Итак, что у нас есть? Во-первых, Сян. Молодец, тут же встала в стойку, чуть ли не пытаясь прикрыть меня спиной. «Патронов» осталось у неë не то две, не то — меньше. Хоть у девушек и неприлично спрашивать — я уже прикинул, что у неë не менее трëх чакр, две она явно потратила, и вряд ли ещë одна перезагрузилась.
Так, что ещë… ну, мои кулаки и моя чакра, которая, по всем ощущениям была опустошëнная. И была трость.
Трость, пожалуй, будет лучшим вариантом.
— Не смотри!! Не смотри на маску! — крикнула Сян и ударила наотмашь, почти не глядя.
В ответ её схватили за руку. Крепко схватили. Я повернул рукоять трости, продолжая делать вид, что опираюсь на него, уже предполагая, что будет дальше.
Гормон страха, на самом деле, просто бурлил. Это нормально — бояться, когда загнали в угол. Так иногда получается ожесточённее драться. Итак, директор Цао — никакой не добрый, он враг, попытался я внушить себе. Он обманщик. Даже если я его лицо увижу…
О, а вот и он! Добрый дяденька Цао, чей голос я слышал через кому! Который спас меня! Конечно же, надо дать протянуть руку, чтобы он вколол мне лекарство, и тогда…
Мне прилетела пощёчина от Сян — била явно не глядя, и, скорее это был лёгкий хук справа в скулу. На секунду наваждение спало — я увидел горящую пурпурным цветом маску, а мгновение спустя вырнул стилет из трости и шваркнул сверху вниз, от шеи, через подбородок и выше, сбив маску с лица.
Крик боли беглеца вернул окончательно меня в чувства, грузовичок как раз проехал и освободил проход, а к нам уже из темноты окрестных мастерских спешили двое крепких парней и не менее крепкая тетка в спортивной одежде.
— Башмачники! Разбираться не станут, лучше валить! — порекомендовала Сян, но я и так уже валил, что есть мочи.
— Э! Стоять! — слышалось сзади.
— У него маска! Артефакт! — крикнул я, чтобы предупредить наших спасителей.
Те не ответили, но краем глаза на повороте я увидел, что они крутят раненого. Мы шли ещё какое-то время, пока в небольшом сквере не остановились, чтобы я мог отдышаться.
— Кажется, оторвались… что за башмачники? — спросил я. — И как нога?
— Точно не уверена. Но, кажется, это их район на границе площади. Небольшой клан. Вроде, из цивилизованных, не беспредельщики. Но отоварить могли. Спасибо! А нога болит…
— Хорошо. Не за что… Получается, три-один по спасениям, так?
— Типа того…
Она остановилась ненадолго, перенаправляя остатки ци, чтобы подлечить ушибленные конечности.
— Хорошо что оторвались. И что дальше? Такси вызовем?
Кварталы вокруг были весьма заунывные и неожиданно-безлюдные. Одни какие-то мастерские. Я огляделся — нашёл скамейку, зашагал к ней и буквально в шаге от неё услышал визг Сян:
— Стой!!! Не садись!
— Что такое? — спросил я и заозирался по сторонам. — Засада какая-то? Ловушка? Отрава?
— Нет! Скамейка может быть хищной!
— Чего⁈ — воскликнул я.
И отошёл на пару метров — от греха подальше, едва не сшибив спиной одинокого самокатчика-подростка. После случая со змеем — я был готов поверить во всякое.
— Знаменитая ожившая скамейка района башмачников! Да как ты не!… А, да, всё забываю. Ну, многие считают, что это легенда. Я сама так думала, пока не увидела в госпитале лично одного парня, который утверждал, что такая штука оттяпала ему ногу!
Сян осторожно подошла к скамейке, у неё снова странно загорелись глаза.
— Нет, вроде бы чисто… Но по рассказам — она здесь и обитает. Ночью перебирается, а потом охотится на прохожих.
Я тут же свалился на скамейку, она секунду спустя уселась рядом.
— Ну, то есть, точно она сейчас перед нами не превратиться?
— Она бы на тебе сработала! Это ты хорошо сделал, что первый сел.
— Ты чего, проверяла на мне⁈ То есть меня, типа, колченогого, не жалко, ясно. Я для тебя, что, как этот… тестовый сервак у Янсена? Врач ещё, называется!
Сыграно получилось неплохо, мы посмеялись.
— Прекрасно, конечно. А какие ещё предметы бывают? — спросил я.
— Ну… Ожившее оружие. Столовое серебро. Подсвечник. Цветок в горшке, который словил зелёный осколок и может превращаться в хищный баобаб. В борделях, говорят, живёт зубастый…
Она замялась. Я вдруг снова подумал — как же близко она сидит! И место-то какое тихое, спокойное, романтичное такое. После погони, после того, как защитил и мужественно протестировал хищную скамейку. Само то для первого поцелуя!
И вот только подумал — а она уже вскочила.
— Вообще — тебе бы в музей сходить. Кстати он тут неподалёку, вон там, на границе парка Но лучше нам идти в том направлении, к проспекту Вечного Мира, там такси можно поймать…
— Сколько топать?
— Минут пятнадцать. Ну, либо искать станцию велорикш.
— А потом трястись минут тридцать до бабули Хо, так? А там же у нас уже парк, и поток, правильно? Так может срежем.
— Ох, серьёзно… Через парк? Тебе не рано?
— Не рано, — твёрдо сказал я.
— Ну, с другой стороны, действительно. Пешком дойдём за минут пятьдесят. Давай зайдём в музей. Когда ещё окажемся в этих краях.
Пришлось идти в гору — деревья парка виднелись где-то наверху, а вокруг простирались всё те же облупленные районы. Правда, становилось всё более людным. Стайка ребятишек подбежала и стала тыкать какими-то старыми мобильниками, просить коины, новые или старые, Сян цикнула на них, и они разбежались.
— Чей это район?
— Сейчас будет район антикварщиков. Они делят парк с рыночниками с нашей стороны, с юга, и ботаниками с севера. «Стариками» их ещё называют… А недоброжелатели — Чёрными копателями. А вон, кажется, один из них.
Мы выходили на чуть более оживлённую улицу, по которой ходили аниматоры в костюмах мифических (или уже не особо мифических?) существ, а на углу на раскладном стульчике восседал дедок.
«Воздушный рис», гласила табличка. Память Чан Гуна добавила, что мы пару раз с дедом угощались подобным лакомством. А также я вспомнил, как его готовят — над специальной горелкой нагревают герметично закрытый баллон, а потом — бах! Примерно как с попкорном, только быстрее. А может это тот самый продавец? Дедок не то улыбнулся, не то нахмурился, когда увидел нас.
Я в ответ кивнул, он молча раскочегарил горелку, насыпал горсть семян с солью в баллон, плотно закрутил, принялся раскочегаривать и вращать над огнём.
— Я тебя не видел раньше, — сказал он чуть позже с небольшим акцентом. — Девку помню, тебя нет.
— У вас хорошая память, господин Пак Ким Чжоль.
Кореец? Кого только не встретишь тут.
— Из комы вышел. Шесть лет провалялся.
— Бывает, — кивнул дедок. — Трость у тебя красивая. Её мои друзья с радостью купят. За полтысячи коинов.
— Полтысячи⁈ — я удивился, но потом покачал головой. — Не продаётся. Это подарок. И…
— И оружие, ты хотел сказать? Я заметил характерный разрез под рукоятью. Что ж, ответ истинного бойца. Оружием не следует разбрасываться ради копеечной выгоды. Как звать?
— Чан Гун.
— Гун… уж не тот ли Гун, что практиковал астрологию в квартале, который у рынка сейчас… Как там улица называется… Дед твой, да?
— Ага! — кивнул я. — Вы знаете, где он? Что с ним стало? Он погиб⁈
— Понятия не имею. Мы так, немного совсем общались. Он мне помог лет десять назад… подсказал кое-что про документы. Ещё до Катастрофы. Но поговаривают, что первое чудовище его и сожрало. А ты, получается, выжил? Случаем, не прямо там был при прорыве?
— Хм… не там, — зачем-то решил я соврать. — Но ударной волной достало.
Видимо, неубедительно.
— Если там — то помалкивай про это, — посоветовал Пак Ким Чжоль, и у него на миг зажглись глаза.
Он закончил приготовление, подставил под баллон мешок, подсунул ручку, и…
Я ожидал характерного хлопка, почти выстрела, но хлопок был гораздо тише, а конец баллон охватило уже знакомое голубоватое сияние. Воздушный рис полез в мешок неспеша, неторопливо… Спустя минуту кореец отсыпал в бумажный кулёк и протянул мне.