Моя группа не смогла переправиться через Неман, и пришлось обходить западнее, в результате мы отстали от наших войск. Потому я принял решение собирать с ребятами оружие погибших красноармейцев и биться с гитлеровскими захватчиками. Основу отряда составили призывники и присоединившееся к нам отделение сержанта Махоткина из Второй Белорусской дивизии РККА.

До 28 июля наш отряд сражался с немцами, уничтожая мелкие колонны, а также одиночные машины или подводы с оккупантами. 28 июля про ДОН-16 НКВД СССР нам рассказал пойманный нами полиционер Ховрах из села Ромашевичи. Оказывается, он принимал участие в бое против ДОН-16, был ранен, находился на излечении. Поэтому я принял решение пробиваться на запад, на соединение с ДОН-16.

За время боев и перехода к ДОН-16 нами уничтожено 38 солдат и офицеров противника, сожжены шесть грузовых и два легковых автомобиля, а также два спецавтобуса радийной связи. Также к нам присоединилось 118 красноармейцев из разбитых частей РККА, подразделений НКВД и РККМ. Нами подобраны четыре летчика ВВС РККА, сбитые при воздушных боях в окрестностях городов Барановичи, Слуцк и Солигорск.

Все бойцы вооружены, обучены и обстреляны.

Исходя из вышеперечисленного, прошу вас принять нашу группу в состав ДОН-16 НКВД СССР.

Вот этот документ я и прочел с утра, подателя этой челобитной с базы привел Кравцов, я, дочитав, посмотрел на автора донесения. Предо мной стоял русский мужик, лет двадцати пяти – тридцати, среднего роста, с огненно-рыжими волосами и усами, фуражку он держал в руках. Вид у него осунувшийся, и на лице выдаются лишь скулы, зато глаза его горят негасимым огнем, и, несмотря на скитания по вражеским тылам, форма его в полном порядке (хотя есть заплаты на коленях и левом плече), да и сапоги блестят, как солнце. Сразу видно, красный командир, ну, а гладко выбритое лицо выдает в нем аккуратиста и тщательного человека.

– Здравствуй, Михаил Васильевич!

– Здравия желаю, товарищ капитан-комдив.

– Сергей, ну-ка расскажи, как этот красный командир оказался тут?

– Так они прямо к нам пришли, на базу, и я первым делом к Елисееву, ну, а тот изучил с особистами ребят и их документы, благо и среди них два энкавэдэшника было. Да и знаком, оказывается, Елисеев с сержантом госбезопасности Саблиным из Барановичского управления НКГБ. Потом Елисеев сразу обоих энкавэдэшников себе отобрал, я четверых летчиков взял к себе, мы еще ребятишек-призывников хотели оставить при базе, но те так уперлись, говорят, немцев хотим бить. Ой, прости, Хельмут, фашистов они хотят бить.

– Да нет, товарищч Краффцофф, ничьего, я ффсе понимаю.

– Понятно, Михаил Васильевич, как хочешь воевать? Куда командование пошлет, или отдельную роту создадим?

– Не важно, товарищ комдив, главное, бить немцев, потому прошу взять нас к вам, у нас ребята все боевые, и красноармейцы, и призывники. Есть среди них и танкисты, и саперы, и связисты, и даже два артиллериста. Потому буду рад любому назначению, думаю, танкисту будет удобней воевать на танке, а артиллеристу удобней воевать с пушкой.

– Согласен, товарищ Щадрин! Тогда пока остаетесь здесь и поступаете под командование Сидорцева, у него потери большие, а танкистов и других специалистов отберем потом. У нас тут заварушка намечается, против нас стоит дивизия, правда, очень сильно пощипанная. Поэтому все, кроме батальона Васюкина, танков Нечипоренко и броневиков Астафьева, останутся тут, и ваша цель – разбить эту дивизию.

Ну что, ребята, где мой восьмиколесный тарантас? Идем бить польские танки, а потом, думаю, и словаков пощипать.

На этом аудиенция кончилась, Щадрин повел своих героев к Сидорцеву, а мы пошли навстречу 7ТР и судьбе.

Против нас стоят немцы, и пусть людского ресурса у них больше, зато у нас больше техники, за нами инициатива, да и бойцы уже стали опытными вояками, а про победный дух вообще молчу. Но вот незадача: чтобы пойти навстречу гитлеровскому подкреплению, нам необходимо как-то пройти Хлопечно, а там дивизия Фицлебена. На помощь пришли местные уроженцы Александр Ахраменя и Никита Лукашевич. Они указали путь через болото, правда, пришлось загатить его, но помогло нам то, что лето выдалось знойное да сухое. Поэтому и болото стало проходимей, то есть обмелело (или засохло, или подсохло, обсохло?). Так что разрушили мы избушку и сарай, стоявшие на краю болота, и сделали гать из малобюджетных строений.

А через час уходили колонной в двадцать пять танков, десять броневиков, пять ганомагов и двадцать грузовиков. Ах да, мой восьмиколесный тарантас, прихватизированный у Онищука, ехал в колонне тоже, он же теперь моя штаб-квартира.

Все остальные под руководством своих командиров (Ильиных с Семеновым – главные) пошли в набег на Хлопечно, в дороге от нашей колонны отделились десять танков (все гитлеровские), пять ганомагов и десять грузовиков (с легкими гаубицами) с пехотой, и эти ушли к Хлопечно с тыловой стороны, они должны устроить немцам сюрприз. Поначалу и будут сильно долбить всей массой, с Ильиных во главе. А потом в критический момент должны ударить эти, которыми командует Васюкин.

Донесение командира 2-го взвода, Особой Украинской группы ДОН-16 НКВД СССР, техника-интенданта 2 ранга Михаила Завалия.

Вечером 5 августа сего года мною, командиром 2-го взвода Особой Украинской группы, было получено устное задание от командира дивизии особого назначения НКВД СССР; задание состояло в проведении диверсионных действий на дорогах вокруг Червона Брама, Осиновец, Никольцы и Каролево.

Сразу после получения задания взвод перешел линию соприкосновения с гитлеровцами через дно оврага в районе деревни Пшемыслово. После перехода линии соприкосновения наш взвод совершил марш в направлении деревни Никольцы. Затем была устроена засада в восьми километрах от деревни, согласно сведениям от лесника тов. Ласкевича, в последние сутки на дороге наблюдается усиленное движение колонн гитлеровцев.

В 11 часов утра на дороге показалась колонна гужевого транспорта. На шести повозках оказались неизвестные, численностью до взвода, это были гитлеровские наймиты-полицианты. Минометчики тов. Дрюченко и тов. Манджура, а также пулеметчики тов. Никитюк и тов. Триколенко начали обстрел колонны, полицианты, бросив повозки, попытались прорваться в заросли кукурузы колхоза имени Р. Люксембург. Я приказал личному составу взвода атаковать предателей, ошеломленных минометно-пулеметным обстрелом.

Оставшиеся в живых полицианты не стали упорствовать и сдались. В ходе допросов выяснилось, что колонна гитлеровских наймитов направлялась в Червону Браму. Уже два дня фашисты готовят в Червоне Браме батальон из полициантов сопредельных местностей. Немецкие инструкторы обучают полицейские отряды из Осиновца, Каролево, Мацкевичей и других деревень трех поветов стрельбе, метанию гранат, тактике, обороне, минному делу и другим методам современного боя.

Исходя из полученной информации, я пошел на соединение с Особой Украинской группой, планируем напасть на лагерь полициантов в Червоне Браме.

6 августа 1941 года.

7 августа 1941 года, где-то в Белоруссии

(в 15–25 км от госграницы СССР).

Все, мы теперь идем на семьтепе, двадцать этих польских танков усилят Фицлебена, а если их вовремя уничтожить, то Фицлебена легче станет бить. Болота нам очень сильно помогли, благодаря местным «Сусаниным» наша колонна из шести танков (два переБТ, один Т-III, два Т-VI, один Т-28), пяти броневиков (два БА-10, два ганомага и мой осьмиколес) идет бить 7ТР, как говорится, «вдруг откуда ни возьмись». Кроме танков, с нами едут четыре грузовика, да каждый с повозкой, и везут эти транспортные средства роту пехоты и минометчиков. А я еду в своем восьмиколесе (кстати, отжатом, если помните, у Онищука), сразу вам скажу: тачка, конечно, продвинутая, но это вам не лимузин. Так что почки у меня перемешались с легкими, сердце закатилось куда-то в пах, ну и кишки мигрировали в неизвестном направлении. Тачка не айс, ни разу не айс, но пушка на ней зачетная. И вообще привал, о том же говорю Студеникину, и он, вопя сигналом (чтобы взад не въехали), выкатывает на обочину.