– Увы… но ты не переживай, через неделю для меня тоже не найдется лишнего кусочка творожной запеканки. Как только она поймет, что я тут надолго, все изменится.

На открытую лекцию я являюсь спустя пятнадцать минут после ее начала. Пока жду, успеваю выпить еще одну чашку кофе со свежей булочкой с корицей. Не сдерживаюсь, хотя обычно равнодушна к выпечке, но тут по обеденному залу плывет такой восхитительный запах, что я не могу устоять, а торопиться некуда. Я прекрасно знаю, что Мегера сначала будет нести всякую не относящуюся к делу чушь. Потом она нести чушь не перестанет, но это будет чушь по существу. Вводная часть мне неинтересна.

Я не злопамятна, но искренне не понимаю, зачем Блэкфлай держит в своем штате Мегеру. Все остальные преподаватели в замке – мастера своего дела, но такой важный предмет, как борьба с нечистью, доверили старой деве с нулевыми навыками в самообороне. Чему она может научить будущих магов? Нет, практикумы ведет сам Блэкфлай и ведет хорошо, но этого удручающе мало. Да я сама из-за этого в первый год жизни вне замка едва не погибла раза три.

Поэтому Мегеру я не люблю, она не любит меня, и единственная тройка в дипломе, если бы я до него доучилась, красовалась бы по ее предмету. Поэтому я и поддаюсь минутной слабости и являюсь на открытую лекцию.

Окидываю взглядом небольшую аудиторию, где в лучших традициях методов обучения Блэкфлая нет столов и стульев. Молодые маги сидят на раскиданных по полу подушках, а в центре импровизированного круга стоит клетка со снежуром. Рядом замерла Мегера с указкой. Преподаватель что-то вещает и иногда бьет тонкой длинной палкой по пальцам снежура, которые он просовывает сквозь прутья в надежде дотянуться до какого-нибудь желторотого, зазевавшегося мага.

Юные студенты чувствуют себя бессмертными. Еще бы! Мегера редко говорит о реальной опасности, исходящей от нежити. Ученики уселись почти рядом с клеткой и с интересом разглядывают диковинную тварь, которая сейчас лихорадочно соображает, как бы ей изловчиться и сожрать ближайшее тепленькое тельце. Ученикам невдомек, что если снежур разозлится, кинется на прутья и вдруг уронит место своего заточения, то кто-то может пострадать. И этим кем-то точно не будет он сам. В лучшем случае первой достанется Мегере.

– Дайана, неужели ты почтила нас своим присутствием? – холодно интересуется она, и мне, как и семь лет назад, хочется залезть под парту, но парт нет. Ни тогда не было, ни сейчас. – Хочешь заполнить пробелы в образовании? Ты ведь не доучилась?

– Не думаю, что вы сможете мне помочь в заполнении пробелов, но интересно, как вы станете приближать к смерти ни в чем неповинных детей. Пожалуй, с удовольствием послушаю.

– Поясни-ка? – Мегера злобно щурится.

– Первый ряд слишком близок к клетке. Снежур зол, измотан, ему плохо в жаре. Ваш голос способен довести кого угодно, а если вы вещаете прямо на ухо и еще размахиваете указкой, совсем все плохо.

– И?

– Он психанет, и кто-то пострадает. Если снежур вдруг вырвется, что смогут сделать ваши студенты? Прочитают ему лекцию о том, какой длины у него конечности и как он дошел до жизни такой?

– Ну, вообще-то, Дайана, в аудитории есть преподаватель. – Мегресса Майкалс снисходительно улыбается.

– И что сделает этот самый преподаватель, если снежур выберется из клетки? – вкрадчиво спрашиваю я.

– А преподаватель, Дайана, тем и отличается от незакончившего обучение, запутавшегося в жизни мага, что предусматривает все возможные неприятности… Снежур под действием заклинания, он спокоен и поэтому не сможет выбраться. А теперь, с твоего позволения, можем мы продолжить? – Она приподнимает тонкую бровь в жесте, полном презрения. Ну а дальше я делаю глупость. Тут даже не оправдаешься.

– Понимаете, в реальной жизни, которая за пределами аудитории, нельзя предусмотреть все, – говорю я и щелкаю пальцами, высвобождая снежура из заточения.

Мегресса взвизгивает и птицей взвивается на кафедру, словно видит крысу, а не еще шального от заклинаний снежура, который сейчас, если и представляет угрозу, то только психологическую. Например, у Мегеры может случиться инфаркт. Этот момент я не предусмотрела. Впрочем, о чем это я? Я вообще думаю крайне редко.

– Ты сумасшедшая! – орет мегресса. – Идиотка! Убери его от меня и от ни в чем неповинных детей! Тебя вообще надо было запереть! За эти годы ты не поумнела!

– Вы же предусмотрели все? – флегматично заявляю я и резким движением руки выставляю защитный полог между студентами и снежуром. Потому что слишком рьяные недоученные маго- особи уже восхищенно тянут руки к неповоротливой и вялой твари, которая, несмотря на свое состояние, все еще остается опасной нечистью, способной убить.

– Снежуры – дети холода, – начинаю я, внимательно наблюдая за монстром и подходя к нему ближе, ступая за защитный барьер. – В тепле они медлительные… – Я делаю еще шаг и устанавливаю барьер с другой стороны, защищая кафедру, с сидящей на ней, словно на насесте, Мегерой. У меня нет цели убить ее и потом оправдываться перед магистром. – …Туповатые, и не такие агрессивные.

На этих словах монстр кидается в мою сторону. Я пригибаюсь, пропуская над собой его гибкое и сильное тело и отступаю, а он врезается в щит где-то в районе кафедры и под оглушающий вопль Мегеры снова кидается на меня. Я опять не бью, а просто уклоняюсь.

В аудитории сначала стоит полная тишина. Я ловлю на себе восторженные и испуганные взгляды, толику возмущения от серьезной девицы в очках и чувствую скуку, исходящую от блондина у стены.

– Ничего себе медлительный! – наконец восторженно выдает Патрик. – Ты что-то не так сказала! Он тебя чуть не сделал!

– Или нам попался неправильный снежур? – предполагают с другой стороны аудитории.

– Нам попался очень правильный снежур! – говорю я и прыгаю, пролетая над головой твари, уже сгруппировавшейся для прыжка. Нечисть разворачивается резво и пытается достать меня когтями, но я просто откидываю ее в сторону волной воздуха. – То, что вы видите перед собой… – я делаю шаг вперед и, не позволяя противнику очухаться, снова сбиваю его с ног, на сей раз подсечкой, – …это медленный, слабый и тупой снежур. Поэтому, если вдруг столкнетесь с этой тварью на улице, там, где холод, что нужно делать?

Я разворачиваюсь вполоборота к аудитории и бросаю взгляд на снежура из-за плеча, наблюдая за тем, как он снова готовится к прыжку. Даже такого, под воздействием заклятий, его нельзя оставлять без наблюдения.

– Бежать в тепло? – кричит кто-то, и я резко разворачиваюсь, ответив:

– Правильно! Бежать туда, где вы будете быстрее, чем на морозе, а он – медленнее. Так вы сильно повысите шансы на победу. Только вот это не всегда возможно. Увы.

Держать внимание аудитории и передвигаться невероятно сложно. Теряется внимание, сбивается дыхание, но я стараюсь не упустить ничего из виду и получаю отклик. И мне эти ответные эмоции нравятся. Снежур выжидает момент и прыгает на меня сверху, но я успеваю выставить руки с зажатыми парными кинжалами и читаю заклинание, как только тварь напарывается на скрещенные лезвия с леденящим душу, отвратительным визгом. Даже у меня все сжимается внутри, а в аудитории мигом стихают абсолютно все звуки.

Снежур взрывается в воздухе, а я спокойно снимаю защитные экраны, позволив ошметкам плоти и брызгам крови разлететься по аудитории. Отовсюду раздаются вопли, визги и ругань. Кто-то вскакивает с мест, кто-то, поспешно зажав руками рот, выбегает из аудитории, кто-то изображает соляной столб. Ну а чего они хотели? Просто бесплатное представление? Ну уж нет. Не одной мне быть в грязи. И юные маги не должны воспринять уничтожение снежура как театральное представление. Убийство нечисти – все равно убийство, со всеми вытекающими из него последствиями, в том числе грязными и кровавыми.

Достается и Мегере. Она, надо отдать ей должное, ведет себя со сдержанным достоинством, очищая кофточку от кусков снежура. Правда, мегрессу потряхивает от злости. Оторванная кисть монстра падает на колени впереди сидящих, а один глаз ровнехонько ложится на открытую тетрадь побледневшей ученицы.