— Ну… пластиковых таких. Игрушечных. Что, у вас разве в детстве не было пластиковых уточек?…
— А. Я опять забыла, что тебе было всего двенадцать лет…
Итак, последние предметы моего гардероба исчезли в корзине для грязного белья. Щёки Дзянь, кажется, раскалились до температуры плавящегося металла — да уж, неужели не врёт? Да и Сян, судя по всему, испытывала некоторое смущение — как-никак, хоть она уже и видела меня голым, теперь я был уже не совсем таким овощем. Тем не менее, коллективными усилиями моя тушка была отгружена в уже наполнившуюся ванну.
Ну, а дальше началось. Сян достаточно быстро поборола стыд и включила некоторое техническое отношение к процессу. Дзянь же продолжала откровенно краснеть, хихикать и действовать подозрительно. То пальчиком тыкнет, но за плечо ущипнёт.
— Дзянь, где у вас шампунь? А, вот, вижу. Намыливай. Да не три ты так, ты ему сейчас кожу протрёшь. Помоги ногу приподнять… Как, Чан, чувствуешь что-нибудь?
С этими словами Сян потянулась и потёрла мне ступню.
— Чувствую, — признался я. — Но, боюсь, что не совсем то, что требуется. Пока ступня до конца не реагирует.
Что испытывает юноша, когда его намыливают две симпатичные молодые девушки? Пожалуй, удовольствие. Да будь у меня трижды нечувствительная конечность — это было чертовски приятно. К тому же, надо ли говорить, что лёгкие футболки, в которые обе сотрудницы обмывочного пункта были одеты, от пенных брызг очень быстро намокли… В конце концов, я даже отвернулся и зажмурился, чтобы не смотреть на них.
Но было поздно.
— Какое быстрое идёт… восстановление. Это, Дзянь, особенность циркуляции ци в мужских организмах. Чан, тебе надо поработать над духовными практиками.
— Хорошо. А теперь, дамы, подайте мочалку и отвернитесь, я окончу банные процедуры самостоятельно.
Я вовремя выхватил мочалку и перехватил инициативу, а то Дзянь уже готова была потянуться рукой в неизвестном направлении. В общем, всё прошло не так благопристойно и целомудренно, как хотелось бы мне и моим невольным санитаркам, но вполне терпимо, и, главное, без травм. Чистый и распарившийся, я уселся завтракать…
Ох уж эти китайские завтраки! Даже в усечённой форме, в городе, заблокированном со всех сторон — он выглядел роскошным пиршеством. Каша двух видов, отварные яйца, какие-то шарики, закуски, фунчоза, копчёности, нарезка из фруктов…
— Эх, — вздохнула Сян, и я не сразу понял, к чему это она.
— Да, — немного резко отозвалась Дзянь. — Это я набор взяла. Небогато, не успеваем мы нормально готовить, но что поделать.
— Небогато? — усмехнулся я, накладывая полную тарелку. — Разве что бутерброда с сыром не хватает, но…
Тут я осёкся. Какой, нахрен, сыр! Я в той части света, в которой с усваиваемостью молочных продуктов всё не вполне гладко. Но и без того было сложно всё осилить — ел с трудом, с перерывами, медленно, потому что рука после мытья уставала держать ложку. Когда закончили — показалось, что то ли объелся, то ли недоел. Живот был полным, но вот сил как будто бы не было.
— Мы же сходим в лапшевню бабули Хо? — спросил я.
— Конечно-конечно, — кивнула Сян. — Только после обеда, мне бы сходить по магазинам, есть кой-какие дела…
Янсен, прибежавший только к самому концу завтрака и по-быстрому похватавший со стола, сам вспомнил о нашем вчерашнем разговоре.
— Я подумал — у меня есть пара тестовых мобильников и браслетов, и я могу создать тебе тестовую учётную запись. Ну, пока — чтобы просто посмотреть, что у тебя по чакрам. Сян сказала, что что-то интересное.
Он упорно называл шаодани «чакрами» — видимо, какой-то разработческий сленг. Я пожал плечами:
— Хорошо. Но мне бы как-то с документами помочь. Уж поверь, я привык платить по долгам, и как только встану на ноги — отблагодарю.
Хозяин квартиры кивнул, хотя я до конца не понял, верит он, или нет.
— Да, постараюсь помочь. Понимаешь, я не особо вхож в самые тёмные уголки города, как-никак, разработка и поддержка Системы требует прозрачности…
— В смысле «прозрачности»? Легализации?
Он кивнул.
— Я хочу хочу, чтобы её признали основной.
— А что, есть и конкуренты? — удивился я.
Янсен поморщился, а потом у него загорелись глаза — похоже, я попал в болевую точку, способную разговорить молчуна.
— Ну так, поделки. Простенькие приложения, в которые ты сам заносишь вид чакры, цвет и «патроны». Которые ещё и падают постоянно. Но алгоритм, с помощью которого до-поточными гаджетами можно собирать данные о ци — насколько знаю, есть только у меня. Да и возможность, чтобы всё это работало… Ты же в коме был, да? У нас до какого-то момента в городе перестали работать практически все серверы. Выяснилось, из-за вязкости ци не работают шпиндели жёстких дисков, а иногда и вентиляторы… Потребовалось время, чтобы заменить все системы охлаждения, закупить дорогие SSD-диски, и теперь… Да, у меня три помещения для серверов в городе, сейчас делаю ещё и четвёртую.
— Лучше, может быть, где-то за кордоном? В… облаке? — вспомнил я хитрое слово.
— За кордоном? В смысле… За периметр безопасности Специального Контингента⁈ Ты что, а как?… А, ты не в курсе. У нас же в городе нет интернета. И мобильная связь только внутригородская. Всё оптоволокно обрезали. А сигнал спутникового интернета, да и большинство радиочастот глушится Основным Потоком. Ну, говорят, на консульском острове есть секретные линии, но, в любом случае, изолированные, и он далеко от Эпицентра…
— Ясно…
Я не сразу понял, почему мне стало немного грустно. А когда понял — то сразу немного полегчало. Я давно уже принял нового себя, слившегося с телом моего юного братца. Но где-то в голове всё равно сидела мысль о том, что мне надо будет связаться с кем-то из родных там, далеко на севере, в Сибири. Нет, Чан Гун, не надо тебе там ни с кем связываться. Во-первых, ты сейчас и по-русски-то с трудом что-то скажешь. А во-вторых, никто тебя там за своего и не признает. Твой дом теперь здесь, в замкнутом мире города. А значит — надо привыкать и осваиваться.
Новая жизнь, все дела. И как, и что теперь? Культивация?
Пожалуй, культивация. Только методичная лечебная гимнастика может восстановить меня. Янсен тем временем уже был на своей волне. Забормотал что-то айтишное, вроде «надо срочно проверить мониторинг ноды кластера, алерты сыпятся», вскочил из-за кухонного стола и ушёл к своему рабочему месту — как полагается, с кучей мониторов и техники.
— Слушай, Янсен, — вспомнилось мне чуть погодя. — У тебя есть ручной… эспандер?
Слово вспомнилось и далось с трудом, но Янсен всё понял и немного рассеянно кивнул, порылся в ящике стола.
— Ага. Поймаешь? Лови! Ой…
Он замахнулся… и кинул в меня через всю комнату шипастый резиновый мячик. За следующую пару секунд произошло несколько вещей. Во-первых, я понял, что мне во что бы то ни стало надо поймать этот несчастный мячик, а он летел в сторону. Во-вторых, на миг я вспомнил, как первый раз увидел ци — в том несчастном кабинете, когда меня разбудила Сян. Почувствовал тепло, напряг мышцы руки…
И я не заметил, как мячик оказался в ладони. По всей длине руки пробежал холодок, что-то вроде лёгкой судороги, а затем я почувствовал жуткую вялость. Так… теперь бы после сытного обеда полежать, поспать…
— Сян! — я уже позвал свою будущую соседку, чтобы она покатила меня обратно в комнату, но только она выглянула — передумал.
Нет, надо через силу, хотя бы немного покачаться.
— Что? Всё в порядке?
— Ага. Мне кажется, что я только что воспользовался шаоданем, чтобы поймать мячик.
Прозвучало это очень близко к тому, как маленькие дети, только-только приучаемые к горшку, кричат маме из туалета о своём успехе — да так, что слышно всем соседям хрущёвки.
«В хрущёвках всегда всё было слышно хорошо», — добавил ещё зачем-то внутренний голос. Сян вместо того, чтобы улыбнуться, не то удивился, не то нахмурилась.
— Ого! Правда?
— Вроде бы да, — подал из комнаты Янсон. — Что-то сверкнуло в руке… под пижамой. Ну и мячик он поймал на секунду быстрее.