– Бедняжка, – посочувствовала мама. – Так тебя выжмут досуха! Я скажу Адалхарду, чтобы не смел тебя эксплуатировать!
А я мысленно возликовала – теперь мамина забота падет и на Эммета. Так пусть же прочувствует – каково это, быть под опекой Кармеллы Алетт. То есть Лефой. Никак не привыкну.
– Не надо, – испуганно взмолился он, видимо, представив, как мама отчитывает Родерика и требует не выжимать ее пасынка. – Пожалуйста. Это совершенно лишнее. Мне вовсе не тяжело.
– Не стесняйся, – успокоила его мама, и по ее взгляду и поджатым губам я поняла – Эммет не отвертится. – Я теперь твоя мачеха и несу ответственность за тебя, милый.
Эммет разумно поспешил ретироваться к отцу, пока не сболтнул еще что-нибудь и не влип сильнее, а мама взяла меня за руку и вздохнула.
– Я надеялась сперва выдать замуж тебя, – призналась она. – Но все так закрутилось, и откладывать больше нельзя было…
Она многозначительно улыбнулась, и я ахнула.
– У тебя будет ребенок? – прошептала я, и мама кивнула, светясь от счастья.
– Можешь себе представить? – она поправила прядь, выбившуюся из моей прически. – Видимо, дело все же было в Карлосе – оттого я не могла забеременеть так долго. А тут – хоп и готово.
Страшное подозрение сжало мое сердце, но мама добавила:
– Срок пока маленький. И на этот раз я абсолютно уверена, что отец ребенка – мой муж.
– Это хорошо, – с облегчением выдохнула я.
– Еще бы, – ухмыльнулась мама. – Кого бы ты хотела – братика или сестричку?
– Даже не знаю, – призналась я. – Все равно. Мама, это так чудесно!
Маленький человечек сейчас растет в животе у моей матери – настоящая магия! Сестра или брат, кто-то родной, быть может, чем-то похожий на меня, или на Эммета… Мама кивнула гостям, которые тоже хотели ее поздравить, а я отошла к столу, не в силах перестать глупо улыбаться.
– Она тебе сказала? – понял Эммет.
– Да, – я промокнула слезы, выступившие в уголках глаз, но спохватилась: – Мама ведь уже не очень молода.
– Не беспокойся, – сказал Эммет, подливая мне вина в бокал. – Я слегка подлечил ее, после всего… Она будет в порядке. Так что за нового Лефоя.
Я отпила глоток и спросила:
– Ты рад?
– Еще спрашиваешь, – возмутился он. – Да я в восторге!
– Но тебе ведь придется делиться наследством, – сказала я, и Эммет укоризненно посмотрел на меня.
– Какие глупости ты иногда говоришь, Арья. Это всего лишь вещи.
Вот бы и Родерик так думал. Но для него, кажется, Адалхорт значил куда больше. Он так и пропадал у Стены и возвращался за полночь. От него несло хаосом и дымом, и на уроках мы разговаривали куда чаще, чем наедине. В патруль явился какой-то важный человек из Совета Шести, чтобы проверить, как идет подготовка к Охоте и как выполняется приказ о магах огня. А я старалась лишний раз не лезть к Родерику, не в силах избавиться от чувства вины.
Это все из-за меня. Я убила императора, и теперь всем тем магам придется идти в хаос. Рурк как-то рассказал про старика, который занимался тем, что грел баню – его искры хватало лишь на это. А теперь он ждал начала Охоты, и кто знает – сумеет ли он ее пережить.
– Ты в порядке? – спросил Эммет, возвращая пустой бокал на стол.
– Все хорошо, – соврала я.
– Может быть, хочешь посмотреть мою комнату? – предложил он, хитро улыбнувшись.
– Вообще-то мне и правда интересно взглянуть, – призналась я. – Если ты пообещаешь вести себя скромно.
Эммет тяжко вздохнул и подал мне руку.
– Я попытаюсь, – пообещал он, ведя меня прочь от праздничного стола, мимо оркестра, через украшенный символами шести стихий зал, где проходила церемония. – Однако ты ведь знаешь: все течет, все меняется, а словам вообще веры нет.
Мы поднялись по мраморной лестнице, прошли по коридору, так что музыка стала глуше, и Эммет открыл передо мной дверь.
– Прошу, – он галантно взмахнул рукой, приглашая меня войти.
***
Я прошла в комнату, и дверь за моей спиной тихо закрылась, вовсе отрезая шум музыки и людских голосов. Синие стены, паркет кое-где вспучился, точно его не раз заливали водой, за огромными окнами мерцали огни Фургарта.
– Уютно, – сказала я.
– Не могу поверить, что ты здесь, – признался Эммет. – Что тебе показать? Книги? Артефакты? Кровать?
– Не начинай, – попросила я.
– Прости. Когда я волнуюсь, то шутки получаются глупыми.
– Ты очень часто волнуешься, Эммет, – серьезным тоном поддела его я. – Быть может, тебе стоит посетить мастера равновесия?
– Был я у него. Только взбесил своими расспросами. И этот взгляд – точно зеленые гвозди вбивают прямо в душу.
Я кивнула, соглашаясь. Изергаст такой. Подошла к широкому письменному столу с резными ножками, на котором лежала раскрытая книга.
– Биография великого целителя Ангуса Короеда? – прочитала я.
– Был анимагом, – пояснил Эммет. – Под конец жизни очень страдал от жуков. Я хотел стать целителем раньше.
– У тебя отлично получается, – искренне похвалила его я.
– Это уже не важно, – ответил Эммет, садясь на кровать – совершенно обычную, без балдахинов и шелковых покрывал.
– Почему? – поинтересовалась я, подходя к шкафу, на полках которого были выставлены модельки кораблей. – Мой папа на таком плавал, – оживилась я, заметив знакомое судно.
– Я думал, твой отец предпочитает пыль дорог и верный посох, – съязвил Эммет, но, когда я укоризненно глянула на него, добавил: – Прости.
– Так почему ты передумал становиться целителем, мой сводный брат? – спросила я, подходя к нему – слишком близко, потому что он протянул руку и погладил бархатистую ткань моего платья, обтягивающего бедра.
Его выбрала мама, поэтому оно было еще и красным, и с глубоким треугольным вырезом, в который и устремился взгляд Эммета.
– Я не передумал, – ответил он. – Я по-прежнему хотел бы пойти на целительский факультет после базового обучения, но больше не могу себе этого позволить. Похоже, я и правда раскачал свой уровень. По крайней мере, Изергаст в этом уверен. Теперь я могу не добавлять «почти», представляясь мастером хаоса. И это значит, что меня приговорили к бесконечным Охотам. Почти все водники патруля погибли, сражаясь с Джеммой Кристо. А для того, чтобы зарядить Сердце хаоса, нужны сильные маги всех стихий. Понимаешь? У меня нет выбора! Совершенно не важно, чего я хочу!
Бирюзовые глаза вдруг заблестели, наполнились слезами, а потом по гладкой щеке стремительно скатилась крупная капля.
– О, Эммет, – пробормотала я, садясь рядом с ним и хватая его за руку.
– Это все моя стихия, – улыбнулся он, вытерев слезы. – Обычно мне удается сдерживаться. А тут вдруг… Давай договоримся: я никому не говорю, что ты убила императора, а ты не рассказываешь, что видела, как я плачу.
– Идет, – быстро согласилась я.
Эммет задумчиво погладил мои пальцы и вопросительно посмотрел на меня.
– А ты, Арья. Чего хочешь? Кроме как выйти замуж за Адалхарда. Об этом, прошу, не надо. Пожалей меня, и я так весь в слезах.
– Похоже, у меня тоже не особо есть выбор, – буркнула я.
– Сейчас – да. Ты сходишь в хаос – и назад, чтобы выполнить этот дурацкий приказ. Потом, после третьего курса, тебя зачислят в патруль, но, думаю, все будут только рады, если ты не станешь ходить на Охоту.
– Почему это? – возмутилась я.
– Поэтому, – пояснил он. – Ты вроде спокойная, но чуть что – взбрыкиваешь, как необъезженная кобыла.
– Сам ты кобыла.
– В хаосе надо быть собранным. Иначе сорвет.
– И я стану второй королевой хаоса, – закончила я его мысль. – Это я и имела в виду, когда сказала, что у меня нет выбора. Понимаешь, я все порчу! Словно какой-то пожар! Даже если я хочу поступить правильно, заканчивается все плохо.
Эммет внимательно смотрел на меня и не перебивал, что случалось крайне редко, и меня словно прорвало:
– Да, я все делаю не так! Наверное, я не должна была мстить императору. Но во мне кипела злоба. Я хотела проклясть его, но все пошло не так. А теперь всех огненных магов отправят в хаос, из-за меня. Кто-то наверняка погибнет. Тот старик из бани, так точно. Он мог бы и дальше дремать на горячих камнях и баловать внуков, но я все испортила! И Родерик так страшно занят, и в этом тоже моя вина. Я безответственная!