Она взглянула вверх. Бродяга, должно быть, лежал на животе: в дыру свешивалась лишь его голова да виднелись плечи.
– Руку давай, – скомандовал он, и девушка протянула руку. Ее ладонь полностью скрылась в могучей лапище бродяги. – Держу. Лезь вверх, я тебя вытяну…
И действительно – вытянул, руки у него оказались сильными. Поставил наземь, даже галантно отряхнул подол ее платья, хотя его уже было не спасти – все в пыли, в грязи, отделка местами оборвалась и висит клочьями…
Девушка оглянулась: замок, почти неразличимый за переплетением густых ветвей, нависал над ними. Потайной ход выводил за пределы волшебного леса – вот, значит, как бродяга пробрался внутрь, минуя заколдованные заросли! Но откуда он узнал?..
– Пойдем, – сказал мужчина нетерпеливо. – Тут еще неблизко, а темнеет быстро. Или ты устала?
– Ничуть, – ответила принцесса, как ответила бы, даже если валилась бы с ног от изнеможения. – Указывайте дорогу…
«Указывайте дорогу, вон как!» – дивился про себя Генри, размашисто шагая по высокой траве. Маленькая принцесса за ним едва поспевала, и ему приходилось умерять прыть. Признаться, ему не терпелось оказаться как можно дальше от заколдованного замка – ну не место там нормальному человеку, это он нутром чувствовал! Стоило, наверно, лошадей неподалеку оставить, но он ведь не знал, сколько времени проведет внутри, а бросать животных рядом с этой колдовской жутью… Нет уж, лучше своим ходом пройти немного! А принцесса… Потерпит принцесса. Если что, Генри ее и на руках донесет, она легонькая оказалась, совсем невесомая (да и то, поди, тут на платье больше тяжести приходится, решил он). Но – тут Генри покосился на девушку через плечо – не хлипкая. Он помнил, как она ухватилась за него, помнил ее руку в своей ладони – тоненькую, но не хилую. Вздумай он вот так выдернуть из подземелья какую-нибудь богатую девицу из тех, чьи отцы входят в состав правления какой-нибудь корпорации, не обошлось бы без охов и стонов, а эта молчала, будто воды в рот набрала. Оно, с одной стороны, вроде бы и хорошо, но с другой… С другой стороны, Генри предпочел бы иметь дело с нормальной девчонкой, которая и поплакать может, и поныть – с этими он хотя бы знал, как обращаться! Что делать с принцессой, он пока не представлял.
– Пришли, – сказал он с большим облегчением…
…Идти пришлось не так уж близко. Возможно, это расстояние и показалось бы девушке небольшим, если бы на ней было надето не придворное платье и бальные туфельки, а более подходящий для прогулок костюм, но чего не было, того не было…
– Это ваш лагерь? – спросила она, озираясь. Хранить гордое молчание не было смысла, а восстанавливать единственного живого человека в округе против себя никак не годилось. Гордость ее могла немного и потерпеть, если на то пошло…
– Ну да. – Бродяга сунул большие пальцы рук за ремень, огляделся, негромко свистнул.
Будто из ниоткуда появились две тени, два рыжевато-серых пса, почти неразличимые в густой, выгоревшей на солнце траве. Они были почти одинаковы – крупные, ростом выше колена хозяина, широкогрудые, поджарые, с крепкими лапами и умными мордами, только у одного пса левое ухо не стояло торчком, наполовину висело, а у второго оказались светло-желтые пятна вокруг глаз.
Псы обошли пришелицу с разных сторон, принюхиваясь – она видела, как шевелятся, втягивая воздух, мокрые черные носы. Это были не охотничьи собаки, совершенно точно, и не те, которых держали ради забавы. Нет, у них было совсем другое предназначение…
– Знакомься, – предложил бродяга и указал подбородком на псов. – Это Гром, а это Звон. Мои дружки-приятели.
– Почему… такие клички? – поинтересовалась девушка больше из вежливости. Видно было, что хозяин своими псами гордится, а нет лучшего способа расположить к себе человека, чем проявить интерес к его собаке или лошади.
– Потом поймешь, – осклабился бродяга. – Не стой, пойдем. Гром, Звон, свои! – Он указал собакам на девушку. – Охранять!
Псы подошли ближе, почти утыкаясь носами в подол ее платья. Вблизи видно было, что шерсть у них густая, пыльная – видно, они много дней провели в пути.
– Ты только не вздумай их гладить, – предостерег бродяга, шагая вперед. – Не любят они этого…
Девушка сочла за лучшее промолчать. Гладить чужих боевых псов, натасканных к тому же на человека, – что может быть глупее?
Маленький лагерь, устроенный на поляне в рощице, открылся во всей красе: удобно устроенное место не просто для отдыха, а для долгой стоянки. Кострище, небольшой – на одного человека – шатер, в землю вбиты колья, натянуты веревки, на них мотаются немудреные одежки: видно, хозяин недавно решил устроить стирку. И – чисто, ни объедков, облепленных роями мух, ни запаха…
Чуть поодаль фыркали лошади – девушка различала между деревьями их силуэты. Видно, кони паслись как можно дальше от замка, стреноженные, и было их не меньше трех. Путешественник подготовился к походу серьезно, его не случайно занесло в эти края, и… Что это могло означать?
Девушка снова огляделась. Замок невдалеке, рощица – раньше ее не было, но ведь сколько лет прошло, мог и целый лес вырасти, сгинуть и вырасти снова! Здесь все понятно и привычно, но вот дальше, за рощицей и везде, насколько хватало глаз, расстилалось бескрайнее море травы, по которому ветер гнал серебристые волны…
– Что это? – спросила она вслух. – Откуда это? Здесь никогда не было таких лугов. Там… – она указала направо, – там была деревня. А вон там – лес. Дальше – холмы. Где все это? Почему вокруг одни луга?
– Это не луга. – Бродяга, опустившись на колени, разжигал костер. – Это прерия. Ты садись. Вот сюда садись, я тебе одеяло дам, чтоб не холодно было… – Он поднял на девушку глаза, и она подивилась, насколько светлыми они кажутся на загорелом дочерна лице…
…Гром и Звон к принцессе отнеслись вполне благосклонно, а вот датчики – не слишком. Они и так-то звенели, не переставая, – еще бы, это ж самое сердце Территорий, да еще и заколдованный замок поблизости! – и от этого звона уже с души воротило. Когда же Генри привел в лагерь девицу, приборы, измеряющие уровень присутствия магии в окружающем мире, и вовсе зашлись в истерике. Пришлось отключить – что этот самый уровень зашкаливает, Генри и сам знал, а слушать беспрерывный визг проклятых датчиков никакого терпения не хватало! Принцессе-то хорошо: приборы настроены на него, только он и различает этот звон!..
Девушка вела себя спокойно, села, как было предложено, на сложенное одеяло, расправив мятый и грязный подол, выжидательно посмотрела на Генри… Все-таки было в ней нечто такое, что, несмотря на перепачканное платье и растрепавшуюся прическу, позволяло признать в ней знатную особу. (Вообще-то, общением с по-настоящему знатными особами Генри Монтроз избалован не был, но обладал хорошим чутьем, которое сейчас говорило ему – осторожно, парень, эта девчонка не из простых!)
– Я не представился, – сказал он и галантно снял шляпу. Шляпа была потертая, с дырочкой от пули – счастливая. – Генри Монтроз к вашим услугам!
– Генри? – произнесла девушка с непередаваемым выражением.
– Вообще-то, Анри, – он нахлобучил шляпу обратно, – но мне больше нравится первый вариант. Тебя как величать прикажешь?
– Мария-Антония, – ответила принцесса после короткой заминки.
Генри присвистнул. Что ж, имечко вполне подходящее для принцессы. В тех хрониках, о которых ему толковал Хоуэлл, говорилось, что ее звали то ли Марианной, то ли Антуанеттой, то ли еще как, а вышло…
– Мария, значит, Антония, – повторил он. – Длинно и для наших целей неподходяще. Мэри… Нет, не твое, какая из тебя Мэри, право слово… Энн? Тоже не то. Разве что Тони… Знавал я одну красотку с юга, ее как раз Антонией звали. Ну так все вокруг – иду к Тони, иду к Тони, а женам-то и невдомек, что они к ней повадились шастать!..
Он осекся, заметив, что принцесса словно закаменела. Холоднющие серые глаза сделались вовсе ледяными, этого бы только дурак не заметил.
