Вернувшись к Ане, потрогал её лоб. Температура ожидаемо повышена, но пока совсем некритично. Я очень аккуратно, стараясь не потревожить больную руку, вложил её в спальник. Разделся и влез во второй. Понимаю, что сейчас примерно обед, но вымотан был невероятно. Обняв Аню, проваливаюсь в беспокойный сон.

Разбудили меня стоны. Аня была очень горячей, похоже, у неё начался бред. Проконсультировавшись с Сергеевной, вколол ей жаропонижающее и какой-то антибиотик. Вскоре она затихла, а мне пришлось менять ей спальник, поскольку старый был насквозь мокрым от пота. Закончив, опять проваливаюсь в сон.

Следующее пробуждение было приятным. Меня обнимала сломанная рука, а в глаза смотрела моя ожившая половинка.

– Спасибо тебе, Серёж, – тихий шёпот был едва различим на фоне шума водопада. – Без тебя бы не справилась. Я неудачно вошла в воду, правое плечо болит, спасу нет. Ну, а про руку, судя по всему, ты уже и сам в курсе. И тошнит. Похоже, у меня сотрясение.

Я достал подготовленную заранее горсть таблеток и протянул ей с бутылкой воды. Она, не переча, выпила их все. После чего взяла меня за ладонь и отрубилась.

«Не, так не пойдёт», – решил я и, аккуратно разбудив, заставил поесть. Влезло в неё немного, всего четыре порции. Ещё две отдал котёнку, который молча слямзил угощение, и семь съел я сам. Потом немного посидел, глядя на спящую Анютку.

Спать самому уже абсолютно не хотелось, и я кое-как выбрался наружу. Вход был над самой водой, и потому выйти из палатки было то ещё приключение. Меня тут же окатило водной пылью. После освещения в палатке окружающий мир казался слишком тёмным, и я включил налобный фонарь. Всё вокруг мгновенно покрылось мириадами сверкающих искорок, просто невероятная красота. Поскорее бы любимая поправилась, она точно оценит.

Подойдя впритык к скале, попытался отколупать один минерал, но он сидел очень крепко. При попытке подковырнуть ножом кончик лезвия отломался, но сам минерал размером с зёрнышко пшеницы вылетел со своего места пребывания и попытался упасть в озеро. Я поймал его у самой воды. Вблизи это была мутная стекляшка полукруглой формы, даже обидно стало. На всякий случай закинул её в сумку.

А теперь главный вопрос – как отсюда выбираться? Я внимательно осмотрел скалу, насколько хватало фонарика. Всю дорогу вверх шёл отрицательный уклон. Это не просто затрудняет восхождение, это делает его практически невозможным. А учитывая, что у меня осталось всего тридцать метров верёвки, плюс сломанная рука Ани… Я схватился за голову. Вот бы научиться летать! Дайте мне монстра, завалив которого, я получу способность хотя бы левитировать! Мечты-мечты.

Анатолий Петрович

С этими подъёмами на поверхность не заладилось сразу. Два лифта просто не отвечали на команды ИИ. Шахты были, по отзывам инженеров, целым, гермоворота – тоже. Но все лифты всегда хранились в верхних точках, и они не реагировали на команды. Третий, помеченный ИИ как работающий, легко опустил платформу и даже поднял испытательную команду инженеров и военных наверх. Вот только два последних шлюза не работали. Инженеры смогли пройти предпоследний, но верхний, по их словам, был похоронен под многотонными наносами грунта. Теоретически через них тоже можно было пробиться, но это заняло бы годы.

Очередной дежурный, отправленный в верхний мир следить, чтобы портал не закрылся, унёс их властям координаты. Работы по ликвидации заносов шли уже сутки, но всё, что мы получили: «Там нет лифтовой шахты, мы выкопали почти двадцатиметровый котлован. Ваши координаты ошибочны».

При этом по координатам двух оставшихся неработающих врат шахты нашлись. Сейчас заканчивают раскопки и пытаются запустить лифты. Но у их инженеров что-то не получается. Похоже, поломки сложнее, чем мы могли ожидать.

Научники выдали мне список всех подъёмов на поверхность. Их было аж семьдесят! Семьдесят, мать их! А мы не можем выйти на поверхность.

– Лапуль, сделай мне кофе с коньячком, пожалуйста, – попросил я в интерком.

Обычно я противник этанолов, но сейчас это именно то, что мне необходимо. Семьдесят подъёмов. Точнее, семьдесят один, но один был разрушен ещё на этапе заселения Ковчега. Подвижки почвы или какая-то заумная хрень. Ещё тринадцать были уничтожены искусственно, поскольку мешали внутренней инфраструктуре. С одного из таких на нас недавно рухнула платформа. Двадцать два пришли в негодность в результате прорыва подземной реки. Сложно тогда было, но мы справились. Затопленные шахты просто замуровали, как и много гектар полезной площади, отгородив дамбой прорыв. Но тридцать пять должны быть, где они все?

Я опять взял в руки отчёт. Как достали эти архаизмы, ведь можно было просто на ангела прислать. Нет, бумажные документы безопаснее и лучше сохраняют секретность! Бред… Бумажку я могу просто потерять. А ИИ взломать не удавалось никому больше полутора тысяч лет! Долбанные перестраховщики и приверженцы древних традиций.

В этот момент дверь ко мне распахнулась, и моя очаровательная незаменимая помощница внесла кофе. Всё, как я люблю. Капельку сахара, коньяк для запаха. Проводив подтянутую красивую задницу взглядом, вернулся к бумагам.

Информация была ещё только о двенадцати шахтах, включая три, с которыми мы сейчас пытались работать. Где ещё двадцать три? Что с ними? Я вызвал видеосвязь с главой научного отдела.

– Привет, дружище! – начал я. – Серафимыч, у меня тут не сходится ни хера в вашем отчёте. О двадцати трёх шахтах нет ни слова. Что с ними, где они?

– О, здарова, старик! Не поверишь, сам сижу и задаюсь точно таким же вопросом. Подняли все данные, и всё, что мои ребятки накопали – шахты есть. Ни координат, ни примерного расположения, ни состояния. При попытке углублённого изучения одной из них ИИ выдал, что информация засекречена, и при попытке дальнейшего взлома все данные будут уничтожены. Так что я даже не знаю, что делать. Страшно ломать дальше, ИИ редко шутит такими предупреждениями.

– Ты хочешь сказать, что от нас спрятали эту информацию? Кто? И, главное, зачем?

– Если тебе интересны мои теории, данные должны будут появиться в день запланированного подъёма на поверхность.

– Но это через четыреста лет! – я не выдержал и вскочил на ноги. – О чём предки думали? Должны же быть протоколы на случай форс-мажора?

– Вот именно этим я сейчас и занимаюсь, как и весь мой штат. Но пока по нулям. Будут новости, сообщу. Отбой, меня зовут.

– Отбой, – пробормотал я сам себе, поскольку Виктор Серафимович уже отключился.

Что же, остаётся только надеяться, что или наши учёные смогут раздобыть координаты и прочие данные, или мы запустим хотя бы один из выходов.

Теперь по Диме, простите, Джону. Он был нереально, невозможно похож на моего брата. Голос, манеры, поведение, внешность… Это был Дима, хоть стреляйте. Впрочем, не важно. Он предоставил нам довольно много информации о верхнем мире. Думаю, основной мотивацией было осознание, что он никогда не сможет вернуться наверх. И потому на сотрудничество он шёл весьма охотно, ничего не скрывая.

То, что он мне рассказал, меня очень беспокоило. Помимо войны с вторженцами, люди воевали… с людьми! Это было немыслимо, невозможно, но и не верить ему у меня не было причин. Главная цель этих войн была одна! Деньги! Не очень понятное явление, суть которого я понял не сразу. Как можно работать, чтобы просто прокормить себя и своих детей? Разве можно предположить, что нормальный человек будет терпеливо наблюдать на то, как умирает его ребёнок только потому, что у него нет этого непонятного ресурса на простейшую, по сути, операцию?

А заказные убийства? Это вообще в голове не укладывалось! Как можно заплатить неведомо кому непонятные деньги за то, что кто-то убьёт того, кто тебе мешает? Немыслимо! На пути к главе я делал множество дел, за которые мне, по идее, должно быть стыдно. Очернял конкурентов в глазах других, занимался подлогами и искажениями информации, но убить? Лишить жизни? Немыслимо, тем не менее на поверхности это было в порядке вещей.