— Ладно, добивай! — прищурился он.

Ну, я и добил. «Брыком с копыт», отчего мой соперник поломал ограждения, перелетел добрую четверть стадиона и прокатился мордой по асфальту.

Рефери отсчитал положенные десять секунд, после чего к Ионглиангу побежали лекари, а судья скомандовал:

— И… победителем в нынешнем соревновании становится… Великолепный Чан!

Стадион ликовал.

Что ж, поединок показался достаточно лёгким, но я знал, что так будет не всегда. Вечером того же дня, оклемавшись после поединка, я сходил ещё на один. Там сражался Надзиратель Ди, это был его первый бой.

«Сходил» — это очень громко сказано. Я слегка опоздал, и опустился на место на трибуне в тот самый момент, когда прозвенёл гонг.

Бой продлился ровно три секунды. Именно столько летел и приземлялся мордой вниз соперник Надзирателя Ди, малоизвестный мне хмырь из клана Завода Резинотехнических Изделий, из Старого Восточного Района.

Да уж… Не очень мне хотелось бы, чтобы Надзиратель Ди оказался моим соперником. Очень не хотелось бы… Благо, наши «ветки» по жеребьёвке получались самыми длинными, и сойтись мы могли только в последних турах.

А до них было одновременно и далеко, и очень близко…

1/16 турнира.

К одной шестнадцатой все турниры в отдельной лиге одиночек закончились. Оттуда вышло шестеро. Малоизвестный мне парень Джан Ли из Первой Национальной Деревни, Пенг из Троицы Северного Предела, Потрошитель Дерзких Крокодилов, его сестра Моти, госпожа старшая медсестра госпиталя Шушун, а также «незнакомец в маске».

Да уж. Незнакомец. В маске. Учитывая, что я знал только одного практика высоких уровней, носящего маску…

Мне выпало сражаться с Потрошителем Крокодилов — на малознакомой подземной арене в районе Вокзала. Место, хоть его и оборудовали по полной, было стрёмное, но таков уж был договор организаторов и эмиссара — проводиться должно было «как обычно».

— Я завалю самого Чана Гуна! Завалю его! — наш незадачливый грабитель в кигуруми орал под сотни камер, уперевшиеся в наши физиономии, уже после того, как прозвучал гонг. — Я буду победителем! Правителем мира! Мир увидит всю мощь…

И так минуты две-три, практически не обращая на меня внимания. Признаться, мне это надоело, я просто подошёл и двинул ему в ухо.

Он согнулся, схватился и мигом потерял смелость.

— Ты… ты ударил меня… Как… как ты мог! Ведь мы с тобой тогда… помнишь, гуляли в парке, я сказал, что я твой поклонник, а ты… во так…

И вдруг он начал форменным образом рыдать. Прям не просто хныкать, а реветь. Причём, прямо скажем, работающий — уж чего-чего, а этого от соперника ожидаешь меньше всего.

— А… А… А-ааа!! — разревелся он вдруг по полной, а я увидел, что у него загорелось сразу две циановых чакры.

И не абы где, а на переносице, у слёзных желез! Я как-то привык, что шаодани биологического усиления находятся в конечностях, но при должной сноровке никто не мешает их перенести их…

А в следующий миг слёзы из глаз полились таким бурным потоком, что мне захотелось закатать штанины моего бойцовского костюма. Признаться, я быстро собрался с мыслями и подумал, что это даже забавно. Отошёл в угол ринга и принялся наблюдать. Пока что это выглядело как самая малопригодная и малоприменимая из способностей, но мало ли чего?

Помещение было не таким уж большим, да ещё и подвальным. Под ногами уже хлюпало, операторы и рефери начали забираться на трибуны.

— Меня все не любят… меня в детстве… обижал Пенг… И ещё он… он… в туалете… обмокнул меня… Ненавижу… Ненавижу его!

С этими словами он незаметно подошёл ко мне, и вдруг… слёзы брызнули струёй прямо на моё лицо!

Струи были солёные, едкие, я не вполне сориентировался и на короткое время ослеп.

А за это время Потрошитель Дерзких Крокодилов успел просадить мне в челюсть. Слабенько, но обидно. Ой как обидно!

Воды уже было по лодыжку. На этот раз у меня зажёгся синий шаодань. Я же мог им перемещать предметы? Вода — тоже своего рода предмет? Я неглядя мысленно хлестанул по воде вокруг вокруг Недо-Потрошителя, отчего он поскользнулся и упал на колено.

Ну, а затем я протер гоаза, шагнул к противнику, схватил за шею под мокрым капюшоном и настойчиво обмокнул в его же слёзы.

— Будешь ещё грабить лапшевню, а? Будешь?

— Брл-брл-брл!

— С сестрёнкой своей будешь грабить, да?

— Брл! Брл-брл-брл!

— Не будешь? Точно не будешь? Говори, кто тебя нанял!

— Брл-брл-брл-брл! — Джблр Плбл!

— Чего? Джи Панг, говоришь? А где деньги, Ле… а, ладно, это уже перебор…

Финальный гонг прозвучал неожиданно. Судья всё это время, оказывается, вёл отсчёт.

— И победителем в одной шестнадцатой турнира становится…

Вечером в Лапшевне ждал тихий, почти семейный ужин вместе с Сян и Дзянь. В «кабинете» было накрыто скромно, но весьма изысканно. Мои дорогие девушки молчали.

— Как вкусно! — прокомментировал я.

— Это Сян всё приготовила, — сказала Дзянь.

— Неправда. Только половину, — фыркнула Сян.

— Я плохо готовлю. Будем считать, что всё приготовила ты…

Ох лиса… Неужели она хочет с ней помириться?

Или… это всё какой-то серьёзный разговор? Вот тут даже мурашки по спине пробежали.

— Большое вам спасибо, дорогие мои…

Снова неловкое молчание.

— Ну, говори, — попросила Сян.

Дзянь кивнула.

— Сян попросила нас собраться… Чтобы сказать, что рада твоему выбору… чтобы нам быть вместе.

Сян отвела глаза в сторону.

— Эм… Дзянь, а ты знаешь…

— На что я возразила, что ты мне в вечной любви до гроба не клялся, и вообще… так всё вышло… случайно у нас…

Она покрутила пальчиком по столу.

— Сян. Ты знаешь же, я люблю тебя, — вдруг как-то само вырвалось у меня.

Реакция была странной. Очень странной. Сначала она стукнула кулаком по столу, пробормотала:

— Так и знала… так и знала, что так и будет. Но ведь её-то ты тоже любишь, ведь так?

Я же привык быть честным? И не обманывать в первую очередь себя. Ну и чего мне тут сказать?

— Не знаю. Возможно, — сказал я и поёжился.

— Проклятые сдвоенные чакры! Проклятое сдвоенное энергетическое тело! — чуть не зарыдав сказала Сян и зашагала из зала.

Дзянь водрузила подбородок на ладони и довольно ухмылялась. Никогда не знаешь, специально она всё так подстроила, или нет.

— Ну что, доедай. И пошли… научишь меня всякому, может, а? — последнее она проговорила шёпотом.

А нога без туфельки под столом упёрлась мне в известное место.

— Дзянь… не во время турнира же! Я так… концентрацию потеряю.

И тут она снова превратилась в капризную девчонку.

— Ну пожалуйста! Ну я же ничего не умею! Мы так мало всего попробовали тогда… и всего один раз был… Мне так понравилось!

— Дзянь, дорогая, мне нужно готовиться.

— У тебя же завтра турниров нет!… А ты знаешь, что многие спортсмены перед соревнованиями…

— Это нельзя, это допинг!

— Ну давай…

В общем, я стойко выдержал оборону и в тот вечер, и в следующий.

А вечером я наблюдал сражение сестрёнки Недо-Потрошителя, «Плюшевой» Моти, с представителем фракции Студентов Педагогического Училища, отличницей Бхоль Чай. Всего женщин заявилось втрое меньше, чем мужчин, но ажиотажа на таких соревнованиях было ничуть не меньше.

Когда я вошёл в зал педагогического училища, то, как и многие соседи, заржал от одновременно восторга, одновременно — лёгкого ощущения сюрра. Повсюду было розовое! Серьёзно! Это была какая-то свадьба из мира Барби, или из ядрёного аниме, а не ринг на турнире за обладание целым миром! Посвюду были разбросаны лепестки роз, ринг был украшен в розовый цвет, а по углам сидели огромные, в человеческий рост, плюшевые медведи, конечно же, тоже розовые.

— Зачем еë только взяли? — услышал я пересуды на трибунах.

Бой начался. Отличница Бхоль Чай работала в стиле классического дзюдо, пытаясь уложить соперницу на лопатки. Но плюшевая Моти, одетая в плюшевое кигуруми панды, хоть и кривлялась — оказалась не робкого десятка.