Тихо ты, – одернула она. – Он плачет. С головой в одеяло завернулся и плачет.

– С чего бы вдруг? – удивился я. – Ведь все вышло как надо! Не знаю, что там с падучей, но хоть песни вернулись…

– Ну от чего люди плачут? – улыбнулась Эсси и погладила меня по щеке. – От радости, например. От облегчения. Ничего-то ты не понимаешь, Север!

– Куда уж мне, – буркнул я и прислушался. – Тш-ш… Слышишь? Далеко-далеко, не иначе, за Фойрой!

– Отвечают? – встрепенулась Эсси и тоже навострила уши. – Похоже! На два голоса, да?

– Ага. Как Эррис с любовной на победную песню перешел, так и ответили, – сказал я, вслушиваясь. – Похоже, Хавурр все-таки нагнал Хадрисса! Вот это славно!

– Это верно… – задумчиво произнесла девушка и опять заулыбалась.

Ну нет, я все-таки выпытаю у нее, в чем дело! Может, репей у меня в волосах заметила?