Не менее радикальны были правившие Египтом исмаилиты Фатимиды, но и они не тронули сфинксов, пирамиды, заупокойные храмы фараонов и т. д. Хотя какой-то халиф аль-Мамнун пытался пробить ход в пирамиду, но чисто из шкурно-меркантильных целей/побуждений. Правда, «реальный пацан» обломился, сокровищам пирамид в Гизе «ноги» приделали за тысячи лет до аль-Мамнуна. Зря дырку пробивали, так сказать, нецелевой расход бюджетных средств не оправдал себя. Да и этот не фатимид был, а вовсе сын того самого Гарунааль-Рашида.

А чего стоил Махмуд Газневид, поднявшийся из низов и ставший властителем самого на тот момент крутого государства. Тем более он сам был из Афганистана, родился чувак в Газне, но и он не тронул бамианских Будд, он что, их не видел или мусульманин бракованный был?

Но стоило появиться талибану (аль-каиде, игилу и т. д.), родителями которого стали США и пакистанская разведка, как в Бамиане памятники взорвали. И кто же ненастоящий мусульманин? Все те, кто был раньше, или все-таки эти талибы? Разве не подозрительно? Или заокеанским заказчикам «громкопиарные» дела нужны были, причем снятые на камеру?

История приписывает Тимуру, например, постройку башен из голов семидесяти тысяч иранцев. Ему же приписывают массовое убийство индийских огнепоклонников-зороастрийцев, будто бы он приказал убить сто тысяч человек. Но почему-то и этот «кровопивец» и массовый «убивец» Будд не трогал…

Почему я слова «убивец» и «кровопивец» взял в кавычки? Ну, во-первых, по сравнению с Гитлером все-таки Тимур мальчонка из песочницы, разве сравнимы миллионы и сотни тысяч? Во-вторых, ученые не нашли ни пирамиды из голов, ни башни из тел, просто НЕ НАШЛИ. Трою нашли, развалины крито-микенских дворцов, Мохенджо-даро, мумию Тутанхамона[620] со всем его хабаром нашли, а башни Тимура не нашли.

По летописям, при взятии Исфахана (это в Иране) Тимур приказал построить башню из семидесяти тысяч живых человек. Промолчу, что живой человек строительный материал так себе. Так вот куда подевались трупы и скелеты? Почему из 70 000 не осталось хотя бы тысячи-других черепов?

А убийство ста тысяч зороастрийцев в Индии перед взятием Дели? У Тимура армия была 80 000 человек, как он в плен взял 100 000? При том, что рядом ошивался делийский султан с неслабым таким войском, у Тимура терминаторы с коммандосами служили? Оказывается, «кровожадный» Тимур, чтобы эти зороастрийцы не напали во время битвы с тыла, приказал их того, фьюить, секир башка. Представьте чисто технически, как это сделать, тем более эти зороастрийцы тоже не дураки и не слепые, увидев, что их убивают, они что, не бежали? А султан Делийский (с кем там воевал Тимур), дурак, и хлопал ушами, пока войска Тимура убивали пленных и гонялись за ними по степи? Согласитесь, как минимум не логично. Или, может, просто минами из батальонных минометов закидали? Откуда в конце XIV века минометы, может, Тимка вообще ядрен-батоном шарахнул?

Это только у Солженицына в «Архипелаге ГУЛаг» такое возможно, вспомните момент с сожжением трех тысяч человек. Охрана погнала зэков на костер, и они там спокойно сгорали. Я молчу о том, что скелетов опять нет, но неужели у зэков отлючился инстинкт самосохранения? Даже гитлеровцы в лагерях смерти не сжигали толпами, толпа может разбежаться и ответку дать, ведь видят же, что на смерть их гонят, угрожая смертью, какая разница, как погибать? Значит, Солженицын врет? Врет, как сивый БМВ, ибо никто, кроме Солженицына, подобные недофакты не приводит, скелетов нет, свидетелей нет, засада?

Чего это я ушел куда-то в сторону, не понимаю, начал со свинины, а потом уехал аж в ГУЛаг, простите, занесло. Растекся Евой по древу, то есть древком на Евой, тьфу, на Ев потянуло, мыслью, конечно, по древу. А почему евонедостаточность началась, потому как без Маши я сейчас и без Ани и чувствую, это надолго. Короче, не ем я свинину, баранину тоже, и вообще люблю говядину, особенно постную.

Так вот, сидят Ильиных, Нечипоренко, Перепелкин и Ежуров и лопают всякие вкусности со свиными ингредиентами, а я активно изображаю вегетарианца. Когда-то в детстве отец учил, как можно из куска хлеба и дольки чеснока сотворить деликатес. Берете хлеб, надкусываете чеснок и мажете им хлеб, пока плодоовощ не сотрется на фиг до пальцев. И в ваших руках аппетитно пахнущий бутерброд со жгучим вкусом. Так и я слопал полбуханки и пять долек чеснока, целоваться со мной не рекомендуется теперь дня три (да и некому меня целовать теперь).

– Эх, побольше бы таких вегетарианцев, – издевается Нечипоренко.

– Вам бы, хохлам, только сало трескать, – отвечаю ему.

– Не понял, а почему сало должны есть только украинцы, мы, русские, его тоже обожаем, а если ты не ешь, так нам больше достанется, – хохочет Ильиных, и внезапно «вспоминает»: – Перепелкин, там же в сидоре сардины немецкие есть, а ну дай капитану, пусть ест и фосфором голову усиливает.

Тот роется в сидоре и, найдя, протягивает мне жестяную коробку, я почти сыт, но назло этим свиноедам слопаю, и пофиг, что у меня ни мезима, ни но-шпы[621].

Внезапно подходит Алиджон, ну, пулеметчик, специалист по чешским пулеметам, и, ни слова не говоря, берет кусок хлеба и колбасу.

– Алиджон, это свиная колбаса, – предостерегаю его я (он же, сука, мусульманин).

– А что, свинья не человек, что ли? – говорит тот и, жуя колбасу, уходит. Вот скотина, а? Это до чего же Советская власть извратила народы, мусульмане свинину едят, а разве это не свобода?

Доели, мы сидим, ждем, чего ждем? Конечно, немцев, вот не верю, что эти тридваразы сегодня не полезут, они щас душу дьяволу продадут, фатерланд свой заложат шайтану, лишь бы нас уничтожить. Но пока тихо, значит, чего-то замышляют, да, они, конечно, мастера по креативу были, но и мы не липой шиты, то есть не лыком заклепаны, не то, ну, вы меня поняли, не лохи мы.

Но какой все-таки они ход сделают? И куда ударят да какими силами, тем более каким образом?

Бойцы занялись перетаскиванием поврежденных танков (немецких, конечно) на «высокий берег на крутой». А чего им зря стоять? Годные давно прибрали к рукам (хоть танковое училище открывай), сгоревшие уже отсвечивают на обочине. Не все же танки сгорели, Прибылов отобрал еще три, их можно восстановить, сказал, а вот эти четыре (которые мы вперли в гору) восстановлению подлежат только в заводских условиях. Ну не переть же их в бывшую Чехословакию, не предъявлять же чехословакам претензию на заводской брак (а может, гарантийный срок еще не кончился, а?). И грузовиками поживиться тоже не удалось, если танкшрапфугас ломает танку ходовую часть, то грузовик он рвет на куски. Да нам особо тачки и не нужны, куда уж, и водить некому, а вот бензин сольем за милую душу. Бензин в механизированной дивизии лишним не бывает.

– Кстати, почему товарища спецмайора не видно? – спрашиваю я, реально Семенова давно не видать, ни понюхать, ни пощупать.

– Игорек свет-Романыч на той стороне, повел своих курсантиков зачет принимать, душегубствовать будут, хотя откуда у фашиста душа-то? – информирует меня Ильиных. – Ну что, в партию вступать не собираешься, чалдон ташкентский?

– Не ташкентский я, Ленинабадский, да и то не из самого города, а из одного кишлачка, правда, кишлачку тыща лет в обед, но не важно. А насчет партии, я думаю, недостоин еще.

– Это еще почему? Может, ты буржуин затаившийся, как писатель товарищ Гайдар писал? – хохочет Ильиных, тоже мне ретро-Петросян.

– Меня, товарищ Ильиных, быт заел.

– Ну быт-то бытом, у меня к тебе есть предложение, Любимов.

– Какое, товарищ Ильиных? Вы про вступление в партию?

– Окстись, партия подождет, сам видишь, ты тут не очень нужен, справляются ребятки сами, может, тебе побыть у Хельмута? Все-таки ему трудновато будет, у него новичков полон рот.

– Придется мне с вами согласиться, ведь и Сидорцев впервые сам командует.

– Вот возьми с собой пяток ребят, и на броневике туда.