– Рад за вас и пострадавшую – вижу, она в надежных руках, – учтиво сказал я. В голове набатом гудел тревожный колокол. – Однако вы по-прежнему не ответили на вопрос. Я даже повторю его: что ваше любопытство позабыло в моем купе?

– Я просто проходила мимо, когда почувствовала… нечто странное, – медленно выговорила Альтабет, не сводя с меня глаз. Мне было не по себе под этим взглядом. – Некую силу определенно колдовского рода, но она не походила ни на что из того, с чем мне доводилось сталкиваться ранее. Это… все равно что сравнивать дворцовые фонтаны или мирную городскую речушку с бурным горным потоком! Такой неистовой, дикой силы я никогда прежде не ощущала, и только потому задержалась у вашей двери. Мне… Да, признаюсь, мне хотелось взглянуть на обладателя такой мощи!

– Полюбовались? – улыбнулся я.

– Да, пожалуй… хотя ваша дочь не горит желанием показываться на свет, – Альтабет взглянула на Кьярру.

– Она моя племянница, – холодно ответил я. – И я попросил бы объясниться, госпожа Суорр.

– Не стоит притворяться, господин Рокседи, – сказала она. – Я ведь вижу, что вы чародей не в большей степени, чем я сама. Так… есть нечто едва ощутимое, но это, вероятнее всего, амулеты. А вот девочка… В ней бушует невероятная сила!

– Я же сразу предложила оторвать ей голову, – с досадой произнесла Кьярра, явно осознав, что эта любознательная дама может здорово подпортить нам путешествие.

В этот момент я был солидарен с нею, как никогда, однако ответил:

– Нельзя. Забрызгаешь свое красивое новое платье, меня и все купе. А платить кому? Правильно, мне…

– Если передумаешь, скажи, – нехотя согласилась она. – Я подожду.

Теперь Альтабет с заметной нервозностью переводила взгляд с меня на Кьярру и обратно. Нужно было как-то спасать положение. Хотя бы потому, что избавиться от трупа в движущемся поезде действительно не так уж просто.

Я как-то пробовал, повторять не хотелось: хлопотно, нервно, да еще нужно каким-то образом избежать подозрений… А если кто-то хоть краем глаза видел, как Альтабет заходила в мое купе, они неизбежны. Она ведь не простая путешественница, так что искать ее будут не спустя рукава. Чародеи-сыщики легко найдут ее след и возьмутся за меня всерьез. Придется уходить скрытыми дорогами, и прости-прощай поиски отца Кьярры – от нас не отцепятся. Убийство доверенного лица матери-заступницы столичной обители – это вам не рыба чихнула…

– Вы были откровенны со мной, – медленно выговорил я, меряя собеседницу тяжелым взглядом, – и я отплачу той же монетой.

Она хотела возразить, но я остановил ее жестом.

– Выслушайте, прошу. Кьярра, – я указал на нее, – дочь моей сестры. Та вышла замуж без родительского согласия, и много лет мы вовсе не общались. О племяннице я даже не слышал и был уверен, что брак сестры оказался бездетным. Последние годы она вдовела, а когда скончалась от скоротечной болезни, меня ждал неприятный сюрприз…

Кьярра нахмурилась и мрачно посмотрела на Альтабет. Судя по всему, та уже в полной мере прочувствовала, насколько мне не повезло.

– Когда я приехал разобраться с делами покойной сестры… а, впрочем, буду честен – раздать ее долги! – оказалось, что у нее есть дочь, которую она все эти годы скрывала от соседей и о которой ни словом не обмолвилась родне.

– Но… почему? – выговорила Альтабет. – Такая славная девочка…

– Не спорю, госпожа Суорр. Она родилась раньше срока, и сестра думала, что Кьярра не выживет, потому и молчала о ней. Жили они на отшибе, с соседями почти не общались, и те, как выяснилось, были уверены, что детей у сестры не было. Кьярра, однако, жива, как видите, но с самого младенчества она проявляла…

– Дар?

– Пусть будет дар, – согласился я. – Очень сильный и неуправляемый. Судите сами: о каком контроле со стороны грудного ребенка может идти речь?

– Но почему ваша сестра не обратилась за помощью? – всплеснула руками Альтабет. – Такой редкий случай…

– Она не любила чародеев, и у нее были на то причины, – мрачно сказал я. – Когда-то один из этой братии не спас нашего старшего брата, и это было мелкой местью за дурацкую юношескую шутку, о которой брат давно позабыл. Вдобавок она опасалась, что ее разлучат с дочерью раз и навсегда. Муж во всем потакал ей, и они перебрались в глушь, подальше от людских глаз.

– Это чудо, что девочка дожила до сознательного возраста! – покачала головой Альтабет. – Ее дар… Не умея с ним справиться, она могла пострадать сама и… О, господин Рокседи, только не говорите, что бедняжка стала причиной гибели родителей!

– Нет, – ответил я. – Сестра моя, как и я, удалась в мать, а та была женщиной суровой и властной и воспитывала нас порой жестокими, но действенными методами. Так же и сестра поступила с дочерью, с младых ногтей привив ей послушание и внушив необходимость контроля за этим даром. Конечно, на это ушло немало времени и сил, но…

– Видимо, она столько лет провела в неусыпном бдении за дочерью, что просто не выдержала напряжения… – прошептала она. – Несчастная…

– Именно так, госпожа Суорр. Кьярра сумела продержаться до тех пор, пока не приехал я. Сестра написала мне письмо, в котором все объяснила, но не успела его отправить. Оно дождалось меня в том мрачном доме в глубине леса…

– Страшно подумать, что сталось бы с девочкой, если бы вы не приехали! – воскликнула Альтабет, и Кьярра не выдержала.

– Ничего бы не случилось, – сказала она. – Я умею жить одна. Мама научила.

Это ее замечание пришлось как нельзя к месту.

– О, понимаю, – кивнула Альтабет. – Она ведь не могла рассчитывать, что всегда будет с вами, дитя мое…

– Я не твое дитя, – ответила Кьярра. – У тебя есть дочь, вот она – твоя. А я сама по себе!

– Как видите, обхождения она почти не знает, – удрученно сказал я, сделав дракону знак умолкнуть. – Должно быть, сестра все силы бросила на то, чтобы обучить Кьярру обуздывать дар, а на прочее не хватило сил.

– Не представляю, как у нее это получилось, если она сама не была чародейкой!

– Я ведь сказал: сестра удалась в мать, была такой же суровой и порой безжалостной. Из того, что я смог понять по путаным рассказам Кьярры – она и говорит-то не слишком внятно, – за каждый неконтролируемый выброс силы ей полагалось строгое наказание. У сестры было достаточно времени для того, чтобы выдрессировать Кьярру…

Воцарилось молчание.

– Господин Рокседи, – сказала наконец Альтабет, – я сочувствую вашему горю, но в то же время не могу не ужаснуться тому, что ваша сестра сотворила с родной дочерью! С таким даром девочка могла бы стать… пусть не верховной чародейкой, но кем-то близким по силе и влиянию! А ее заперли в глуши и лишили возможности обучаться тому, к чему ее предназначила природа…

– Можете не рассказывать мне, насколько была неправа эта несчастная женщина, – желчно ответил я, лихорадочно придумывая имя для несуществующей сестры. Почему-то не хотелось называть ее так же, как моих родных и даже знакомых. – Я уже хлебнул сполна последствий этого ее «воспитания»! Кьярра невоспитанна, агрессивна, склонна решать проблемы силой… Ну, вы сами в этом убедились. Ее нужно постоянно контролировать, потому что она неумеренна в еде и имеет самое смутное представление о правилах приличия. Мне с трудом удалось убедить ее одеться как подобает. Сами понимаете, на публике с ней показываться нельзя. Единственный плюс – она не колдует, вот разве что слышит и чувствует что-то, и это контролю не поддается. А действовать боится, судя по всему. Спасибо и на том, иначе не знаю, как совладал бы с нею!

Альтабет помолчала, потом сказала:

– И что вы намерены делать дальше?

– Не видите? Везу ее в столицу. Обращусь к чародеям, может, еще не поздно взять ее в обучение, – вздохнул я. – Я готов заплатить за это. Не люблю их, пусть и в меньшей степени, чем покойная сестра, но… Перспектива содержать за свой счет невоспитанную буйную девицу неизвестно сколько лет меня совершенно не прельщает! От сестры, видите ли, мне в наследство остались одни долги!