– Трисс, я не могу, – заныла Челси, едва заглянув в кабинет, такой же неживой и пыльный, как и все в этом доме. – Можно я прогуляюсь по магазинам? Не хочу носить твои вещи и этот нафталин. – Она подергала себя за рукав платья. – Заодно с людьми пообщаюсь, может быть, узнаю что-то интересное. А то если останусь здесь, снова начну наводить порядок. А я уже не могу.

– Конечно, иди, – отмахнулась я. Челси вообще не обязана мне помогать. – Только у тебя есть деньги? – обеспокоенно уточнила я, вспомнив, что приятельница сбежала в одном платье.

– А то! – Челси лучезарно улыбнулась и продемонстрировала тонкий браслет из белого золота. Такие многие использовали для хранения средств. Простенький артефакт, который изменил нашу жизнь в лучшую сторону. Его изобрели лет пять назад, но он уже повсеместно вошел в обиход. Удобно. Не нужно таскать наличность с собой, и даже если украдут, то воспользоваться не смогут: браслет настроен на ауру хозяина. У меня тоже был подобный.

– А тебе его не заблокировали после таких выходок? – с сомнением уточнила я.

– Нет. Это лично мои сбережения, с бабушкиной родовой печатью. Наследство. На этом же счете я хранила свою стипендию в боевой академии.

– Эти копейки?

– За четыре года накапала милая сердцу сумма, которую я планирую с удовольствием потратить. Короче, я побежала. Купить что-нибудь на ужин или потом вдвоем прогуляемся?

– Прогуляемся. Посмотри, где продают купальники, раз мы волей судьбы оказались на море. Нужно непременно сходить на пляж. Я уже года три не купалась.

– И я, – призналась подруга. – Папа у нас предпочитает горы. А мама – вообще сидеть дома. Поэтому на море мы выбирались редко, а одну или с Питом меня не пускали. Ну все, я пошла. Вернусь через пару часов. И я там еще пирожок утащила, очень уж они вкусные. Как думаешь, если мы тварь изловим, нам еще дадут?

– Не боишься растолстеть? – хмыкнула я, усаживаясь на старинный стул во главе дубового письменного стола – монументального и строгого. Сразу видно, что за ним долго работали.

– А ну и наплевать! – фыркнула Челси. – Идея с замужем все равно оказалась нежизнеспособной, так что можно отъедать зад. Ненавижу мужиков.

– И я…

– Вот за это и выпьем сегодня вечером! – торжественно пообещала подруга.

Челси умчалась, а я принялась разбирать бумаги, в которых у тетушки был удивительный порядок.

В шкафу у стены стояли папки со счетами. Квитанции об оплате лежали в столе, там же какие-то договоры, записки и письма. Нашлась толстая тетрадь с именами клиентов, где были записаны данные, способ связи и время, когда человек гостил в пансионате. У противоположной стены стоял книжный шкаф. Книги по домоводству, ведению бухгалтерии, подшивка «Отельного вестника», несколько изданий по садовым растениям и – о счастье! – «Животные виды Валенсии», неполный справочник десятилетней давности. По идее, информация о крысосах там должна была быть. Эти твари мутировали одними из первых. Про них слышали даже в столице.

«У крысос есть самая главная особь – матка, – прочитала я. – Каждая крысоса из ее улья пропитана магией главной самки, и именно так крысосы отличают своих от чужих. Особенно важных особей крысоса одаривает своей пыльцой – это знак отличия и наделение особыми полномочиями. Чтобы управлять стаей крысос, нужно просто добыть пыльцу с крыльев матки и нанести на тело. Это делается один раз. Крысосы будут чуять запах матки даже спустя годы. Это позволит не бояться особей из конкретного улья и даже управлять ими. Добыть пыльцу очень сложно, еще сложнее сделать это, не убив матку, поэтому ручные стаи крысос – крайне редкое явление. Без матки крысосы разлетаются по новым стаям в течение сезона».

– Так это же прекрасная новость… – протянула я. Осталось только ее проверить.

Я решила заняться этим, не дожидаясь Челси. В конце концов, подвергать подругу опасности не хотелось. Себя тоже, но лучше пострадает одна из нас, чем обе.

Идти в клетку с крысосами было страшно и глупо! Ну правда, кто по доброй воле и в трезвой памяти решится на подобное? Но выбор невелик. Или приручать, или уничтожать. А уничтожить я их не могла. Точнее, как… технически могла, даже с ходу получалось выдать несколько заклинаний, которые оставят от крысос в клетке один пепел, но вот морально – нет. И когда это я стала таким нежным и ранимым созданием, что пожалела тварюшек, способных меня убить?

Приблизившись к клеткам, в очередной раз убедилась, что творю глупость. Злые морды крысос таращились на меня сквозь решетки. Некоторые особи вгрызлись в прутья, и теперь к уже привычному «бз-з-з-з» присоединилось не менее пугающее «лязг-лязг». А еще в клетке, которая еще вчера была увита плющом и опутана вьюнками, не осталось ничего. Ни травы на земле, ни растений, обвивающих прутья. Эти твари сожрали все.

Одна из крысос высунула наружу лапу с когтями и пыталась поймать летающую неподалеку бабочку. Другая уселась внизу, повернувшись к сородичам толстым задом, и с хрумканьем и чавканьем поедала мышь. Еще две старались отобрать завтрак у товарки, поэтому она пыталась жевать быстрее, давилась, но все равно запихивала в себя остаток мыши, где идентифицировать можно было лишь хвостик.

– Может, ну его в пень? – пробормотала я себе под нос и замерла на почтительном расстоянии от клетки. Нет, хорошо, конечно, если они признают меня за свою. А дальше-то что? Как их кормить? Можно ли выпускать гулять? Как они вообще не сожрали всю округу? Ну и главный вопрос: а если я неправильно поняла статью или мне достались неправильные крысосы, тогда что? Если я суну руку в клетку, то при неудачном стечении обстоятельств ее отъедят по локоть. А рука мне пока дорога.

Занятая размышлениями, я не могла заставить себя сдвинуться с места. Крысосы тоже заметили меня. Чавканье прекратилось, пойманная наконец-то бабочка была отпущена, на меня уставилось с десяток пар злобных глаз, а «бз-з-з-з» приняло совсем угрожающую окраску.

– Ну же, Трисс! Давай смелее, нельзя быть такой размазней! Приблизься к клетке и приручи их или убей! – кровожадно подбадривала я себя.

Услышав «убей», крысосы насторожились сильнее и сбились в активно жужжащую кучу.

– Ну, кто самый смелый? – спросила я дрожащим голосом и подумала, что сама на эту почетную должность точно не претендую.

Крысосы тоже не претендовали, к тому же подошла я к ним, протягивая одну руку, а во второй в качестве предупреждения аккумулировав воду. В того, кто попытается меня куснуть, дунет как из насоса, которым моют дорожки перед мэрией.

Крысосы смотрели на меня злобно и настороженно, но не спешили сразу сожрать. Перебзыкивались (возможно, просто решали, кто будет отгрызать руку, кто ногу, кто голову, а кто падет смертью храбрых под заклинанием).

Ладонь к прутьям я протягивала, зажмурившись и прикусив губу. Правда, быстро одумалась. Боевой маг я или кто? Как можно бросаться в лапы и зубы опасности с закрытыми глазами?

Самая толстая и злобная крысоса кинулась к прутьям со скоростью молнии. Я подпрыгнула и отдернула руку, но ничего не произошло. Крысоса замерла, поводила длинным носом с черным кончиком, высунулась, насколько позволяла клетка, и повозила по руке своими усами. А потом шарахнулась обратно и что-то заверещала на своем крысосьем. Теперь вся стая таращилась на меня с интересом, и я рискнула подойти ближе.

– Вы ведь меня не тронете? – спросила я, засовывая руку в клетку. Опрометчиво, конечно, но как еще проверить теорию? На ответ полосатых гадов я не особо рассчитывала, но сразу несколько крысос замотали головами.

– Вы меня понимаете? – с восторгом уточнила я, и мне радостно закивала вся стая. – Прекрасно! Есть хотите?

«Бз-з-з» стало громким. Крысосы прильнули к прутьям, высунули языки и алчно уставились на меня. То ли хотят сожрать, то ли предвкушают выгул и возможность уничтожить всех мелких грызунов, лягушек и бабочек в округе.

– Вечером, – категорично заметила я, понимая, что выпускать крысос все равно придется, а ночью хоть соседей не напугают до икоты. – Вас устроит, если я буду выпускать вас вечером? Всю ночь летаете, охраняете пансионат от чужаков, а днем сидите тихо? Вон как ваша главная в улье. Вылезла, слопала птичку – и снова спряталась к себе.