Вечерело, но на улице было много народа. Мне показалось, что за последние несколько дней Валенсия ожила, наполнившись туристами. Даже на пляже было людно.

– Ну и где тут вход? – спросил Клинт.

– Да прямо здесь, – ответил я, огляделся, убедившись, что мы не привлекаем внимания, и нырнул в ближайший песчаный бархан, приземлившись на ноги уже в подземелье.

– Отличная маскировка! – уважительно протянул Клинт. Он последовал за мной и теперь с интересом озирался по сторонам.

– Думаю, она осталась еще со времен войны. А сейчас – добро пожаловать в гастрономическую сокровищницу Валенсии. Котичка, вести себя прилично и много банок не бить.

Стараясь не шуметь, мы миновали длинный полутемный коридор. Лучше всего получалось у Котички, который бесшумно ступал мягкими лапами. Мы с Клинтом на его фоне выглядели подкованными слонами, которые в меру сил пытались не топать. Но эхо шагов все равно раздавалось по подземелью. На миг мне показалось, что идея идиотская. Нас поймают, и будет стыдно. Но потом я вспомнил, что подвал находится в стороне от основного дома, и успокоился.

Скоро в коридоре показались двери, ведущие в кладовые с продуктами, и мы радостно кинулись в святая святых нашего подлого соседа. Знали бы мама и папа, чем я промышляю, когда должен контролировать дела на верфи! Их бы хватил удар. Но, к счастью, родители далеко. Я берегу их нервную систему и творю различные недостойные вещи далеко от дома. Зато с удовольствием.

Наследник рода, надежда семьи, один из самых богатых женихов империи ворует окорок у валенсийского торгаша. Позор! Зато будет что вспомнить. Ну и потом: я искренне считаю, что подлец заслужил этот набег. По-хорошему, он должен нам значительно больше, чем экологически чистые и вкусные продукты питания для команды оголодавших магов и их гостей.

Соленья у мужика и правда были отличными, как и колбасы. А еще он определенно нам должен. Поэтому нет. Мне не стыдно. Более того. Даже Клинту, который всегда был более правильным и послушным, нежели я, не стыдно. Вон с каким азартом проводит ревизию на полках.

Котичка тоже помогал в диверсии в меру своих сил. А сил у некрокота много, как и талантов. Сейчас он самоотверженно жевал колбасу. Жевал и выплевывал, потому что вкус и запах ему нравились, но организм пищу не воспринимал. Это Котичку злило, пушистый хвост ходил ходуном. И некрокотик, который не очень любил разговаривать, периодически печально выдавал:

– Ну и как это жа-уть? Пау-хнет вкусно-у, жра-уть – никак! – И откусывал кусочек от нового колбасного кольца, чтобы снова выплюнуть его на пол.

Я взирал на творящееся безобразие со снисходительным одобрением. А нечего пакостить магам. Мы существа мстительные и временами злобные.

Затарившись различными соленьями, окороками и колбасами, мы довольно отправились на выход. По дороге я захватил девчонкам несколько банок консервированных персиков в каком-то светящемся рассоле и несколько бутылок вина.

Хорошо хоть, догадались взять рюкзаки, иначе утащить все добро было бы нереально. Котичка из вредности спер длинную цепочку сосисок и теперь радостно бежал, время от времени поворачивая голову и с восторгом наблюдая, как за ним весело тянется мясная гирлянда, подскакивая на камушках.

Когда мы вышли из тайного хода на пляже, уже практически стемнело. Южная ночь опускалась на побережье быстро, укутывая улицы бархатной темнотой. Вылазка, как я и предполагал, прошла на редкость тихо. Нас никто не заметил. От этого настроение поднялось.

Клинт же сегодня был подозрительно задумчив.

Сначала я косился на него с сомнением, но потом просто перестал обращать внимание. Ну подумаешь, у человека поганое настроение. У всех бывает.

Молчал брат, пока за поворотом не показался особняк. И, видимо, молчал бы дальше, но душа не выдержала. Клинт остановился так резко, что я едва не влетел ему в спину. А потом развернулся и уставился на меня внимательно и как-то слишком пристально.

– Лайон… – начал он осторожно. – Скажи мне, что с тобой происходит?

Сердце неприятно скакнуло. Я понял, о чем он, но изобразил недоумение.

– О чем ты?

– Лайон, я тебя знаю. – Клин вздохнул. – Если ты игнорируешь такие откровенные подкаты красивой девушки (я имею в виду Ванессу, которая буквально раздевает тебя глазами), значит, ты однозначно положил глаз на другую. И что-то подсказывает мне, что это не Челси.

– А ты не рассматриваешь вариант, что Ванесса мне просто не понравилась?

– Рассматриваю, это и напрягает. Она стопроцентно твой типаж. Странно, что ты ее напрочь проигнорировал. На тебя не похоже.

– Мы все меняемся. – Я пожал плечами и настроился идти дальше.

Клинт остановил меня.

– Будь другом, отстань от Трисс, – попросил он. – Она хорошая девочка, которая всегда хотела замуж и семью. Мне просто надо немного времени. Она оттает и вернется со мной. Ты же знаешь, к нашей свадьбе все готово. Зачем ты пытаешься вмешаться и все испортить?

– А что, если у самой Трисс планы изменились? – поинтересовался я. – Ты не берешь в расчет ее мнение?

– Главное, что планы не поменялись у тебя. Ты же не сделаешь ей предложение? Правда?

Зная мое отношение к свадьбе, брат насмешливо посмотрел на меня.

А я не знал, что ответить. Действительно, я не готов сейчас делать предложение. Никому. Демоны, между мной и Трисс, кроме двух поцелуев и сводящего с ума напряжения, ничего нет. Так что Клинт прав. Только вот ключевое в моем состоянии – «пока». Я не знаю, что случится потом, если мы все же будем вместе. Но я мог представить вместе себя и Трисс. Раньше, с другими девушками, это получалось с трудом. С ней же мне нравилось даже молчать, и это немного пугало.

Но Клинт по-своему истолковал мое молчание.

– Давай ты найдешь другой объект для игр? Хорошо? Ей правда не нужно то, что готов предложить ты. Неужели ты этого не понимаешь? Тебе ведь не принципиально, кому разбивать сердце?

А тут он не прав. Мне принципиально не разбить сердце ей. Правда, я не уверен, что готов сказать это вслух. Точно не Клинту и не сейчас.

– А ты знаешь, что ей нужно? – огрызнулся я, пытаясь замаскировать грубостью боль.

– Я знаю ее лучше, чем ты. – Клинт покачал головой и с превосходством взглянул на меня. Нечасто ему удавалось это сделать.

– А если у тебя вдруг ничего не выйдет, ты мне милостиво разрешишь попробовать? – со злостью усмехнулся я, чувствуя, что впервые в жизни морально готов ему врезать.

– Нет. – Брат покачал головой. – Не разрешу. И не потому что эгоист, а потому что Трисс мне дорога, даже если она меня пошлет. Если не я, позже появится кто-то другой, но тот, кто будет ее любить. И не отнесется к ней как к игрушке.

– Любить? Ты без зазрения совести лишил ее работы.

– Я был идиотом. Правда. Наверное, я слишком идеализировал наши отношения и наивно решил, что лучше знаю, нужна ей работа или нет… Думал, что после свадьбы Трисс, скорее всего, оставит ее. Я так считал.

– А сейчас считаешь иначе?

– Сейчас, возможно, да… Я понял, ей самореализоваться надо не меньше, чем мне. А дети… Дети могут немного подождать.

– Все прекрасно, Клинт, – огрызнулся я. – А теперь ответь на вопрос себе: если бы ты справился с теми обязанностями, с которыми, безусловно, справилась бы она, и если тебя не турнули бы из департамента, ты был бы сейчас тут? Попытался бы ее вернуть или строил бы карьеру дальше? И что будет с твоими шансами на покорение Трисс, если она узнает об этом? Они увеличатся или исчезнут? Хотя, по моему мнению, шансов у тебя и сейчас немного. Ты просрал свое счастье в начале лета. Некоторые косяки исправить нельзя.

– Ты не…

– Я – нет. – Я действительно не собирался сдавать Клинта. – Но правда рано или поздно вылезет наружу. Ты тоже не безгрешен, Клинт.

– Я не безгрешен, но я готов исправить ошибки и сделать ее счастливой. А ты сегодня тут, завтра на другом конце страны и влюблен в другую девушку. Это твоя натура.