— Ты суд помнишь? — спросила Эйприл серьезно. Драко кивнул. — Ты понял, что там произошло?

— Ну… — мальчик честно задумался. — Не очень. Только папа потом очень радовался.

— Именно. Ч-черт… как же тебе объяснить… — Девушка прикусила губу. — А, ладно, начнем с самого начала. Драко, я тебе говорила, что твоего отца ловила полиция, помнишь? Ага… Так вот, когда его поймали, у него забрали не только тебя, но и кучу денег и вещей.

— Гав! — высказался дог.

— Да, мистер Фенелли, животных тоже. Вас и Сильвера удалось вернуть, и на том спасибо… Так вот, Драко, когда твой папа вышел на свободу, то все силы положил на то, чтобы вернуть тебя. Как положено вернуть, по закону, чтобы ты по всем треклятым бумажкам был только его и ничей больше, понимаешь? — Эйприл дождалась неуверенного кивка и продолжила: — А теперь ему нужно привести в порядок прочие дела. Жить вам на что-то нужно? Нужно. Ты вот представь: была у тебя копилка, ты ее спрятал, потом уехал, а из нее брали все, кому не лень! Осталось на донышке, и поди еще докажи, что это не ты сам потратил, а чужие забрали! Это сложно, честно, я сама не представляю, как это делается…

— Разве ты не все-все знаешь, Эйп? — бесхитростно спросил Драко.

— Конечно, нет, — печально улыбнулась она. — Твой папа знает намного больше, а кто-то знает больше него… Но мы не о том сейчас говорим.

— А о чем?

— Я что, зря трепалась все это время? — прищурилась девушка. — Ты прослушал?

— Я хорошо слушал! — обиделся Драко. — Только понял не все.

— Тогда скажи, что понял, — потребовала Эйприл, — я поправлю, если не так…

Мальчик собрался с мыслями, подумал и начал:

— Папа что-то натворил. Наверно, что-то не очень хорошее, раз его заарестовали.

— Арестовали, — машинально поправила девушка.

— Не придирайся, а то я запутаюсь! Вот. Арестовали и все отобрали, меня тоже, да? Потом папу отпустили… — Драко поскреб в затылке и получил по рукам за плебейский, по мнению Эйприл, жест. — Там, где мы были… это он всем объяснял, что я его сын, а не какой-то чужой мальчик?

— Ага.

— Я вспомнил, папа и тогда был странный… — протянул он. — А потом веселый такой, и подарки мы покупали… А потом опять стал непонятный. Это он так думает, а, Эйп?

— Ну вроде того.

— А-а-а… — задумчиво произнес Драко. — Я понял!

— Что ты там понял, чудо?

— Он когда с нами играет, то перестает думать! — выдал мальчик. — Ты же меня всегда ругаешь, что если я замок строю или там с машинками вожусь, забываю про обед! Но у меня ты есть и Молли еще, чтоб напомнить, а папа уже большой, ему надо самому…

Эйприл с восторгом следила за его умопостроениями.

— Но это очень сложно — все помнить, — огорченно сказал Драко. — Так вот играешь, играешь… да и забыл. Проще не играть, да? А когда учишься, про обед почему-то помнишь…

— Точно, — серьезно сказала девушка. — Ты все правильно понял. Сейчас твоему папе просто нельзя быть с нами, он тогда позабудет о важном для вас обоих. А с такими делами лучше поскорее разобраться… И если он тебя не видит, то может работать, а так — раз, и отвлекся, и все, непорядок, начинай с начала. Он тебя очень любит, ты не сомневайся, потому и не выходит. Но если оторвется от дела хоть на минутку — и все насмарку. Не бойся, это ненадолго…

— А потом он не будет прятаться? — с надеждой спросил мальчик.

— Никогда, — твердо ответила Эйприл. — Ну? Не будешь больше дуться?

Драко помотал светлой головой; еще по-детски пухлые губы вдруг сжались в тонкую линию, подбородок вздернулся, мальчик сощурился, и девушка, кажется, поняла, откуда у его отца взялось такое выражение лица. Должно быть, лорд Джейкоб очень рано объяснил внуку, что хныкать можно только девчонкам, и то простолюдинкам, а наследникам рода это не пристало.

— Не буду, — тихо сказал он и вдруг добавил каким-то незнакомым тоном: — Бедный папа…

— Точно, — ответила Эйприл, обняв его, — бедный твой папа…

Краем глаза она видела, что дверь приоткрыта, да и Фенелли шевельнул ухом, однако тревоги не поднял, просто дал знать, что снаружи кто-то есть, и этот кто-то — свой.

«Разорваться мне, что ли?» — мрачно подумала она, велев Драко укладываться в постель, потому что он еще не настолько большой, чтобы не спать после обеда. Правда, после жаркого спора они сошлись на том, что мальчик устроится на диване, а мистер Фенелли приглядит за ним. На дога вполне можно было положиться; Эйприл знала, что максимум через десять минут наглаживания собачьей башки Драко отключится, поэтому спокойно оставила подопечного на ответственного пса (ему она доверяла всяко больше, чем домовикам, потому как с животными дело имела много лет, а этих существ увидела совсем недавно).

Как она и думала, Люциус обнаружился у себя, только делом он не занимался: стоял у окна, прислонившись лбом к заиндевелому стеклу, так что морозные узоры уже давно протаяли.

— Менингит схватите, — сказала она будничным тоном, — или гайморит, тоже приятного мало.

— Они через окно не передаются, — произнес он сдавленно. — Уйдите, пожалуйста.

— Если бы вы вправду хотели, чтобы я ушла, вы бы сделали так, чтобы я просто не смогла войти, — логично ответила Эйприл, — вы же умеете!

Ответа не последовало.

— Зачем вы подслушивали? — спросила она. — Не могли сами прийти и объяснить сыну, что заняты так, что просто край?..

— Не мог, — негромко ответил Люциус. — Я не умею разговаривать с детьми. У вас… я не понимаю, как это получается у вас. Вы не сюсюкаете с Драко, но умудряетесь все ему объяснить! Но, — добавил он, повернувшись (на лбу виднелся красный след от холодного стекла), — за последний пассаж я готов был вас убить.

— Меня-то за что?! — поразилась Эйприл. — Это Драко сказал, а не я. А окно это вы удачно выбрали, лед на лоб вам был явно необходим, чтобы мозги не вскипели!

— Голова болит адски, — неожиданно сознался он, — я третьи сутки на ногах, зелья уже не помогают…

— Воистину, мужчины — идиоты, — заключила девушка. — Поспать несколько часов и дальше вкалывать уже бодреньким… не-ет, мы будем превозмогать и преодолевать, а потом страдать! Ложитесь, чудовище!

— Зачем? — не без испуга спросил Люциус, невольно попятившись к кушетке.

— Спать! — рявкнула Эйприл. — Хотя… От головной боли, говорят, помогает… Потому как она, считается, приключается чаще всего от высокого давления, и если его понизить…

За чуть приоткрытой дверью произошло непонятное шевеление, и Малфой-старший машинально запер ее заклятием, так и не узнав, что его сын, вступив в преступный сговор с мистером Фенелли, шпионил за Эйприл. Правда, когда дверь закрылась, дог деликатно взял мальчика за шкирку и отнес обратно на диван — он знал, что мешать хозяевам нехорошо, а хозяйского щенка воспитывал так же, как воспитывал бы собственного: строго, но справедливо. Удовлетворил любопытство — изволь спать под боком у родителя! Решив так, Фенелли забрался на диван, потеснив Драко, и уютно засопел. Хозяин, несомненно, турнул бы его, увидь он такое непотребство, но тот был занят, а Эйприл разве что посмеялась. бы, и дог прекрасно это понимал. И, опять же, так стало намного удобнее надзирать за ребенком: перелезть через тушу Фенелли было не так-то просто, и пес наверняка бы проснулся…

— Сперва вы говорите моему сыну, что я занят по уши и не могу уделить ему ни минуты, поскольку занят чем-то важным, а потом крадете у меня несколько часов полноценного отдыха… — расслабленно проговорил Люциус.

— То есть вы сейчас не отдыхали, а напрягались? — фыркнула Эйприл. Она, несмотря на свое разнообразное и бурное прошлое, секс любила, в отличие от той же Джун (которую невесть как увлек Ленни). — Кстати, как ваша голова?

— Удивительно, но болеть перестала, — усмехнулся он, — хотя бы в физическом смысле.

— Ну а раз так, оставьте вы эти ваши бумаги, все равно Рождество на носу, неужто кто-то еще занимается делами?! У вас к празднику ничего не готово, вы хоть распорядитесь, чтобы на стол приготовили и все такое, а то меня только Молли слушается, а что от нее толку?..