— Вы сами покажете волшебство, Арнелла Алетт, — спокойно сказал Родерик. — Помните схему, что я показывал на сегодняшнем уроке? Щит.

— При высоком потенциале мага может стать боевым приемом, — повторила она испуганно. — Но отчего вы решили, что у меня большой потенциал?

— Женщины чаще им обладают.

Он обнял ее, прижал спиной к себе и взял за запястье.

— Э, мужик, ты что, девчонкой прикрыться решил? — рыбак криво усмехнулся. — Зачем тебе такой, киса? Иди лучше к нам. Мы тебя приласкаем.

— Вытяните руку, Арнелла Алетт, — сказал он ей на ухо. Положив ладонь пониже груди, добавил: — Почувствуйте тепло вот здесь.

Она кивнула, а Родерик ощутил, как под его рукой отзывается хаос, послушный, как верный пес.

— Помните, как вы помогли мне запечатать Хлою? Это было куда сложнее, — подбодрил он ее. — А теперь резко разверните ладонь, направляя энергию на этих негостеприимных парней. Давайте! Щит!

Арнелла раскрыла ладонь, и хаос рванул по ее телу и ударил волной.

Рыбаков разбросало в стороны, а деревья пригнулись, как от внезапного порыва ветра. Кто-то в деревне вскрикнул, когда песок взметнулся, засыпав и столы, и очаг.

— У меня получилось! — с восторгом воскликнула Арнелла, повернувшись к нему. — Я маг!

— А то, — усмехнулся Родерик. — А теперь поспешим, пока эти трое не собрали всю деревню.

Рыбак поднялся на четвереньки, закашлялся, выплюнул песок.

— Кривая шлюха! — донеслось до них.

— Почему это кривая? — возмутилась Арнелла, карабкаясь по камням на утес.

— Значит, второе слово вас не так задело? — усмехнулся Родерик. — По-видимому, этот молодой человек, который не сводил с вас жадного взгляда весь вечер, из приверженцев ровных. Или гармоничных. Вроде как в обычных людях всех стихий поровну, а маги — ошибка богов. Кривые.

— Боги не ошибаются, — заявила Арнелла, останавливаясь перед порталом и надевая туфли на босые ноги.

— Хотелось бы верить, — сказал Родерик, беря ее за руку.

Они шагнули в портал вдвоем, и в тишине академии, без шума моря и криков птиц, Родерику на миг показалось, что он оглох.

— Мне понравилось, — прошептала Арнелла, и эхо подхватило ее голос, повторяя снова и снова.

Родерик кивнул. Ему тоже понравилось. Он забыл о всех своих проблемах и просто жил, и это было прекрасно. «Понравилось-нравилось-нравилось», — шептало эхо, улетая ввысь. Ладонь Арнеллы все еще была в его руке, и Родерик слегка потянул девушку к себе, но дверь в крыло путников скрипнула, и внутрь заглянул Моррен.

— Вот тут кто! — воскликнул он. — Родерик, я везде тебя ищу.

Эхо загремело, повторяя и скрип двери, и его голос, и Арнелла, поморщившись, высвободила ладонь и пошла к выходу.

— До свидания, мастер Адалхард, — сказала она, обернувшись.

— До свидания, Арнелла Алетт, — ответил он.

Это и правда было похоже на свидание, но он так и не поцеловал ее. Оно-то, конечно, и не стоило бы…

Родерик тоже вышел из крыла путников, закрыл за собой тяжелую дверь и, повернувшись к центральному входу в академию, успел увидеть мелькнувший силуэт Арнеллы.

— Милая девочка, — сказал Изергаст. — Водил ее в Динадиру?

— Мне надо было ее расшевелить, — нехотя пояснил Родерик.

— Она без чулок, — усмехнулся Моррен. — Очевидно, расшевелил.

— Мы просто танцевали, — с раздражением ответил Родерик, поворачиваясь к нему. — У нее проблемы с хаосом.

— Спазм?

— Что-то психическое. Авторитарная энергичная мать, рамки воспитания и при этом страстная пылкая натура.

— Ох уж эти страстные девственницы, — вздохнул Изергаст, насмешливо глядя на него.

— Ты что хотел? — поинтересовался Родерик.

— Где Джемма?

— Я дал ей отпуск.

— Она уехала? Я не чувствую ее.

— Видимо, да. К Охоте вернется. Мы расстались, — отрывисто признался Родерик.

Он предлагал взять паузу, но пора посмотреть правде в глаза — ему не хотелось к ней возвращаться.

— Наконец-то, — удовлетворенно протянул Моррен. — Она тебя бросила! И каково это — чувствовать себя использованным и ненужным?

Родерик лишь пожал плечами. Ему вовсе не хотелось посвящать Моррена в нюансы их расставания.

— Я все думал, когда же ей надоест? — продолжал тот. — Ты выставил ее дурой на глазах всей академии. Притащил какую-то невесту... Та Джемма, которую я знал, ни за что бы не стала мириться с таким положением дел. И вот, свершилось!

— Я смотрю, ты прямо ликуешь, — усмехнулся Родерик.

— Не очень, — ответил Моррен. — Ты не выглядишь раздавленным. По правде сказать, ты омерзительно счастлив. Это как-то неправильно.

— Ну, извини, — пожал он плечами.

— Я ждал извинений, — кивнул он. — Правда, по другому поводу.

— И за это тоже прости, — произнес Родерик и посмотрел в зеленые глаза бывшего друга. — Если бы я мог все вернуть назад, то поступил бы по-другому. Но тогда я просто не смог устоять. Ты ведь знаешь Джемму...

— Знаю, — ответил Моррен.

— Все еще любишь ее?

— Вряд ли, — сказал он и добавил откровенно: — Но если она придет ко мне, то не выставлю вон.

Пытливый взгляд словно нырнул в его душу, но Родерик не почувствовал ревности.

***

Я подошла к общежитию, опьяненная событиями ночи, и знакомый голос окликнул меня:

— Арнелла! — Кевин поднялся со скамейки у кустов и подошел ближе.

— Кевин?

Его светлые волосы были взъерошены, и он провел по ним пятерней. В остальном Кевин выглядел так, словно собрался на экзамен: строгий костюм, белая рубашка.

— Послушай, Арнелла, я не очень-то помню события стихийника, — неуверенно начал он.

— Я тоже, — улыбнувшись, призналась я.

— Это все Эммет! Он, конечно, лучший бармен из всех, что я видел, но как же у меня болела голова на утро! Так вот... — он собрался и произнес серьезным тоном: — Возможно, я вел себя недостойно по отношению к тебе.

— Да? — удивилась я.

— Да, — кивнул он. — Твоя мать очень негодовала.

— О, мама, — простонала я, начиная понимать. — Кевин, послушай...

— Нет, ты послушай, — попросил он, виновато улыбнувшись. — Не перебивай, пожалуйста, я и так волнуюсь. Арнелла Алетт, ты станешь моей женой?

— Что? — опешила я. — Кевин, ты не должен!..

— Конфликт надо уладить, — сказал он как будто чужими словами. — Энцо Лефой — влиятельный человек в городе, и мой отец не хочет с ним ссоры, а твоя мать...

— О, мама, — с тоской повторила я.

Ощущение праздника и чего-то теплого и волнующего испарилось.

— В общем, я подумал, что это отличный выход, — торопливо добавил Кевин. — Ты мне нравишься, Арнелла. Ты милая, с тобой весело, и даже мастер Адалхард высокого мнения о тебе...

Я не знала, так ли это. Но когда ректор касался меня, все становилось неважным. И как он танцевал... В его объятиях я словно становилась совсем другой — такой, какой и не подозревала, что могу быть.

— И, кажется, я тоже нравлюсь тебе? — продолжил Кевин.

Я машинально кивнула. Да, он мне нравился, только я ни разу не вспомнила о нем за этот вечер.

— Но это ведь не повод срочно объявлять помолвку, — возразила я и схватилась за спасительную мысль: — И вообще, ты из древнего влиятельного рода, а у меня даже приданого нет!

— Ерунда, — улыбнулся он. — Денег у меня хватает.

— Я не знаю, какая у меня магия. Совсем не факт, что я воздушница.

— И не надо. Это даже лучше. У нас и так слишком много воздуха в роду.

Высокий, белокурый, с глазами голубыми, точно осколки летнего неба, Кевин стоял передо мной живым воплощением девичьих грез. Еще утром я была уверена, что влюблена в него, и вот он делает мне предложение, а я... Я не чувствую ничего кроме досады.

— Я скоро иду на Охоту, — сказал Кевин и сглотнул, а его нижняя губа вдруг задрожала. — В первый раз. И... — он набрал в грудь воздуха и признался: — И мне так страшно, Арнелла!

Я испуганно схватила его за руку, а Кевина словно прорвало:

— У меня не такой уж высокий потенциал, второй уровень в лучшем случае. Но отец сказал, все Тиберлоны ходят в патруль. Если бы мастер Адалхард пошел с нами, мне было бы спокойнее. Я ходил с ним до первого поста.