— Вы возражаете?

— Не то, чтобы я возражал, но я без вас, как без рук!

— Господин министр, если бы я могла раздвоиться, я бы с удовольствием работала на оба фронта, но увы, это невозможно! — искренне ответила Марина Николаевна. — Но неужели ваши помощники не справляются с возложенными на них обязанностями?

— Справляются, но до вас им далеко, — вздохнул он. — Перебрал уже нескольких, бестолковые, как… как… не придумаю даже сравнения!

— А почему бы вам не сделать первым помощником Перси Уизли? — спросила она. — Он ведь и так у вас в штате, и он не так уж скверно разбирается в делах Министерства!

— Долорес, но он ведь, во-первых, Уизли, а Уизли, сами знаете, кому преданы, — поморщился Фадж. — А во-вторых, это же не сотрудник, а болванчик, говорящая голова! Что бы я ни сказал, он только кивает и долдонит: «да, господин министр, совершенно верно, господин министр!». Если я заявлю, что сотрудникам положено ходить на ушах, он ведь выполнит приказ!

— Господин министр, пожалуй, тут есть небольшой нюанс… — протянула Марина Николаевна. — Этот юноша, конечно, Уизли, но вы не заметили, случайно, что он порвал отношения с семьей? Он честолюбив, он был старостой школы и прекрасным учеником… И он искренне мечтал о том, чтобы выбраться из нищеты, в которую вверг семью его отец своей… кхе-кхе… неуемной страстью к увеличению числа наследников.

— Да уж, лучше бы он руками так работал, — буркнул Фадж. — Простите, сорвалось…

— Ничего-ничего, — улыбнулась она. — Должна заметить, что и старшие отпрыски этого семейства, как только достигли совершеннолетия, покинули отчий дом, успели сделать неплохую карьеру и не слишком-то стремятся поддерживать связь с родными. Вероятно, это что-то говорит о ситуации в семье?

— Я бы тоже не обрадовался, если бы мне пришлось жить на головах у братьев и сестер, — пробормотал Фадж.

— Полагаю, близнецы повторят путь старших братьев. Они весьма изобретательны и намерены открыть собственный бизнес, — добавила Марина Николаевна. — Ну, эта цель хотя бы позволяет направить их неуемную жажду изобретательства в относительно мирное русло… О младших пока говорить рано, но, боюсь, там дело обстоит печально. Взять хотя бы тот факт, что в первый год — мне рассказали другие преподаватели — Рон Уизли приехал в школу со старой палочкой, которая толком не работала, а когда сломал ее на втором курсе, боялся написать об этом домой! И о какой учебе может идти речь в такой ситуации? А младшей девочке даже на новую мантию не наскребли… И это чистокровные волшебники!

— Долорес, я как-то потерял нить рассуждений, — нахмурился Фадж. — Мы ведь говорили о Перси Уизли?

— Да, и я просто привела в пример остальных его братьев, — пояснила она. — Почти все они весьма целеустремленные личности, стремящиеся сами обустроить свою жизнь и обеспечить себя, а не полагающиеся на наследство и помощь родственников. Так вот… Перси, пожалуй, чрезмерно услужлив, но это объяснимо: он очень боится потерять место. Что ему останется в этом случае? — Марина Николаевна помолчала, потом добавила: — Он очень напоминает мне меня в том же возрасте. Разве что пробивной силы у него поменьше.

— Да уж, ваша карьера ему вряд ли улыбается, — усмехнулся министр и посерьезнел. — Полагаете, Долорес, стоит дать ему шанс?

— Я полагаю, следует дать ему задание, которое выявит, действительно ли он способен лишь слепо повиноваться указаниям руководства, либо же способен проявить творческую инициативу. Люди первой формации тоже необходимы, но их пруд пруди, а вот вторых…

— И какое же задание вы предлагаете? — заинтересовался Фадж.

— Вот, — Марина Николаевна вынула из сумки папку. — Тут изложена краткая суть. На словах же могу пояснить: я полагаю, что магическое общество очень напрасно выпускает сквибов из поля зрения и старается забыть о них.

— Долорес! Что вы такое говорите?!

— Выслушайте, пожалуйста, до конца, господин министр, — с нажимом произнесла она. — Я не буду вдаваться в подробности, но исследования некоторых ученых позволяют предположить, что все так называемые магглорожденные волшебники — на самом деле потомки сквибов либо имеют волшебников в предках. Сложно сказать, как именно передаются способности к магии, у нас нет данных, нет общей базы, поэтому вывести закономерность не представляется возможным, — Марина Николаевна перевела дыхание и продолжила: — Существует Общество поддержки сквибов, но деятельность его сводится лишь к помощи тем, кого изгнали из семей, найти место в мире магглов. Тоже немало, но этого не достаточно. Тем не менее, кое-какие записи у них ведутся, и с этого можно начать.

— Что именно начать?

— Господин министр… — она помолчала. — Хорошо, возможно, на конкретном примере будет понятнее… Вы знаете, что мой брат — сквиб?

Фадж вытаращился так, что стало ясно — нет, впервые слышит.

— Я даже не знал, что у вас есть брат! — выговорил он.

— Представьте себе. Это тщательно скрывали, как принято… Так вот, он сквиб, а обе его дочери — волшебницы. Они уже внесены в книгу записей Хогвартса, я проверила. Под той же фамилией, что у меня, но они числятся магглорожденными. А мало ли похожих фамилий! Вы понимаете, к чему я клоню?

— Погодите, погодите… — Фадж в возбуждении схватился за подбородок, потом за нос. — Так-так-так… Вы хотите сказать, что от двух магглов волшебник родится с крайне небольшой вероятностью? И, скорее всего, кто-то из них либо сквиб, либо имел его в предках… а может быть, и оба… и они могут об этом даже не знать?!

— Именно, господин министр. Это вполне могут быть потомки сквиба из какого-нибудь древнейшего и благороднейшего семейства, не помнящие родства, выросшие в маггловском мире, не имеющие представления о нашем мире и тем самым представляющие угрозу текущему положению вещей! — произнесла она, стараясь сохранить серьезное выражение лица. — В моем случае дело обстоит не так скверно, отец расскажет девочкам о том, что им следует знать. Но как быть тем, кто сам-то ничего не знает о волшебном мире, потому что его ребенком отдали магглам, едва поняв, что он не владеет магией? Детские воспоминания легко стереть и внушить, что он всю жизнь жил простой жизнью! Или же он стыдится сказать, что да, он отпрыск хорошего семейства, да только его вышвырнули, чтобы не позорил фамилию, и заставили назваться каким-нибудь Джонсоном! Или он сам взял фамилию жены…

— Долорес, вы с вашими исследованиями каждый раз разверзаете передо мной какие-то бездны ада, — с содроганием выговорил Фадж. — Если вы правы… выходит, большая часть магглорожденных на самом деле…

— Да, господин министр. Взять вот братьев Криви: где же это видано, чтобы в семье магглов подряд родилось два волшебника?

— А Дамблдор об этом знает? — спросил вдруг министр, собравшись. — Если да, тогда понятно, почему он опирается на магглорожденных!

— Сомневаюсь, — вздохнула Марина Николаевна. — Но даже если так, вам не кажется, что следует лишить его этого преимущества? Он говорит, что все равны, и чистокровные, и магглорожденные, а следует возразить: магглорожденные на самом деле отдаленные потомки чистокровных! И они ничуть не хуже, господин министр. Наоборот, за счет прилива свежей крови и смешения ее они зачастую намного одареннее чистокровных!

— Что вы такое говорите…

— Простой пример: на нашем проблемном пятом… то есть уже шестом курсе, на Слизерине есть двое непроходимых тупиц-чистокровных. А есть магглорожденная гриффиндорка, способная обставить почти любого чистокровного. Кстати, она может быть родней Дагворт-Грейнджеру, хотя сама об этом не знает: судя по ее таланту к зельеварению, да и прочим наукам, это вполне вероятно.

— И вы предлагаете, — Фадж пролистал папку, — оставлять сквибов в волшебном мире?

— Уж во всяком случае, не терять их из виду, — серьезно ответила Марина Николаевна. — И не травить. Они не виноваты в том, что родились без выраженных волшебных способностей. Тем не менее, какие-то зачатки этих способностей у них имеются: тот же хогвартский завхоз, Аргус Филч, пусть и неосознанно, но пользуется ими. Он видит замок, знает все его закоулки, в которые не каждый волшебник может проникнуть, у него есть связь с фамилиаром…