Хотя христологический контекст Луки, отличающего воскресение от вознесения, подчеркивает разницу между тем, как Иисус явился Павлу, и тем, как он явился всем остальным, рассуждения самого Павла о природе воскресшего тела верующих – и, можно предположить, тела самого Иисуса – также содержат ряд элементов, противоречащих новозаветным сообщениям. Например, рассказывая о том, как некоторые персонажи не могли (Мф 28:17; Лк 24:16, 37; Ин 20:14; 21:4) или не желали (Ин 20:25) узнать Иисуса с первого взгляда, Матфей, Лука и Иоанн стремятся установить соотношение между Иисусом земным и Иисусом воскресшим[2417]. Павла, напротив, интересует различие между нынешним телом душевным, σῶµα ψυχικόν, и будущим телом духовным, σῶµα πνευµατικόν, почти что до устранения какой-либо преемственности между ними[2418]. Кроме того, его концепция «тела духовного» и утверждение, согласно которому «плоть и кровь не могут наследовать Царства Божия» (1 Кор 15:50), противоречат словам Иисуса у Луки: «…дух плоти и костей не имеет, как видите у меня» (Лк 24:39) и доказательству этих слов – тому, что Иисус на глазах у учеников съел рыбу (Лк 24:42–43). В Деяниях Петр сообщает, что свидетели явлений Иисуса «с Ним ели и пили по воскресении Его из мертвых» (Деян 10:41). Также и у Иоанна до Иисуса можно дотронуться (Ин 20:17, 27) и, по всей видимости, он ест вместе с учениками хлеб и рыбу (Ин 21:13)[2419]. Многие интерпретаторы начиная с XIX в. доказывали, что акцент Луки и Иоанна на материальности тела воскресшего Иисуса был частью полемики, с докетами[2420]. Сходная тенденция заметна и в других раннехристианских писаниях, направленных на борьбу с возникшим и распространившимся в то время докетизмом. Например, Игнатий Антиохийский часто упоминает о воскресении Иисуса, подчеркивая – вопреки докетам, – что Иисус в самом деле был, а не казался человеком. В своем послании в Смирну Игнатий настаивает на том, что Иисус пребывал во плоти не только в земной жизни, но и в жизни по воскресении[2421]. Иустин Мученик в своем трактате О воскресении также говорит о воскресении во плоти. Схожим образом расставлены акценты и в трактате Тертуллиана О воскресении плоти. Значение этих текстов для исторического исследования воскресения Иисуса порой умаляют – из-за поздней датировки и явно полемического содержания, – однако в них куда больше сходства с повествованиями Луки и Иоанна, чем у Евангелий от Луки и Иоанна с посланиями Павла. Это позволяет предположить, что сами события, переживаемые как явления Иисуса и положившие начало древнейшим преданиям, несмотря на их общие элементы, были достаточно разнообразны и что развитие непротиворечивой традиции, подчеркивающей телесность Иисуса, было вызвано определенными внешними факторами, такими как возникновение докетизма. Связь явлений и пустой гробницы Исследователи предания о пустой гробнице не должны пренебрегать тем, что раннехристианская традиция, сохраненная в 1 Кор 15:3–7, о ней не упоминает. Предположение, согласно которому фраза «и погребен был» ([καὶ ὅτι ἐτάφη]) в 1 Кор 15:4 указывает на знание о пустой гробнице, – это не что иное, как внесение в текст смысла, которого там нет. Хотя аргументы Павла в этой главе предполагают преображение физического тела в тело духовное, он, очевидно, пришел к этому выводу, поскольку был богословски убежден в том, что мертвые воскресают, – а не потому, будто знал о пустой гробнице[2422]. Сказать, что фарисейское воспитание Павла привело его к вере в пустую гробницу, – это совсем не то же, что сказать: «Он знал, что гробница пуста»[2423]. Ни в одном источнике до Марка мы не встречаем свидетельств о том, что история пустой гробницы была общеизвестна. Однако не стоит заключать из этого и обратное – будто всю эту историю выдумали позже: такой вывод и неубедителен, и не подтверждается источниками. Эта гипотеза основана на «аргументе от молчания», который в данном случае может сообщить нам кое-что об апостоле Павле и о древнейших христианских общинах, но о самой пустой гробнице – почти ничего. Поскольку во время распятия Иисуса Иудея не находилась в состоянии открытого мятежа против Рима, не было ничего невозможного в том, что некто, входивший в состав Синедриона, забрал тело Иисуса и похоронил его хоть и поспешно, но вполне достойно[2424]. Если так, то сообщения Марка и Иоанна, согласно которым пустую гробницу обнаружили Мария Магдалина (Иоанн) и две другие женщины (Марк), можно рассматривать как два независимых предания[2425] с общей основой. То, что во всех канонических Евангелиях первыми открывают пустую гробницу женщины-последовательницы Иисуса, говорит в пользу исторической достоверности этого рассказа. В то же время молчание о нем в ранних источниках стоит воспринять очень серьезно[2426]. Если мы и признаём за повествованиями о пустой гробнице какое-то историческое ядро – что, на мой взгляд, справедливо, – то дошедшие до нас источники показывают, что эти сообщения не оказали заметного влияния на ранние пласты традиции. Одной из причин могут оказаться патриархальные предрассудки и склонность игнорировать, а возможно, даже замалчивать свидетельство женщин[2427]. Еще одна возможная причина – неоднозначность истории о пустой гробнице: не случайно все канонические Евангелия рассказывают о том, как персонажи были поражены и потрясены тем, что гробница оказалась пустой. Более того, им сразу же приходило в голову типичное объяснение: тело куда-то перенесли (Мф 28:12–15; Ин 20:13, 15). Неудивительно, что во всех евангельских рассказах появляются ангелы (один или двое), чья задача – рассеять недоумение и объяснить, что произошло. Присутствие этого легендарного мотива ясно показывает, что проблема, которую рассказчики пытались так решить, чувствовалась уже в самых первых версиях повествований о пустой гробнице. Евангелие от Марка предлагает нам еще одно странное свидетельство: в нем говорится о пустой гробнице, однако нет никаких сообщений о явлениях Иисуса. Более того, оканчивается оно не только внезапно, но и необычно: женщины, услышав от юноши в белых одеждах весть о воскресении, в страхе и трепете убегают. Марк подчеркивает, что они «никому ничего не сказали, потому что боялись» (Мк 16:8). Теория, согласно которой настоящее, авторское окончание Евангелия утеряно[2428], не пользуется особой поддержкой. Хотя само присутствие этого сообщения в Евангелии от Марка доказывает, что рано или поздно секрет был раскрыт, нет никаких свидетельств того, что это произошло «рано», а не «поздно»[2429]. Учитывая молчание источников, приходится заключить, что знание о пустой гробнице, даже если его не выдумали позже[2430], было доступно лишь узкому кругу. Модификации рассказа о пустой гробнице у Матфея и Луки показывают, что оба они не сохраняют вторую часть стиха 8 («…и ничего никому не сказали, потому что боялись»), а продолжают историю. Матфей заменяет эту часть на «…побежали возвестить ученикам Его» (Мф 28:8b), а Лука – на «…возвестили все это одиннадцати и всем прочим» (Лк 24:9b). Так оба евангелиста убирают звучащий у Марка мотив секретности. Мог ли Марк продолжить свой рассказ, объяснив, каким образом секрет был раскрыт? А может, он и в самом деле его продолжил? Если сравнить его текст с другими синоптиками – вряд ли. Окончание Евангелия от Марка, пусть даже странное и загадочное, обладает некоей завершенностью, которую не так легко преодолеть. вернуться В кн.: Wright, Resurrection, с. 477–478 доказывается, что «ранние христиане представляли себе тело, по-прежнему цветущее во всей полноте своей телесности, однако резко отличное от нашего нынешнего тела». Критику этого представления о «человеческом теле, свойства которого по меньшей мере необычайны» см. в ст.: Michael Welker, «Article Review: Wright on the Resurrection», SJT 60 (2007): 458–475. вернуться См.: 1 Кор 15:37, где Павел доказывает, что нынешнее наше тело – не такое, каким оно должно быть. В ст.: Pannenberg, «History and Reality», с. 67–68 высказано предположение о том, что Павел, по всей видимости, не видел противоречий между идеей трансформации одного тела в другое и идеей, что «одна форма тела заменит другую». Подробнее об учении о двух телах: Richard C. Carrier, «The Spiritual Body of Christ and the Legend of the Empty Tomb», в кн.: Empty Tomb, ed. Price and Lowder, с. 105–231. вернуться В ст.: Segal, «Resurrection: Faith or History», с. 134 предполагается, что «различие между Павлом и Евангелиями во многом схоже с различием между литературой мистической и апокалиптической: то, что мистическая литература описывает как видения, апокалиптическая излагает как пророчества о реальных событиях». вернуться См.: Daniel Schenkel, A Sketch of the Character of Jesus: A Biblical Essay (London: Longmans, Green, 1869), с. 318; Christian H. Weisse, Die Evangelienfrage im ihrem gegenwärtigen Stadium (Leipzig: Breitkopf & Härtel, 1856), с. 272–292; Morton Scott Enslin, Christian Beginnings (New York: Harper & Brothers, 1938), с. 411–412; Massey H. Shepherd Jr., «Paul and the Double Resurrection Tradition», JBL 64 (1945): 227–240, цит. с. 233; Charles H. Talbert, Luke and the Gnostics: An Examination of Lucan Purpose (Nashville: Abingdon, 1966), с. 31–32; Theissen and Merz, Historical Jesus, с. 494. Райт, страстно опровергающий эту интерпретацию, отказывается взглянуть в лицо имеющимся свидетельствам. Единственное возражение, которое он может привести – его собственная оценка этой теории, на его взгляд, «совершенно невероятной» и «крайне своеобразной», от которой «необходимо отказаться, как от исторически необоснованной и попросту противоречащей здравому смыслу» (Wright, Resurrection, с. 606). По его мнению, более вероятный путь развития – это «спитируализация преданий в эллинистическом стиле, а не реиудаизация их» (с. 66). Но разве именно такое эллинистическое развитие, какого он ожидает, не представлял собой народившийся докетизм? Если так, то реиудаизация традиции, сохранившаяся в канонических Евангелиях, представлявших ортодоксальное христианство, служила апологетическим целям. В ст.: Segal, «Life after Death», с. 112 предложена иная точка зрения на реиудаизацию традиции. По мнению автора, Церкви необходимо было защитить искупительное значение смерти Иисуса перед лицом растущей эллинизации христианской традиции, особенно растущего интереса к бессмертию души. «Если все души бессмертны, какое же особое спасение несет в себе самопожертвование Иисуса? Никакого. Учение христиан о смерти Иисуса имеет смысл в контексте иудейской секты, но для платоников выглядит почти бессмысленным». вернуться Теории о том, будто Павел узнал о пустой гробнице во время поездки в Иерусалим и бесед с другими христианами (Craig, Assessing the New Testament, с. 112–114) или будто «он, по крайней мере, знал, что последователи Иисуса рассказывали о пустой гробнице и что их слова не были никем опровергнуты» (Wright, Resurrection, с. 691), не слишком правдоподобны. Аргументы Павла в пользу воскресения Христа в 1 Кор 15:12–19 основаны не на знании о пустой гробнице, а на уже имеющейся вере в воскресение мертвых. По мнению Павла, человек, говорящий «нет воскресения мертвых» (1 Кор 15:13), не может согласиться и с тем, что Христос воскрес. вернуться В кн.: Allison, Resurrecting Jesus, с. 316 отмечено, что «Павел мог верить в пустую гробницу, и не зная предания о ее обнаружении», и автор делает такой вывод: «…хотя Павла нельзя считать свидетелем против предания о пустой гробнице, изложенного в Евангелиях, в равной степени нельзя и сказать, будто он подтверждает какие-либо элементы этого предания или даже само его существование до Марка». вернуться См.: Craig A. Evans, «Jewish Burial Traditions and the Resurrection of Jesus», JSHJ 3.2 (2005): 233–248. Эванс строит свою аргументацию на свидетельстве, найденном во Втор 21:22–23 и других иудейских писаниях, которое показывает, что: 1) очень большое значение для иудеев имело погребение, как праведников, так и грешников, с соблюдением всех обрядов; 2) иудеи стремились избегать осквернения земли. Далее он пишет о том, что связанные с этим отрывки у Иосифа (И. В. IV, 5.2; II, 11.6; И. Д. XVIII, 5.2; Пр. Ап 2.73; Жизнь 420–421) и у Филона (О посольстве к Гаю 38.300) указывают, что «оставление тел казненных без погребения было исключительным, а не типичным случаем» (239). См. также: Allison, Resurrecting Jesus, с. 352–363; Jodi Magness, «Ossuaries and the Burials of Jesus and James», JBL 124 (2005): 121–154. Гипотеза о погребении подкрепляется и предположением Дэвида Доуба о том, что, поскольку Иисус был казнен римлянами за политическое преступление, иудеи могли и не считать его преступником; см.: David Daube, The New Testament and Rabbinic Judaism (1956; repr. Peabody, Mass.: Hendrickson, 1994), с. 311. Немного иная реконструкция погребения Иисуса предложена в кн.: McCane, Roll Back the Stone, с. 89–106. Маккейн соглашается с тем, что Иисус был погребен членом Синедриона по иудейскому обычаю, однако считает, что погребение это было постыдным, поскольку Иисуса погребли не в семейной гробнице и без ритуального оплакивания. По его мнению, в канонических Евангелиях заметны позднейшие попытки «приукрасить ситуацию» замечаниями о том, что гробница была новой, что тело Иисуса было завернуто в льняное полотно и умащено благовониями. вернуться Большинство ученых полагает, что сообщения Матфея и Луки основаны на тексте Марка. Независимость Ин 20 иногда оспаривается: см.: John Dominic Crossan, «Empty Tomb and Absent Lord», в кн.: The Passion in Mark: Studies on Mark 14–16 (ed. W. H. Kelber; Philadelphia: Fortress, 1976), с. 135–152. вернуться Согласно кн.: Theissen and Merz, Historical Jesus, с. 499, история Ирода Антипы, который считал Иисуса восставшим из мертвых Иоанном Крестителем, хотя Иоанна и похоронили его ученики (Мк 6:14, 29), показывает, что «вера в воскресение вполне могла зародиться и без проверки гробницы». вернуться В ст.: Osiek, «Women at the Tomb», с. 105 говорится, что замалчивание свидетельств женщин о пустой гробнице вело к тому, что замалчивались и их свидетельства о встречах с воскресшим Иисусом: «Едва исчезла пустая гробница – нетрудно устранить и упоминания о явлениях женщинам, связанные с повествованиями о гробнице благодаря общему месту действия». вернуться См.: Wright, Resurrection, с. 617–624. вернуться В проповеди Петра в Деян 2, представляющей собой подбор аргументов от Писания в пользу воскресения Иисуса, упоминается, что «не оставлена душа Его во аде, и плоть Его не видела тления» (Деян 2:31). Хотя эта проповедь и содержит в себе очень древний материал, такой как связь воскресения Иисуса и его мессианства, общая ее композиция целиком принадлежит Луке. Фраза «…и плоть Его не видела тления» [οὔτε ἡ σὰρξ αὐτοῦ εἶδεν διαφθοράν] показывает, что Лука заинтересован в материальности тела воскресшего Иисуса, – и эта же фраза предполагает, что ей будет предшествовать рассказ о пустой гробнице. Следовательно, это упоминание в проповеди Петра не может служить доказательством того, что ранние христиане рассказывали о пустой гробнице в своих проповедях. вернуться Гипотеза, что пустая гробница – позднейший вымысел, не слишком убедительна; как замечает Эллисон, «ни одна другая логия или рассказ об Иисусе не пытаются замаскировать свое позднее происхождение, утверждая, будто до недавнего времени люди об этом молчали» (Allison, Resurrecting Jesus, с. 304). См. также: Fuller, Formation of the Resurrection Narratives, с. 53. |
