Если бы карета стояла дальше, я бы сдалась и сдалась бы, когда подтащила тяжелое тело к ее боку. Затащить выше я не могу, но мне везет. Блэкфлай стонет и открывает глаза.

– Что случилось?.. Боги, как холодно…

– Ты должен помочь мне… – говорю я, и мутный взгляд обретает осмысленность.

– Думал, ты меня бросишь и сбежишь… – замечает он, потихоньку с моей помощью приподнимаясь и присаживаясь.

– Не удивлена, – раздраженно отвечаю я. – Ты всегда думал обо мне только плохое.

– Правда, что ли, Дайана? – устало хмыкает он.

– А какая разница, если мы замерзнем в сугробе?

– Думаешь, карета нас спасет? Не факт, что до нас не доберутся еще снежуры.

– Вообще я планирую поставить защитный контур, но, если ты так пессимистично настроен, могу бросить тебя здесь. Замерзай!

– Нет, Дайана, ты меня не бросишь. Если бы бросила, сделала бы это сразу, – с удовлетворением в голосе говорит он и, тяжело опираясь на меня, поднимается.

Правда, только на колени. Подтягивается на руках и тяжело переваливается внутрь кареты, порадовав меня отборными ругательствами. Я даже не лезу проверять, как он. Быстро, стуча зубами от холода, переодеваюсь в теплое и сухое платье. Наверное, правильнее было бы найти штаны, но платье просто быстрее надеть. Накидываю на себя валяющуюся в сугробе шубу и принимаюсь за защитный контур. Чувствую, что руки закоченели. Нужно поспешить и придумать что-то с обогревом нашего временного жилища, иначе долго мы не протянем. Костер жечь внутри нельзя, можно попробовать использовать пару заклинаний, но магия в чистом виде все же не годится для отапливания помещений, особенно тех, где выбиты окна и раскурочены двери.

Я заканчиваю защитный контур, который вспыхивает ярким, сиреневым светом и залезаю в карету. Мрак валяется так, словно упал и не смог сменить позу. Я пугаюсь, что он потерял сознание или того хуже, – и кидаюсь на помощь, выругавшись.

– Демоны побери!

– Не поминай всуе, а то вернутся, – тихо отвечает Блэкфлай, и я выдыхаю. Жив.

– Я поставила защитный контур. Теперь с чистой совестью могу до утра ругаться по-всякому. Правда, колдовать, увы, пока не смогу. Изрядно истратила силу. Впрочем, сам знаешь. Целебные заклятия не мой конек, так что я бы в любом случае не смогла тебя нормально подлечить.

– И не мой, – сообщает он. – А ты молодец. До утра. Это хорошо.

– Давай помогу, – предлагаю я, и Мрак с благодарностью опирается на мою руку. Рубашка совсем промокла от крови и замерзла на груди. Его бьет мелкая дрожь, а куртка совсем распахнулась. Поправить ее магистр, видимо, не может.

– У тебя есть во что переодеться? – спрашиваю я, снова скидывая с себя шубу и накрывая его. Я, конечно, боюсь замерзнуть. Но ему тепло нужнее. Я немного еще перетерплю так, а потом укроемся вместе.

– В багажном отделении. Возьми шубу. Простынешь.

– А ты не доживешь до утра, – отрезаю я. – Что важнее?

– Какая трогательная забота, – бормочет он, прикрыв глаза, и зажигает под потолком кареты довольно яркий и похоже даже теплый осветительный шар.

Я не отвечаю на сарказм. Снова добираюсь до багажного отделения, беру свой чемоданчик, свежую рубашку, еще одну, чтобы порвать на бинты, и свитер крупной вязки. Роюсь еще, но ничего теплого больше не нахожу. Магистр путешествует налегке. Я его понимаю. Теплая куртка, и, собственно, все. От города до замка часов пять пути. С другой стороны, не мог же он не знать о снежурах? И знал, он сам об этом говорил. Если они нападают постоянно, почему не подготовился лучше?

Я натягиваю свитер Блэкфлая, решив, что отдам ему, когда закончу обрабатывать рану, и ныряю обратно в повозку. За пределами защитного контура светятся ярко-голубые глаза завывающих снежуров, но я не обращаю на них внимания. Сейчас мы в безопасности. Точнее, я могу гарантировать, что от клыков снежуров этой ночью мы не умрем. А вот от холода – вполне возможно.

Хуже всего, что единственная емкость, которую я нахожу, – небольшая грязная кастрюлька, валяющаяся в углу. Возможно, возничий брал в ней обед. Я хорошенько оттираю ее снегом, чувствуя, как коченеют руки, потом заполняю до краев и немного подогреваю. Вряд ли этого хватит. Скорее всего придется наполнять ее еще раз.

Сложнее всего оказывается снять с магистра одежду. Во-первых, он слишком слаб. Во-вторых, она прилипла к телу. Я осторожно отмачиваю кровь теплой водой и срываю остатки и так пришедшей в негодность рубашки.

Когда-то я мечтала об этом. Видеть его обнаженным рядом с собой. Касаться кончиками пальцев сильной груди. Я видела это во снах. Но реальность, как и всегда в моей жизни, очень сильно отличается от грез. Мрак по-прежнему притягательно красив. Только вот гладкая смуглая кожа залита кровью, а чуть ниже сердца по ребрам тянутся три рваные глубокие царапины от когтей.

Думала, когда смою кровь, будет лучше, но нет. Раны по-прежнему смотрятся пугающе. Надо зашивать, но у меня для этого ничего нет. Я могу только стянуть края и пытаться пережать бинтами. Ребекка еще положила какой-то новомодный клеющий состав, который должен образовать на поверхности раны пленку и не допустить заражения.

– У тебя есть… – тихо начинает Блэкфлай, но я перебиваю, звеня пузырьками в ящичке:

– У меня есть, поверь. Тебе что лучше: андрагон с противовоспалительным эффектом или с нейтрализатором ядов? Но нейтрализатор я тебе уже влила внутрь.

– А обезболивающее есть? А то, боюсь, я так долго не протяну.

– Есть, но оно идет отдельно, я полью потом. Сначала нужно обеззаразить.

– Тогда давай противовоспалительное, – выбирает магистр и откидывается на спину, прикрывая глаза. Его лоб покрылся холодной испариной, а кожа побледнела. Меня пугает, что кровь плохо останавливается. Но зелье должно помочь.

– Будет больно, – предупреждаю я, в очередной раз промокая кровь.

– Дайана, ты всерьез считаешь, будто я этого не знаю? – огрызается Блэкфлай и сжимает зубы так, что на скулах ходят желваки.

Я хмыкаю и по возможности быстро обрабатываю его рану. Сначала обеззараживающим противовоспалительным зельем, потом обезболивающим, а после наношу густую серо-бурую жидкость со смоляным запахом – клей и бинтую рваную рану.

– А ты основательно подготовилась, – замечает маг, внимательно наблюдающий за моими действиями.

– Не я. Это моя личная фея… – хмыкаю я.

– Ты всегда находишь личную фею? – интересуется он.

– Эту не готова была потерять, – отвечаю я и прямо смотрю ему в глаза.

– Ребекка… – усмехается магистр. – Мне иногда жаль, что она не стала учиться дальше.

– А ей нет. Она лучший зельевар, даже со второй ступенью.

– Каждому свое, – не спорит магистр.

Я помогаю Блэкфлаю одеться и тут же забираюсь к нему под шубу, без зазрения совести прижавшись к теплому телу. Сразу становится не так холодно. И только тогда понимаю, насколько сильно я замерзла и устала.

– Ты дрожишь, – замечает он, осторожно прижимая меня к себе.

– Ну… на улице не лето.

– Заболеешь.

– Это в том случае, если мы вообще доживем до помощи.

Я сейчас просто оплот оптимизма.

– Доживем, – уверенно отвечает Блэкфлай. – Теперь я в этом точно уверен.

– Ты связался с замком? – Я приподнимаюсь на локте и стараюсь заглянуть магистру в глаза. Но они закрыты.

– С Кэвином. Он уже должен был выехать. Но дороги замело. Не факт, что доберется раньше, чем к утру.

– А снежуры? – спрашиваю я. – Они не нападут? Как вы вообще живете, если невозможно добраться до замка?

– Нет. Не нападут.

– Ну, это ты им скажи. Вон как завывают за защитным кругом.

– Этого нападения не должно было быть. Тут неспокойно, не спорю, но не настолько. Я не учел… – признается он, но замолкает, так и не закончив мысль.

– Что ты не учел? – пытаюсь настоять я, но разговорить Мрака, когда он того не хочет, нереально. Он просто меняет тему:

– К тому времени, как подъедет Кэвин, начнет светать. Снежуры уйдут.