— Она один раз изрядно накосячила, из-за чего её должны были уволить. Я выгородила её перед дядюшкой, а он прикрыл перед господином инспектором.

Карет в городе было немного, потому что все уже давно пользовались услугами местных ци-лекарей вроде Сян или разных знахарей-алхимиков. Но, тем не менее, особо тяжёлые, как тогда, в случае с рестораном, обслуживались скорой помощью, а на реанимацию и для сложных операций отвозились в госпиталь.

В общем, мне вызвали скорую.

Сян залезла туда вместе со мной прямо в рабочем халате. По дороге в карету заскочила Дзянь, а дальше… дальше Дзянь переоделась в халат той самой девушки с неблагозвучным для русского уха именем Мудрая-и-Ароматная. Красивой, надо сказать, достаточно миниатюрной и достаточно ароматной. Причём, если медсестричка тактично отвернулась к нам спиной, будучи одетой под халатом в спортивный топик, то Дзянь, абсолютно не смущаясь меня, стащила футболку через голову и неуклюже от стеснённого пространства, в различных позах принялась надевать халат. Который был ей, к тому же, на несколько размеров меньше.

И лишь спустя секунду мне на глаза легла ладошка Сян.

— Отвернись! — строго буркнула она. — Девушки переодеваются, разве не видишь?

Я так и не понял, был ли в курсе водитель, или всё же девушка его предупредила, перед тем, как залезть под лавку, на которой я лежал. Успешно там поместилась, ещё и загородилась ящиком с медицинскими инструментами.

На удивление — это сработало. На въезде на злополучную парковку дверь открылась, в салон сунулась морда в солнцезащитных очках, спросила хмуро:

— А чего вас двое?

— Так… усиленный наряд, — нашлась Дзянь.

— А у него что?

— Ци-аппендицит, — сказала Сян. — Ещё и побили.

— Помираю — не могу, — прокомментировал я.

Выглядел я всё ещё действительно весьма побитым.

— Хм… ладно, — сказал он и что-то буркнул по рации.

Шлагбаум открыли, въехали на подземную стоянку, только проехали мимо того самого выхода, где мы выбили двери — поехали к приёмному покою.

Но не доехали.

— Выпрыгиваем, — скомандовала Сян и добавила: — Спасибо, Мудрая-и-Ароматная!

Карета ехала медленно, что позволило нам выпрыгнуть прямо на ходу. Сян шагнула к входу, открыла вход карточкой — тут я удивился, ну, ничего себе, оказывается, пропуск сохранился и действует! Или это Янсен помог? Он запросто мог бы что-нибудь ломануть. Потом Сян махнула нам рукой, мол, проходите. Мельком осмотрел новые двери, свежезапененный косяк, следы разрушения, отстал на пару шагов, а потом меня едва не сшибли открывшейся дверью из кабинета. Я упёрся в физиономию крепкого такого не то медбрата, не то санитара, выросшего из боковой двери.

Тот дёрнул бровями, увидев меня.

— Привет… О, я помню тебя. Ты лежачий был в палате… на спецтерепии, да? А недавно в стриме видел, как тебя, кажется… Великолепный… Так, а вы, девки, чего…

Тут он напрягся, заметив моих сопровождающих. В следующую секунду мы отработали чётко — я сделал подсечку, Сян подскочила, зажала ладонью рот и коснулась белым пламенем ци — он тут же прекратил сопротивляться, размяк, ослаб… Тут подоспела и Дзянь, сунув ему под горло откуда-то взявшийся скальпель — в машине из ящика вытащила, что ли?

— Халат! Быстро! Снимай!

Две дамы быстро разоблачили крепыша и вручили мне его предмет гардероба. Затем Дзянь сунулась в дверь подсобки и выскочила со стетоскопом, повесила мне на шею. Трофейный, получается.

Дальше — была прогулка по коридору.

— Расслабленней, веди себя расслабленней…

У лифтов мы встретили пожилую даму, врача, Сян кивнула:

— Зрась-ть… Так вот, я ему говорю, что проникающие травмы меридиана лёгких не лечатся простыми ингаляциями, а он — мне на третьем курсе говорили, на третьем…

Нажали на кнопку этажа и поднялись этажом выше.

— Откуда ты знаешь, на каком эти гаврики этаже? — спросил я в лифте.

— Они точно в этом крыле, — спросила Сян. — С травмами мягких тканей и переломами лежали либо тут, на втором этаже, либо в крыле напротив, но сигналы все идут отсюда. Видимо, у них…

Двери лифта открылись. Тихо играла какая-то лютейшая, тупая электронная попса из аудиоколонки, а в холле…

Ну, надо ли говорить, что холл оказался полон Циановых Кулаков. Трое, пятеро, семеро, не меньше десятка, в общем. Парочка прямо напротив входа резалась в го за журнальным столиком, один точил внушительных размеров тесак. Большинство же тут же уставились в нас, напряглись.

Я вздрогнул на миг, но вида не подал, лишь залихватски помахал трофейным стетоскопом и продолжил импровизированный диалог с Дзянь, не подавая внимания.

— … Ну так что, клизму пациенту Ли в двадцать пятой будешь ставить?

— Хлопни меня по заднице. Сильно, — пробубнила Дзянь.

Ну — как я могу отказывать даме. Хлопнул, звонко и смачно, Дзянь заливисто и неестественно захохотала.

— Ха-ха, брат Гоудян, какой ты забавный!

Циановые пиджаки смерили нас взглядом, полным одновременно и презрения, и интереса — и расслабились. Я услышал откуда-то из угла:

— Погоди, а это не… Смотри вон на того.

Удалось удержаться — не дёрнуться, не повернуться, мы прошагали дальше. Похоже, нас пока ничего не выдавало. Сян на нашу театральную постановку не обратила никакого внимания, сосредоточенно шагала чуть впереди, я видел, как её взгляд бегает по содержимому палат, там, где двери открыты. Везде лежали, разумеется, Циановые Кулаки — последствия нашего с Дзянь погрома в ресторане. Я понял — Сян ищет троицу. На миг обернулась, в её глазах я заметил испуг.

И что-то там так никого и не было. Мы дошли почти до конца коридора, после чего остановились у одной из закрытых дверей. Рядом стояла табуретка — пустая, охранник, сидящий на ней, курил у дальнего окна, потом подорвался, рванул к нам.

— Э-э, куда!

— Клизму делать! — я снова повертел в руке стетоскоп, и охранник опешил, видимо, не знал, как выглядят клизмы.

Его замешательства нам хватило, чтобы открыть дверь и залететь в комнату.

Мы лишь немного ошиблись. Там лежали не Шан, Пенг и Ю, а совсем другой наш старый знакомый. Бычаро Лангхо собственной персоной! В эластичных бинтах на ногах, перебинтованной головой, с гипсом на руке, с капельницей и с кислородной трубкой в ноздре. Он дремал, продрал глаза не сразу, сначала один, потом другой. Увидел нас, его глаза округлились, он замычал, дёрнулся, привстал, загудев трубками. В плече под белой больничной футболкой загорелся циановый шаодань — тускло, как будто сломанная лампочка. Потянулся загипсованной рукой к катетеру в вене — за это время рядом с ним, сбоку у изголовья, уже села Дзянь, уткнув скальпель ему в толстую шею.

В руке здоровяка загорелся второй шаодань.

— Тише, тише, — сказал я. — Мы пришли поговорить. Будем считать, ты победил меня тогда, в ресторане, идёт? Бой окончен, время для дипломатии.

— Хм, — скривившись выдохнул он. — Ну, давай. Давай, поговорим, малой.

Дзянь медленно убрала скальпель. Лангхо покосился на нее, усмехнулся, и шаодань в его плече погас.

— Ты же понимаешь, умник, что вы теперь отсюда не выйдете, а? — пробурчал он — Не выйдет. Что я своим парням скажу — то с вами и будет.

— А зачем тебе это? — спросил я. — Мне показалось, тебе на меня наплевать, ты просто выполнял приказы своего босса.

— Кого? — не понял Лангхо.

— Джи Панга.

Лангхо скривился.

— Босса… Тоже мне босс. Этот говнюк слинял за кордон, сидит там в отеле, удаленное управление осуществляет, под лунный чай. Кому он теперь сдался…

— То есть… Нет босса? Так у Кулаков теперь разброд и шатания? Анархия?

— Это ненадолго, — он отвернулся в сторону. — Это верно, что мне на тебя, по правде говоря, насрать. Если ты не будешь совать нос туда, куда не следует.

Интересно, он знает о том, что тогда случилось с машиной, которая везла меня в саркофаге? Тогда в ресторане, скорее всего — ещё не знал, а теперь наверняка знает о том, кто меня спас, и делает хорошую мину при плохой игре. Что ж, решил я, это оставим на сладкое.