***

Он обнял ее тонкую талию, а белые нежные руки обвили его могучие плечи. На миг мне стало неловко, как будто я подглядывала за поцелуем подруги. Их губы слились, и золотое сияние закружилось вихрем, окутывая обоих.

Слезы шипели на моих щеках, я вышла из-за развалин и почти рефлекторно сложила знак кокона свободной рукой. Огонь окружил меня, но сквозь пламя я видела, с каким упоением Джаф целует Миранду, и она тоже льнула к нему как вьюнок к мощному дереву.

А вдруг ничего не получится? Вдруг жертва Джафа будет напрасной?

Золотой смерч стал ярче, сила потекла в королеву, и она привстала на цыпочки, чтобы не упустить ни капли магии.

Так же она целовала и Родерика когда-то, забирая огонь, но он сумел его вернуть. Но если магия Джафа – это жизнь, то отдав все и даже больше, как собирался, он неизбежно умрет!

– Остановись, – прошептала я.

Королева тоже как будто насытилась: уперлась узкими ладонями в смуглую грудь, подалась назад. Джаф обнял ее крепче, а второй рукой обхватил затылок, зарываясь пальцами в белые волосы.

Золотой вихрь анимагии кружился, шелковые пряди Миранда развевались. По подбородку Джафа стекала кровь, ярко-красная в сером тумане.

– Джаф, хватит! – взмолилась я.

Что-то кинулось на меня из хаоса и отскочило прочь, обжегшись огнем, но я почти не обратила внимания.

Джаф сгреб ладонью грудь королевы, впился губами в ее рот. Его смуглая кожа бледнела, точно вместе с жизнью из него уходили и краски. Спотыкаясь, я шла к ним, почти ничего не видя из-за огня и слез.

А потом хаос вздрогнул и словно качнулся волной. И еще раз. Тук-тук.

Королева застонала и оттолкнула Джафа, схватилась рукою за грудь.

Снова толчок, тяжкий стон – будто сама земля его исторгла, и хаос ритмично вздрогнул. Тук-тук.

Джаф покачнулся и упал, точно срубленное дерево.

– Любимый мой, – прошептала королева и опустилась на колени с ним рядом. – Я убила тебя. Опять…

Теперь она не была похожа ни на Миранду, ни на мою мать: темные глаза, вздернутый нос, крупный рот, перепачканный кровью.

– Я не хотела… Я не хотела! – выкрикнула она, гладя дрожащими руками его лицо.

Тук-тук.

Я подошла совсем близко. Быть может, я не должна ее убивать? Теперь ее сердце бьется, значит, королева живая…

Ее черты опять поплыли в тумане, она поправила сползшую набок корону и, поднимаясь с колен, глухо сказала:

– Этому миру незачем быть без тебя.

Обронив фонарь, я швырнула пику огня.

Она вошла точно в грудь королевы, и я бросила пламя снова. Огонь яростно рвался из моих пальцев, как никогда раньше. Как будто я стала гораздо сильнее. Как будто рядом со мной стоял Родерик, и я черпала его огонь.

Хаос дрогнул в последний раз, и королева, истошно завыв, вспыхнула как огромный факел. Я видела в пламени меняющееся лицо: Миранды, мамы, Джеммы Кристо, мое собственное. Черный дым растекся прожилками по туману, хлопья пепла, крупные, как вороны, летали вокруг. Королева кричала и разлеталась клочьями гари, и я опрокинулась наземь от удара волны, которая разбежалась кольцом.

Что-то кричало в хаосе, бесновалось и выло. Кокон, что я сотворила, взмыл высокой стеной и раздался далеко в стороны. Схватив фонарь, я подползла к Джафу. Похлопала по его волосам, сбивая занявшееся пламя, положила ладонь на грудь. Прижалась ухом, прислушиваясь, и обхватила широкое запястье, пытаясь нащупать пульс.

– Джаф, пожалуйста, проснись, – попросила я.

Похлопала его по щеке, но голова лишь безвольно мотнулась.

– Ты не можешь умереть!

Я поставила треснувший фонарь, прижалась губами к губам Джафа, соленым от крови, и вдохнула в него воздух.

– У нас получилось, – всхлипнула я, тормоша его за плечи. – Королева умерла. Ты справился, Джаф! Очнись! Хаос все еще рядом.

Я огляделась по сторонам. Повела ладонями, и стена огня послушно раздвинулась шире. Сухой кустарник, попавшийся на пути, ярко вспыхнул, затрещал, осыпаясь искрами, и под ним заблестел артефакт. Шесть лепестков, вершины которых заключены в каемку металла. Напоминает сердце Адалхорта, которое я заряжала совсем недавно и словно бы так давно.

Чья-то огромная тень метнулась за стеной огня, и я прижалась к Джафу. Насколько еще хватит моей магии, чтобы удерживать пламя? А если я оставлю Джафа, то какая-нибудь тварь может утащить его в хаос. Я не позволю!

– Я с ним побуду, – прозвучал голос совсем рядом, и я подпрыгнула от неожиданности.

Айрис присела на землю, отложила посох, поставила рядом фонарь – точь-в точь как у меня. Она совсем не изменилась: такая же маленькая, с фарфоровой кукольной кожей, темными волосами и глазами, в которых отражалось небо над всеми дорогами сразу. Серый плащ путника казался ей немного велик, словно она сняла его с чужого плеча.

– Ты можешь его спасти? – выпалила я, цепляясь пальцами за грубую ткань ее плаща как нищенка, просящая подаяние. – К хаосу предсказания, я все равно их не понимаю! Айрис, пожалуйста, пусть Джаф живет!

Она устроила его голову на своих коленях, провела по посеревшей щеке кончиками тонких пальцев.

– Сделай что должна, Арнелла, – с неожиданной твердостью потребовала Айрис.

Я беспомощно обернулась. Стена огня неумолимо опадала, фонарь треснул, когда я его уронила. Сердце хаоса было рядом, но что я могу сделать одна?

– У тебя есть все, что нужно, – повторила Айрис слова старого путника.

– А Джаф? – настойчиво спросила я. – Ты можешь вернуть ему жизнь?

Айрис ласково погладила спутанные пряди его волос, склонившись, поцеловала в лоб, и мне почудилось слабое сияние на месте ее поцелуя.

– Нет, – ответила она, и я, взвыв, со злостью оттолкнула фонарь.

Он откатился по твердой земле, стекло выпало и раскрошилось. Огонек заметался, едва не погаснув.

– Я не могу вернуть то, что и так у него есть, – спокойно добавила Айрис.

Его ресницы затрепетали, грудная клетка приподнялась и опала, и я рассмеялась от облегчения, срываясь на истерический плач.

– Он совершенно особенный, – доверчиво сказала она. – У судьбы на него свои планы. Иди же, Арнелла, не медли.

Встав, я подняла разбитый фонарь и подошла к Сердцу хаоса. Шесть лучей, шесть стихий.

– У меня есть все, что нужно, – прошептала я.

Это и правда так. Потому что всякий человек при рождении получает понемногу от каждого из богов. Во мне есть воздух и вода, жизнь и смерть, огонь и путь. Все мы немного путники всякий раз, когда принимаем решение и выбираем, куда идти. Я опустилась на колени, поставила фонарь рядом. Свет в нем задрожал, я протянула ладонь, чтобы защитить, и огонек перепрыгнул мне на руку. Побежал по пальцам и впитался в кожу, смешиваясь с моим собственным пламенем.

Я опустила ладони в центр Сердца хаоса. Как там говорил Эммет? Кладешь руки и со всей дури фигачишь магией?

***

Хаос вздрогнул, как будто по нему прошла волна. Лицо Ричпока недоуменно вытянулось.

– Это еще что за стук? – нахмурился Моррен. – Словно сердце бьется…

– Смотри! – воскликнул Родерик, указывая вперед.

Золотой смерч поднимался, закручиваясь воронкой.

Хаос взвыл и с очередной волной выпустил сонмище тварей, и все они устремились туда, где рос столп света.

– Держи их, Мор!

Пелена некромагии растянулась между посохами, раздуваясь как мыльный пузырь. Моррен швырнул ее вдаль, натягивая полотнище смерти. Белое пламя сорвалось с ладоней Родерика, устремляясь в армию тварей.

– Что там происходит? – выкрикнул Моррен, рассекая монстров с двух рук.

Тук-тук.

Вторая волна тварей была еще яростней, и Родерик встал перед ней, возводя стену огня. Где-то там, за спиной, его женщина и его будущее дитя. Так неужели он позволит хаосу пройти?

– Куда ты так рвешься, Ричпок? – спросил он. – Неужто к своей королеве?

– Дай пройти! Твоя жена сдохла, – выплюнул хаос. – Все они сдохли!

– Какая грубая ложь, – попенял ему Моррен. – Очевидно, что около шестого поста есть кто-то очень живой. Знаешь, Чпок, мне больше нравилось, когда ты делал вид, что говоришь правду. Что же случилось? Что заставляет тебя биться в истерике?