– Нет, я сама, – не дала мне договорить Идда. – И, признаюсь, не столько ради блестящего замужества, сколько из любопытства.

– Как так? – не поняла я.

– Очень просто. Полагаю, его величество не горит желанием взять меня в жены, иначе давно сделал бы это, – произнесла она. – Я знаю, мой отец имел беседу с покойным королем… Правда, они ни до чего не договорились. Ну а его величество я знаю с раннего детства, а он, соответственно, меня. И прекрасно осведомлен о том, что я собой представляю… Повторюсь, это взаимно.

– Не вполне понимаю… Я не думала, что его величество настолько молод!

– Вы хотели сказать: не предполагали, что я не настолько юна, насколько выгляжу? – улыбнулась Идда.

Я присмотрелась: конечно, принцесса была старше меня (я сама недавно стала совершеннолетней) и даже Деллы, но насколько именно, сказать сложно.

– Я младше его величества почти на семь лет, – пришла она мне на помощь. – Ну а поскольку моя матушка часто бывала при дворе, а я вместе с нею, то, повторюсь, мы знакомы с раннего детства.

Действительно, Идда ведь родственница короля, пускай и очень дальняя. Нет ничего удивительного в том, что она хорошо знает его.

– А почему вы сказали о любопытстве? – спросила я.

– Потому что я хотела узнать, как проводится Королевское Испытание.

– Неужели оно нигде не описано?

– В том-то и дело, Тесса, что нет, – покачала головой Идда. – Только внешняя его часть: решив избрать невесту… Как я понимаю, это делается в том случае, когда равнозначных кандидатур слишком много, а жених не настолько искушен в политике, чтобы выбрать наилучшую. И слишком опасается прислушаться к мнению советников – они ведь станут продвигать своих протеже… Словом, браки, заключенные после Испытания – в том случае, если хоть кто-то преодолевал его, – всегда оказывались на редкость удачными. Но…

– Постойте, – перебила я. – Что значит: хоть кто-то преодолевал… Разве в конце не должна остаться только одна?

– Нет, – без тени улыбки сказала принцесса. – Мне удалось выяснить, что в прошлом веке Испытание прервалось задолго до ожидаемого окончания: часть девушек сами покинули замок, а оставшиеся выбывали десятками. В самом конце осталось шестеро, и ни одна из них не была сочтена достойной.

– Но кто их оценивает? Кто решает, которой суждено стать королевой?

– Вот этого-то я и не знаю, – вздохнула она. – Разумеется, при дворе ходят разные слухи… Представьте, на нас даже ставки делают, будто мы лошади на скачках! Но при этом никто не может или не желает сказать, каким же образом принимается решение.

– Идда, а вы пробовали искать тех, кто участвовал в Испытании в прошлом? – вспомнила я свою мысль.

– Представьте себе, пробовала! Далеко ходить не нужно: сестра моей родной бабушки в свое время побывала в этом замке, но… – принцесса развела руками, – ничего не смогла мне поведать. И дело вовсе не в старческой забывчивости – она еще весьма бодра, а остроте ее ума позавидует иная молоденькая девица, – просто… Мне показалось, она не может этого сделать. Она начинает говорить о том, как собиралась на Испытание, как волновалась, а потом вдруг сразу переходит к возвращению домой. По всему выходит, продержалась она довольно долго, но нельзя добиться ни слова о том, что с ней происходило!

– Вероятно, с тех, кто покидает это место, берут клятву… может быть, даже колдовскую? – предположила я. – Чтобы они не сумели рассказать обо всем этом… Ведь родителей не предупреждают о том, что нам предстоит? Многие были бы весьма недовольны, услышав, что их дочерям придется стирать и убирать навоз! Пускай даже главный приз этого состязания – рука его величества, для некоторых даже он не стоит подобного унижения…

– Тем более вовсе необязательно победительница получит эту награду, – заметила Идда.

– Что вы имеете в виду?

– Жениться на прошедшей Испытание – право короля, – пояснила она, – но не обязанность. Считается, что эта девушка подойдет ему лучше прочих, но если она вдруг окажется ему не по душе, он может отказаться от женитьбы.

– И ему ничего за это не будет?! – невольно воскликнула я.

– Королю? – рассмеялась Идда. – Конечно же, нет! Но девушке непременно найдут достойного мужа или, если она откажется от замужества с кем-то, кроме его величества, осыплют ее богатыми дарами… И она опять-таки ничего не сможет рассказать об Испытании! Я нашла одну такую девушку, вернее, уже бабушку – ту, что состязалась вместе с сестрой моей бабушки и победила, можете себе представить?

Я впечатленно покачала головой.

– Так вот, Тесса, она вообще не помнит о том, что принимала участие в Испытании, – проговорила Идда. – Считает, будто ей несказанно повезло: дворянин намного родовитее и богаче ее самой увидел ее случайно, будучи проездом в их краях, и возжелал в жены. Брак их оказался на редкость удачным, к слову.

– Как странно…

– Вот именно, странно, – согласилась она.

– Постойте, но если даже сама она не помнит об Испытании, то как же ее родные? Знакомые? Да хотя бы слуги!

– Если бы я могла их спросить, то непременно сделала бы это, – сказала Идда. – Но большинства свидетелей уже нет в живых, а остальные выжили из ума.

– Неужели и прежде никто и словом не обмолвился о том, что девушка куда-то уезжала, затем вернулась… и вышла замуж вот так внезапно?

– За давностью лет этого уже не установить. Может, сказано было, что она отбыла в гости к дальним родственникам или еще куда-то, – развела руками принцесса. – Знаете, чтобы не сглазить удачу. Не сглазили – в родных краях она появилась уже замужней.

– Интересно, те, кто уже выбыл, тоже забыли, где жили? – вслух подумала я.

– Вот это-то я и хочу узнать, – негромко сказала Идда.

– А вы уверены, что и вас не подведет память?

– Я думаю, – ответила принцесса, – что та, которая дойдет до конца и станет королевой, не утратит воспоминаний: они пригодятся ей в назидание на будущее. Их лишаются все остальные – ни к чему смущать умы окружающих рассказами о происходящем в замке Старой Птицы.

– Почему он так называется, Идда?

– Должно быть, из-за старинной легенды. Вряд ли вы ее слышали. Скажу лишь, что по ней короли, правившие этой землей, вели род от этой самой Старой Птицы… Но название не имеет особенного значения, не так ли?

Я прикусила язык. Нельзя даже упоминать о том, от кого я услышала легенду, потому что… Да потому что это меня скомпрометирует, вот и все!

– Вы полагаете, что победительницей станете именно вы? – спросила я, чтобы заполнить паузу.

– По меньшей мере, постараюсь, – улыбнулась Идда. – А еще перед отъездом я оставила записки самой себе и нескольким надежным людям. Даже если я проиграю и лишусь памяти, то, быть может, сумею вспомнить хотя бы о самом факте Испытания. А там уж разузнаю, кто еще в нем участвовал… Это ведь мои сверстницы, а не дряхлые старушки, так что, вероятно, мне удастся что-то из них вытянуть!

– Вы говорите об этом с таким воодушевлением…

– Старинные тайны – мое увлечение.

– Что ж, если нас с кузинами вдруг почтит вниманием принцесса Карадин, я постараюсь вспомнить о том, что со мной происходило… последние пару месяцев.

– Буду вам крайне признательна, Тесса, – сказала она. – Если бы можно было посылать письма себе самой или другу с описанием происходящего!

– А вы пробовали? – живо спросила я.

– Не рискнула, – покачала головой Идда. – Их ведь читают, вы сами это знаете. А писать в дневник и прятать его где-то в замке… нет никаких гарантий, что его не обнаружат. Или же что после Испытания я вспомню, что существовали какие-то записки, а тем более сумею пробраться в замок и отыскать их. Это хороший способ, если не задействовано колдовство, а оно наверняка здесь присутствует!

– Да, конечно… Идда, а вы не слыхали о таком, чтобы Испытание проводил не его величество, а… ну… другой вельможа?

– Нет, никогда, – удивилась она. – Откуда вы об этом узнали?

– Слышала от одной дальней родственницы, – солгала я, – будто в их краях знатный человек выбирал себе невесту подобным образом. И я подумала: если так, может, он откуда-то знал о том, как все это проходит? Хотя бы в общих чертах? Быть может, от слуг…