Тут она отбарабанила страниц десять того самого учебника, так что даже у МакГонаггал глаза полезли на лоб. Суть, правда, оставалась прежней: негодный у нас преподаватель.

— Но все это еще не повод устраивать на уроке цирк! — выпалила она.

— Не мы первые начали, — огрызнулась я. Кажется, разговор пошел по кругу. — Если кто и устраивал цирк, так это мистер Локхарт, и…

— А что, никто даже не спросит, как я сам к этому отношусь? — выдал вдруг Гарри, до сих пор кусавший губы.

— Ну, что такое, мальчик мой? — подался вперед Дамблдор.

— Достало, — произнес братец и блаженно улыбнулся. — Заколебало, сил нет! Мэри правильно сказала: школа не цирк, а я не клоун, чтоб оборотней изображать. Если у мистера Локхарта нету учебного пособия, а объяснить он не может, то сам пусть воет! Простите, сэр, — добавил он, — но надо мной правда все смеются. Я больше ничего такого делать не буду! А если вы Мэри и Гермиону накажете, то и меня с ними вместе…

Кажется, у преподавателей что-то изменилось в картине мира. Да я и сама чуть глаза не вытаращила! Чтобы Гарри, да возразил… Неужто пара недель муштры действительно идут на пользу?

Директор шепотом посовещался с МакГонаггал и повернулся к нам.

— К сожалению, баллы я вынужден буду снять, — сказал он, — по пятнадцать баллов с факультета…

Надеюсь, мое фырканье было достаточно отчетливым.

— Идите, девочки, а ты, Гарри, задержись, у меня есть кое-что для тебя, — добавил он. — Мисс Оук? В чем дело?

— Я обещала отцу не оставлять брата без присмотра, — ответила я. — Силой вы меня, конечно, выставить можете, сэр, но…

— Уже поздно, — очень удачно вклинилась МакГонаггал, — детям пора спать. Я думаю, стоит продолжить этот разговор чуть позже.

— Ну конечно, — улыбнулся директор, — идите по спальням…

Гермиона раза три порывалась что-то сказать, пока мы спускались по лестнице, я замучилась ее останавливать! Сама я только в коридоре рискнула спросить:

— Гарри, что на тебя нашло, а? Ты же сроду никому не возражал… кроме отца.

— Ну так… — Он сердитым жестом поправил очки. — Твоему отцу поди возрази! Я вот вспомнил и подумал, что Дамблдор-то меня хоть не выпорет…

Я невольно засмеялась.

— И мне правда стыдно было… изображать все это, — пробормотал он.

— А теперь стыдно мне! — высказалась Гермиона, раздувая ноздри. — Потому что… потому что я могла бы и раньше сказать, что нехорошо заставлять тебя одного изображать чудовищ, пусть бы вон Крэбб с Гойлом тоже поучаствовали! Гм… Мэри, я в том смысле, что…

— Что они вполне тянут на троллей, — кивнула я. — Забей. Они не обидчивые.

— Ну… да. А я сама могла попроситься играть нечисть, но… — она вздохнула и вдруг смутилась до слез. — Постеснялась…

— Все застенчивые такие, просто ужас! — я едва сдержала смешок. — Пошли спать! Гарри…

— Что? — сразу насторожился он.

— Ты молодец, — честно сказала я. — Не ожидала от тебя такого. Папа был бы доволен!

— Ну… — Гарри опустил лохматую голову. — Меня достало, что я всем вместо игрушки! То Дурслям, то твоему отцу… а я вообще-то живой, со своей головой на плечах!

— Папа не играет, — спокойно сказала я. — Он воспитывает. Кстати, ты сегодня выступил вполне в его стиле. Вот что значит ремень животворящий…

— Иди ты… — буркнул он и шмыгнул носом.

Я переглянулась с Гермионой, мол, отконвоируй парня в гостиную, она понятливо кивнула и завела:

— Гарри, скоро отбой! Идем скорее, не то нас накажут!

— Спокойной ночи, — сказала я им вслед.

— Спокойной ночи, — ответили они вразнобой, и мы разошлись.

Однако как прорвало Гарри! Конечно, Локхарт его задолбал, но чтобы выступить в кабинете у директора… Это я не боялась ни бога, ни черта, как говорил папа, но братец-то вырос не с Энди Оуком! Однако стиль поведения был очень даже узнаваем… Либо это он правда от папы успел нахвататься, либо от меня. Так или иначе, я могла записать себе в актив аж два свершения: Гермиона Грейнджер опомнилась и перешла… ну, не на мою сторону, скажем, на сторону адекватных людей, а Гарри вдруг прозрел и решил, что он-таки личность!

Интересно, во что все это выльется?

На следующий день перед зельеварением я подошла к Грейнджер и сказала:

— Есть дело.

— Какое? — заинтересовалась она, сдувая с физиономии вьющуюся прядь. Я поморщилась, но решила оставить это на потом.

— Будь человеком, сядь к Уизли. А я сяду с Гарри.

— Ты же одна всегда…

— И ты одна. Тебе никакой разницы, а мне за братом присмотривать нужно.

— А что профессор Снейп скажет?

— Профессор Снейп скажет, что вам пора занять свои места, — раздался его голос у нас над головами. — Мисс Оук, что за далеко идущие планы вы излагали?

— Никаких планов, сэр, — ответила я, — я просто хотела сесть рядом с братом. А поскольку Уизли оставлять в одиночестве опасно, то попросила Гермиону за ним приглядеть. Можно нам пересесть?

Он только тяжело вздохнул.

— Можно. Идите в класс.

Я победно улыбнулась: мнения Гермионы никто спрашивать не стал. Впрочем, она вполне могла остаться одна за партой, как прежде, но чувство ответственности пересилило, и Грейнджер с суровым видом уселась рядом с Уизли. Я же поймала братца за шиворот прямо в дверях (опять опоздал, что ж это такое-то!) и силой приземлила на скамью рядом с собой. (Я сижу в дальнем углу кабинета, мне так удобнее: дверь рядом, сзади никого, очень удачное местечко.)

— Теперь ты сидишь здесь, — произнесла я в ответ на недоуменный взгляд.

— Я доску не вижу…

— Я прочитаю тебе рецепт. И почему, когда тебе покупали новые очки, ты не сказал, что все равно ни черта не видишь?

— Ну… — замялся он. — Эти намного лучше! Но издалека все равно…

— Вот дурак, — буркнула я. — Сказал бы нормально, папа бы тебя к врачу свозил в Лондон.

— Это дорого, — мрачно ответил Гарри.

— Не дороже денег. Или ты ослепнуть хочешь аккурат к совершеннолетию?

— Нет, конечно… Но, — добавил он, — если бы я сам мог заплатить, тогда…

— Господи, какой ты идиот! — простонала я, благо профессор снова разорялся на тему чьей-то неудачной контрольной. — Папа твой опекун, он обязан, слышишь, обязан о тебе заботиться! А что касается денег… Медицинская страховка покрывает не все, но многое. Плюс у него льготы как у сотрудника полиции. И алименты на нас с тобой. Усек?

Судя по недоуменному выражению лица, ничего он толком не понял.

— Короче, я сама папе скажу, — решила я. — Вернее, напишу, пусть, пока мы тут кукуем, найдет хорошего офтальмолога. А то из тебя боец никакой, очки сшибут, так ты в противника с пяти шагов не попадешь! Или этот твой квиддич… Ты же играл под дождем, верно?

— Ага…

— И как оно очках — будто в машине в дождь? Только дворников нету?

— Ну да, — невольно улыбнулся он. — Я снитч вообще случайно заметил…

— Вот-вот. Короче, решим что-нибудь с твоими очками, — заявила я. — А вообще бред. Кости за ночь срастить могут, а зрение исправить — фигушки! Надо спросить, почему так.

Гарри только вздохнул и вдруг спросил:

— А как же Рон?

— За Роном присмотрит Гермиона, мы договорились, — отрезала я. — Не переживай за него. И хватит трепаться, не то профессор нас оштрафует и будет в своем праве. Читай рецепт!

Гарри боязливо покосился на Снейпа, но умолк. Кажется, ему было не по себе среди слизеринцев (ну ладно, в самом конце слизеринского ряда), и он уткнулся в учебник.

Я следила за ним в оба, и только благодаря этому зелье получилось более-менее похожим на описанное в учебнике. Думаю, профессор мог многое высказать по поводу наших с Гарри способностей к зельеварению, да только еще не придумал, как подступиться. Слишком много факторов: и факультеты разные, и наше с Гарри кровное родство, и… В общем, я надеялась, что на пару недель ему этого хватит, а потом я придумаю что-нибудь еще.

За это занятие я получше присмотрелась к Гарри и поняла, что мы повели себя с ним не совсем правильно. Его описывали, как скромного забитого мальчика, тихоню и «ботаника», а он был совсем не таким. То есть, если на него орали и давили авторитетом, он до поры смирялся и делал, что велят, но постепенно закипал, а потом… потом следовал взрыв. То-то он и на папу так вызверился! Неудивительно, что его тетка с дядей побаивались, если верить мистеру Малфою (а отчего бы ему не верить?). Словом, атака в лоб тут не проходила (учитывая, что этим лбом Гарри остановил даже Темного лорда, там имелся немалый запас прочности), надо было сперва научить его жить среди нормальных людей, а потом уже давать ремня, о чем я и написала папе с первой же оказией.