Деяния римлян – резня, порабощение землепашцев, опустошение деревень; огромные налоги, массовое переселение людей и репрессивная политика царей из династии Иродов; хищнические действия первосвященников, – все это усиливало экономический упадок и порождало политическую нестабильность. «Барометром» экономического упадка и социально-политического распада иудейской деревни часто считался уровень общественного бандитизма. Как пишет Иосиф Флавий, «разбойники» стали обычным явлением в этих краях уже в первые десятилетия I в. н. э., а в дальнейшем, до великого восстания, их число только возрастало.
Простой народ в Иерусалиме и в селениях
Современные историки, в том числе и те, кто стремится осветить политику Иудеи под властью Римской империи, как правило, уделяют внимание элите; простой народ, как и женщины, остаются «скрытыми от истории». Как Иосиф Флавий и другие историки античного мира, так и их коллеги в наши дни обращают свой взор прежде всего на тех, кто, по их мнению, «творит историю», – иными словами, на власть имущих. Историки древности, сами зачастую «люди не из последних», интересовались простым народом, лишь когда он начинал доставлять элите неприятности. Судя по тому, какое внимание уделяет Иосиф народным протестам, движениям и бунтам, приходится заключить, что этому богатому священнику и военачальнику, впоследствии ставшему историком, простой народ доставлял неприятности постоянно. И действительно, если мы внимательнее взглянем на ту последовательность беспорядков, протестов, движений обновления и сопротивления, о которых рассказывает Иосиф – то с удивлением увидим, что в Древней Иудее историю творил простой народ, а элита лишь реагирует на его действия.
В большинстве эпох и стран у простого народа нет иного выбора, кроме как подчиняться власти и эксплуатации правителей, обладающих политической и военной силой. Однако в древней Римской Палестине, судя по трудам Иосифа, народ сопротивлялся властям заметно и стойко. Служение Иисуса пришлось на эпоху, словно бы «ограниченную» крупными восстаниями: одно случилось за поколение до него, в 4 г. до н. э., а другое – спустя поколение, в 66–70 годах. Можно упомянуть и упорное сопротивление царю Ироду в 40–37 гг. до н. э., особенно в Галилее (И. В. I, 16.2–5, 17.2; И. Д. XIV, 15.4–6, 15.10). Для служения Иисуса, несомненно, наиболее важны события 4 г. до н. э., когда умер Ирод и во всех областях Палестины, в том числе и в Иерусалиме, вспыхнули восстания. Воспоминания о том, как народу удалось на несколько месяцев или даже лет (скрывшись в холмах Иудеи) избавиться от власти правителей, должны были еще оставаться в памяти, а то, сколь жестоко римляне подавили восстание, несомненно, нанесло обществу глубокую рану, – и не миновала она и Назарет, где прошли детские и юношеские годы Иисуса. Учитывая многочисленные беспорядки, протесты, движения обновления и сопротивления, о которых упоминает Иосиф Флавий, описывая время с 4 г. до н. э. по 66 г. н. э., сомнительно, чтобы и до неспокойных лет, приведших к великому восстанию 66–70 гг., Палестине удалось хоть на какое-то время достичь общественного согласия.
Некоторые протесты начинались среди простого народа в Иерусалиме – хотя затем их могли подхватывать селяне, приходившие в город на праздники. Об иерусалимских протестах, последовавших за смертью Ирода в 4 г. до н. э., Иосиф Флавий рассказывает подробно, в связи с их важными политико-экономическими последствиями (И. В. II, 1.2–3; И. Д. XVII, 8.4–9.3). Иерусалимская толпа взывала к Архелаю, сыну и предполагаемому наследнику Ирода, требуя облегчить ежегодную подать, введенную его отцом, отменить налоги на продажи и освободить их родных и любимых, которых бросили в темницы как политических заключенных. Протестующие требовали отставки высших чиновников Ирода, особенно назначенного первосвященника, поскольку «долг и обязанность требуют избрать более благочестивого и непорочного!» Испугавшись огромной толпы восставших, все возраставшей, поскольку к ней присоединялись селяне, пришедшие в город на Пасху, Архелай отправил против нее вооруженный отряд; но это лишь спровоцировало беспорядки, и Архелаю пришлось высылать уже всю свою армию. Даже в Иерусалиме, где многие зависели от Храма экономически, существовали разногласия и серьезные конфликты между простым народом, с одной стороны, и первосвященниками и царской администрацией – с другой. Иосиф Флавий прямо говорит: жители Иерусалима считали, что высшее священство и цари-иродиане правят ими не по законам отцов.
Две акции, в которых, по рассказу Иосифа Флавия, участвовали и жители Иерусалима, и селяне, показывают: народная приверженность важнейшим израильским традициям вела не к тому, что народ, проявив сплоченность, шел на уступки правящей власти, а напротив, становилась важным мотивом для противостояния иудейским правителям. Когда все узнали, что Понтий Пилат внес в Иерусалим армейские штандарты с изображением кесаря, народ как из Иерусалима, так и из окрестных мест устремился в Кесарию: протестовать против нарушения отеческих законов (заповеди «не сотвори себе кумира»). Предприняв своего рода «ненасильственную акцию прямого действия», они обнажили шеи перед вооруженными римскими солдатами, – и Пилат отступил, не желая начинать резню (И. В. II, 9.2–3; И. Д. XVIII, 3.1). Второй протест начался в Иерусалиме на праздновании Пасхи, когда наместник Куман, по обычаю, поставил у входа в Храм вооруженную стражу, которая в случае чего должна была пресечь беспорядки (И. В. II, 11.6–12.1; И. Д. XX, 5.3). Один солдат сделал провокационный непристойный жест – и толпа разъярилась; наместник послал солдат во внутренний двор Храма, давить «мятеж», и это привело к паническому бегству нескольких тысяч празднующих, многие из которых погибли в давке.
Охватившая всю страну борьба против мании величия императора Гая Калигулы – еще одно примечательное событие, показывающее нам то, как давний политико-экономико-религиозный конфликт в Палестине мог оказаться напрямую взаимосвязанным с политико-религиозным конфликтом, захлестнувшим империю; то, сколь эффективно могли мобилизоваться селяне, движимые верностью заповедям завета; и как массовое народное сопротивление могло успешно противостоять имперской власти (Иосиф Флавий: И. В. II, 10.1–5; И. Д. XVIII, 8.2–6; Филон: О посольстве к Гаю 31–33). Все началось с того, что александрийская чернь напала на местных иудеев, обвинив их в нелояльности, – живая иллюстрация к тому, как империя удерживала власть над покоренными народами при помощи принципа «разделяй и властвуй». Разъяренный нежеланием александрийских иудеев воздавать ему божеские почести, император Гай (Калигула) приказал Петронию, легату Сирии, поставить бюст императора в Иерусалимском Храме, если понадобится, то и с помощью военной силы. Но когда римская армия торжественно везла бюст по сельской Палестине, где крестьяне выращивали урожай, из которого впоследствии платились подати кесарю, – в этом ясно увидели требование римской власти нарушить заповедь о неслужении иным богам. Когда Петроний вел легионы в Галилею, в Птолемаиде и близ Тивериады его встретили толпы протестующих – по всей видимости, местные галилейские крестьяне, которые в знак протеста против этой имперской затеи отказывались обрабатывать поля[824]. Как указали высокопоставленные иродиане – и как пришлось признать Петронию – «бунтарям» без урожая, конечно, грозила голодная смерть, но и римляне бы не получили податей. А устраивать массовую резню, подобную той, какую сто лет тому назад устроил Кассий, Петроний, очевидно, не желал. Он угрожал крестьянам – но те стояли на своем, готовые идти на смерть за принципы завета, и рассчитали все верно: Петроний не рискнул бы убивать земледельцев и тем подрывать экономическую базу Рима и его марионеточного правительства в Галилее.
Многие народные движения, «творившие историю» в Римской Палестине времен ранней империи, принимали одну из двух форм, характерных для израильского культурного наследия, обретенного жителями Иудеи, Галилеи и Самарии, – к слову, это еще одна иллюстрация к тому, насколько неразделимы были политика и религия. Среди нескольких отдельных движений, причисленных современными специалистами к «зелотам», можно различить две специфически израильские формы. В рассказах Иосифа Флавия о восстаниях как 4 г. до н. э., так и 66–70 гг. н. э. мы видим, как крестьяне из какой-либо местности собираются и избирают из своей среды «царя». Эти «мессианские» движения вели войну, нападали на крепости, и обычно им удавалось достичь независимости от Иерусалима и римских правителей на месяцы или даже на годы. Далее, в те десятилетия, что последовали за смертью Иисуса, большие группы крестьян из Иудеи или Самарии не раз объединялись вокруг «пророка», который, подражая в своих действиях Моисею и/или Иисусу Навину, вел их к богоданному освобождению. Для подавления этих «пророческих движений» римляне отправляли войска, а для подавления «мессианских движений», бывших частью сопутствующих восстаний, – и целые армии.
