– По-моему, версия с сотрясением мозга намного лучше, – вставила Лэсси.

Она второй день корпела над грудой бумаг, то и дело сверяясь со своим блокнотом. Спасибо, на пару часов утром и вечером все-таки выходила побегать, а то делать это в одиночку Дайсону быстро надоело. Теперь вот умолила Сэла взять ее на допрос, а Дайсон увязался следом вместе с костью.

– Может… может, ваши заклинатели изгонят этот дух? – прошептала сье Обри, и из глаз ее снова покатились слезы.

– Он вам мешает? Нашептывает что-нибудь?

– Нет, но… Осознавать, что в твоем теле существует кто-то еще… Это ужасно! Вам не понять!

– К счастью, вы правы, – проворчал Сэл. – Никак не понять. Мы как-то не занимаемся вызовом духов на досуге, специальность не та, да и некогда, знаете ли. А вам придется потерпеть, покуда мы не разберемся в этом дельце. Суд определит, что делать с духом сье Дани.

– Она поведала мне историю своей жизни… – Сье Обри всхлипнула. – Поразительная, просто поразительная сила воли!

– Да, мы в курсе. Не отвлекайтесь, сье, у нас к вам имеется еще несколько вопросов.

– Сколько же можно!..

– Столько, сколько нужно, – обрезал Сэл. – Сье Обри, утрите слезы и отвечайте, будьте любезны. Сье Кор, прошу…

Лэсси поежилась, украдкой погладила Дайсона, встала, одернула форму и подошла к сье Обри, вооруженная своим блокнотом.

– Сье, в материалах дела упоминается, что искать убийцу вы начали полгода назад. Что вас к этому сподвигло?

– Сподвигло?.. Ну… Право, не могу сказать точно. Кажется, какая-то из клиенток упомянула об этих убийствах, о том, что найти преступника полиция не может или не слишком-то старается, – не удержалась та от шпильки. – Я, знаете ли, не интересуюсь криминальной хроникой, но тут что-то заставило меня пойти в библиотеку и полистать подшивку газет. Позже я решила, что это был знак судьбы…

– И что же вы там вычитали?

– Ничего ценного. Только то, что убийца не оставляет следов. Значит, он либо сам заклинатель, либо пользуется плодами их трудов. Я удивилась: почему полицейские не могут вызвать дух убитого и допросить, ведь это…

– Это строжайше запрещено законом, сье, – перебил Сэл. – Разрешение на подобное может дать только верховный королевский суд, и только в том случае, если нельзя воспользоваться иными методами.

– Точно, мы учили на теории права! – обрадовалась Лэсси. – Почти сто лет назад суд позволил вызвать дух герцога Олсли, дальнего родственника покойной королевы-матери, чтобы уточнить кое-какие детали его завещания, а то три версии, подлинные и датированные одним днем, ну никак не сходились. Правда, все закончилось большим конфузом…

– Почему? – не понял Арди.

– Герцог сказал, что свое состояние прогулял при жизни, – он же умер от удара в каком-то веселом заведении, причем выпил перед этим чуть не бочку вина. А три разных завещания составил, чтобы подразнить многочисленных родственников. Когда стали проверять более тщательно, оказалось, что все его земли и дворцы заложены и перезаложены, драгоценности – копии, разные там картины и статуи – тоже, а на счету не то что пусто, там дыра… В наследство самому жадному родственнику достались бы только огромные долги.

– Неплохой, наверно, был мужик, – подумав, сказал Арди. – Вполне мог у нас работать.

– Он служил по линии внешней разведки, – просветила Лэсси.

– А… Ну тоже ничего.

– Да, если не считать его чувства юмора. За одну шуточку его и отправили в отставку… ему тогда было уже под семьдесят, если не путаю, – подумав, сказала девушка. – После чего он и решил пойти в загул, да так и кутил до самой смерти. То есть еще лет пятнадцать.

– И что это была за шуточка?

– Долго рассказывать. Давайте потом, хорошо?

– Ладно, в отделе расскажете, – согласился Сэл. – Давайте, действуйте уже. А то начали с газет, а закончили пес знает чем!

Дайсон недовольно буркнул, напоминая о себе, и снова вгрызся в кость. Добраться бы до мозга, но… Жаль зубы, они не казенные. Ладно, Кирц умеет раскалывать такие кости и вытряхивать из них самое вкусное…

Он насторожил уши: сье Обри вроде бы прекратила шмыгать носом и заговорила по делу:

– Я приходила на место преступления и искала следы в тонком мире, но ничего не ощущала. Пыталась гадать – всегда выпадала «Смерть» в сочетании с другими знаками, и я уловила закономерность: они описывали то, как именно наступила эта очередная смерть, или же последнее пристанище жертвы. Например, «Поток» – того несчастного выловили из канавы… Впрочем, я все это уже рассказывала сьеру Тари, во всех подробностях, так зачем повторяться?

– Он из другого отдела, сье, заклинатель, у них совершенно другие методы. Так что уж повторите, будьте добры, – сказала Лэсси. – Хотя в целом понятно: вы при помощи своего гадания пытались понять образ мыслей убийцы? Выяснить, что ему нужно? Почему он убивает именно этих людей и именно так?

– Ну конечно же… Но никак, никак не получалось… – Сье Обри снова всхлипнула. – И призвать духи покойных тоже не получалось, я будто на стену натыкалась… Но в последний раз – ах! Это действительно было прорывом, и смерть обратилась жизнью, и…

– И сье Дани теперь обитает внутри вас, – мрачно закончил Сэл. – Сье Кор, давайте к делу, иначе мы тут заночуем.

– Да, сьер! – Девушка вздохнула поглубже и спросила: – Не замечали ли вы, сье Обри, какой-нибудь закономерности в этих убийствах? Вы, судя по всему, хорошо разбираетесь не только в Древних знаках, но и во многом сопутствующем! Я уже проверила: фазы Луны на нашего убийцу явно не действуют, но ведь наверняка есть что-то иное, какие-то старинные праздники, ритуалы, почти везде позабытые…

– Я тоже об этом думала, сье, – шмыгнула носом сье Обри. – Но нет. Ничего похожего. Одно убийство случилось через три дня после праздника урожая по старому стилю, но и только. Думаю, это просто совпадение.

– Ясно, – сникла Лэсси. – Очень жаль… Я имею в виду, если бы в этих убийствах обнаружилась хоть какая-то система, то было бы проще…

– Так она есть, – сказал Арди.

– Ты через полгода сказать не мог? – вздохнул Сэл. – Ну? Что за система?

– Потрошат кого попало, а руки-ноги-волосы берут только у женщин определенного типа.

– Тьфу ты, я уж надеялся, ты что-то новое придумал…

– Не перебивай, дай доскажу. Может, убийства этих женщин как раз были по плану… то есть для ритуала, а все остальные – так, для отвода глаз?

– Я тоже об этом размышляла! – вклинилась Лэсси, которая странным образом перестала бояться коллег. – И проверила… Никакой явной логики в таком распределении нет. А если и есть, я ее постичь не в состоянии, простите. И потом, почему другие убийства настолько отличаются? Почему у женщин типажа сье Дани берут только волосы, руки и ноги, а у остальных – что угодно, в основном внутренние органы?

– Вероятно, убийца пытался пустить полицию по ложному следу, – пробормотал Сэл. – Мы ведь долго не объединяли эти дела в серию, так вдруг он на это и рассчитывал? Вроде как один тип режет женщин, а другой вынимает требуху из кого попало? Только не срослось, амулеты его выдали… Гм! Мы в допросной, вообще-то! Сье Кор, еще вопросы есть?

– Нет, сьер.

– Тогда идем. Работы еще непочатый край. Ищите, ищите хоть какую-нибудь зацепку, иначе не знаю, что шеф с нами сделает!

– Постойте, – окликнула их вдруг сье Обри чужим голосом. – Я вспомнила.

– Что, сье Дани? – подскочила к ней Лэсси.

– Человек, который снимал с меня кожу… Он негромко приговаривал про себя. Что-то вроде: «Ну хоть этой, может, на пару месяцев хватит…» – Женщина дернулась. – Простите. Я помню, что не должна завладевать этим телом, но я подумала – вдруг эти несколько слов хоть чем-нибудь помогут?

– Не переживайте, сье Дани, мы никому не скажем. – Лэсси взяла ее за руку. – Может, действительно что-то сложится. Любая зацепка важна, верно, Дайсон?

Тот негромко гавкнул.

– Больше ничего не помните?

– Только это… только это… – Лицо сье Обри исказила чужая гримаса: она крепко зажмурилась, чтобы не текли слезы. – Хотя… Было больно, когда он снимал кожу, именно тогда я очнулась. Когда резал – нет. Так бывает от очень острого лезвия – порежешься и не чувствуешь, только видишь, что кровь хлещет. Ренн однажды стал бриться без меня, я вернулась – вся раковина в крови, он залеплен сикось-накось газетами…