Но что они сделали с его песнями, как он выражается? Ему-то, скорее всего, наплели, что эти странные манипуляции – часть лечения… Ну, чтобы не сопротивлялся, а то усмиряй его потом! А на самом деле… на самом деле, полагаю, оборотня изучали. Может быть, пытались разобраться, что да как устроено, а может, уже догадались и решили создать непобедимого бойца вроде тех, о которых рассказывали у нас на побережье: чтобы шел в бой, не чувствуя боли и не ведая сомнений… Да вот только не придумали, как этим бойцом управлять! Либо не успели, либо не все еще испробовали.

Версия получалась довольно складная, и я решил, что пока этого довольно. Да, в общем-то, мне большего и не нужно. Эррису, разумеется, я о своих догадках рассказал выборочно, не став заострять внимание на его родных, и он, вздохнув, признал, что я, скорее всего, прав. После той странной операции с ним много чего еще проделывали, до тех пор, пока он не начал впадать в буйство при одном только виде своих мучителей. Тогда они временно потеряли к нему интерес: то ли попался кто-то полюбопытнее, то ли поняли, что проку от этого оборотня не будет. Не убили, однако, оставили в камере: наверно, хотели еще что-нибудь исследовать.

– Вот это место, – указала Эсси.

Я пригляделся и кивнул. Она-то всю дорогу запомнила, в отличие от меня, я-то ехал в бессознательном состоянии.

– Ясенец вроде отправился в ту сторону, да?

– Ага… я ж ему сказал – на север езжай…

Я присмотрелся, но следы давно затоптали, да и дождем их размыло. Даже приметных отпечатков подков Везунчика уже не разглядишь.

Эррис принюхался.

– Ты говорил, приятель твой колдун? – уточнил он. – Вот здесь он стоял… Потом, должно быть, сел верхом… Ну да, запах этого коня я теперь знаю. Идем!

Идти пришлось довольно долго, хотя бы потому, что Эррис отвлекался на охоту, а я, стоило ему сказать, что рядом люди, пусть и не колдуны, надежно прятался в лесу. От колдунов не спасет, конечно, но и обычной страже на глаза попадаться не хотелось.

Ясенец, по счастью, следовал прямо на север, как я ему и велел (задерживался на ночлег, сказал Эррис, принюхавшись). Но как прикажете искать его в трактирах? Меня туда не впустят: грязен до безобразия, оборван и местами закопчен, а об Эррисе вообще лучше молчать! Эсси может заглянуть внутрь и посмотреть, но не сумеет дать Ясенцу знать, что мы поблизости. Оставалось только идти по следу, надеясь нагнать колдуна и подстеречь его за пределами поселений.

Одно счастье – больше у нашего оборотня приступов не случалось. Не сглазить бы… Впрочем, припомнила Эсси, у того старого воина они приключались не так уж часто. Может, у Эрриса так же. Вдруг да обойдется!

– След пропал, – сказал вдруг оборотень, когда мы вброд перешли небольшую речушку.

– Как – пропал? – поразился я. – Думаешь, он по мелководью поехал?

– Да нет… – Эррис усиленно принюхивался, потом частично преобразился, чтобы лучше улавливать одному ему ведомые запахи. Признаться, я даже не представлял, как может пахнуть колдовство, а объяснить он не сумел. – Так пропал бы только запах коня, но я же не только его ощущал. Этот твой Ясенец – не очень сильный колдун, но потерять его след я бы не сумел, клянусь! А тут он будто растворился!

– Ну не улетел же!

– Может, у вас водятся гигантские птицы? – совершенно серьезно спросил оборотень, щурясь на свет. – В наших краях водятся такие, что крылья их застилают солнце. Они легко могут унести большую овцу и даже человека! Если такое случилось, а конь убежал…

– Тогда коня ты все равно бы чуял, он бы на берег выскочил, – перебил я. – Да и не водится у нас такого. Только у смертознаев имелись всякие чудища, но их повыбили почти. Объявилось бы тут этакое диво, уже колдуны бы кишмя кишели, места-то людные, много бы кто заметил, если, как ты говоришь, крылья солнце застилают.

– А если это ночная тварь? – вставила Эсси. – Ночами тут запираются да спят себе, кто станет небо рассматривать? Да и поди разгляди!

– А что, от колдовской птицы или зверя тоже пахнет? – спросил я.

– Конечно, только иначе. Да ведь если оно напало с воздуха, запаха-то уже не осталось, – огорченно произнес Эррис. – Ветром разнесло, поди учуй…

Мы помолчали.

– Ладно, – решил я наконец, подбирая на отмели мелкие камешки. Добавлю к своим, если найду, а нет, придется еще насобирать. – Идем дальше. До сих пор Ясенец двигался на север, пойдем и мы. Мало ли почему вдруг запах пропал…

– Спроси, может, Эррису нюх отшибло? – потрогала меня за плечо Эсси. – Вдруг Ясенец какую-нибудь траву использовал или еще что… Он хоть и слабый колдун, но кое-что ведь умеет!

– Нет, нет, – покачал тот кудрявой головой, выслушав вопрос.

Волосы его красиво золотились на солнце; нарядить бы его с южной роскошью – какой царь выйдет! Рослый, статный, красивый, наукам обученный… Только неизлечимо больной.

– Я ведь по-прежнему чую тебя и твою спутницу. И до реки след был ясно различим. Не понимаю!

– Что время терять, идем, – махнул я, и мы двинулись дальше.

Шагали до самого вечера. Тут начинались заливные луга, до покоса было еще далеко, и вокруг – ни единой души. Это устраивало меня как нельзя больше, потому что прятаться на лугу – совсем не то, что в лесу. Отбиться-то мы отобьемся, если что, один Эррис чего стоит, вот только не хотелось бы снова объявляться. Да и охотиться оборотню тут затруднительно.

И так странно, что за нами до сих пор нет погони: неужто Великий Нижний так перепугал тех колдунов, что они следом за мною двинуться боятся? Вряд ли…

Я размышлял над этой загадкой весь день напролет, потом кое до чего додумался и попросил:

– Эррис, а вернись-ка немного назад, проверь, за мной след остается?

Он пожал плечами, выполнил мою просьбу, потом подошел и недоуменно произнес:

– Знаешь, Север, остается, но уже тает. Когда тебя еще рассмотреть вдалеке можно, тогда я чую след, а дальше он будто растворяется. Только пахнет чем-то странным, будто… – оборотень замялся, подыскивая сравнение, – будто остывшей золой. Я так чувствую. А твоего привидения вообще не различаю. Вернее, когда рядом стою, то чувствую, вот оно, за левым твоим плечом, а издали – нет.

Мы с Эсси переглянулись.

– Кажется, Великий Нижний сделал нам подарок, – сказала она преспокойно. – Ну чтобы мы не попались колдунам в руки и не начали снова к нему приставать с просьбами. Как ты сказал? То оставь, то верни, то забери! Надоели!

– Никогда о таком не слыхал, – покачал головой Эррис, когда я пересказал ему идею Эсси. – Но кто знает, на что способны ваши боги? Быть может, он и впрямь решил одарить вас своей милостью! Пути богов неисповедимы, как говорят у нас…

– Похоже на то, что произошло со следом Ясенца… – задумчиво произнес я, почесав в затылке. – Но вряд ли он призывал Великих! Может, сам чего-нибудь начудил, а мы мучайся теперь…

Деваться, однако, было некуда, так что мы отправились дальше. Хорошо, что мне не нужно спать, а при луне мимо дороги не промахнешься. Эррис отсыпался и догонял нас. Сегодня вот, правда, отлучился поохотиться, потому что оголодал, а в ближнем леске через речку должна была водиться хоть какая-то дичь.

Я шел, наслаждаясь теплым вечером. Солнце уже садилось, расцвеченное закатными красками небо постепенно темнело, и Эсси уже замучила меня, рассказывая, какой оттенок розового, лилового или синего как называется. Ну зачем мне это знать, скажите на милость? Впрочем, пускай болтает, от меня не убудет, а ей не так скучно…

И тут я учуял запах дыма.

– Тс-с…

Эсси послушно замолчала, а я прислушался. Где-то совсем поблизости фыркала лошадь.

Я свернул с дороги и двинулся вдоль речушки (их тут бежала масса, все – курица вброд перейдет, но на удивление чистые и быстрые). Прибрежные заросли были мне по пояс, но кое-какое укрытие дать все-таки могли.

Присев в камышах, я осторожно выглянул наружу.

На том бережке горел маленький костерок. Запалили его, скорее всего, не ради огня, а ради дыма – комаров отпугивать, они тут носились здоровенные и злющие. Мне-то все равно, а Эррис вот чесался непрестанно. Рванина от комаров не спасала, а грязью обмазываться он не желал, уж не знаю, по какой такой причине.