Поместив капусту под гнет, Варя заявила, что процесс засолки чрезвычайно нежен и непредсказуем, поэтому она будет контролировать его лично — и днем и ночью. Почтенный ашджи-баши был несколько разочарован тем, что приготовление деликатеса затягивается, но спорить не стал, велев набросать возле жбанов с капустой ковров и подушек, чтобы девушке было удобнее. Приходя в себя после кулинарных волнений, Варя с интересом разглядывала место, где ей довелось оказаться.

В центре помещения находился низкий каменный очаг. Дым от него свободно и неторопливо поднимался к куполу, из которого наружу торчала узкая труба. Соседний отсек так же был увенчан купольным сводом, но на постройке трубы, видимо, решили сэкономить: вентиляция осуществлялась прямо через круглую дыру посередине. В этом чаду, словно черти в преисподней, переругиваясь и покрикивая друг на друга, сновали взмыленные повара. Вскоре Варя почувствовала, что от дыма, жара и кухонных запахов у нее начинает кружиться голова. Оставив капусту без присмотра, она вышла в длинный коридор, тянущийся вдоль всех кухонных помещений (ясно, что одним очагом дело не ограничивалось), и заскользила к выходу на улицу.

Зоркий ашджи-баши мигом оказался рядом с девушкой:

— О, Вария, что-то идет не так, как надо?

— Нет, все в порядке. Просто мне захотелось взглянуть, чем вы потчуете обитателей дворца. Наблюдаю избыток фиников и чернослива…

— Да, в Истанбуле фрукты широко используются для приготовления пищи, как жареной, так и вареной. А разве в Бухаре готовят не так?

— По-разному готовят, — уклончиво ответила Варя. — Скажем, в Бухаре тоже очень любят мед.

— О, меда в серале потребляется очень много. Мы добавляем его почти во все блюда. Хороший мед отправляют в дар султану молдавские князья, неплохой привозят из Валахии и Трансильвании. Однако светлейший Абдул-Надул предпочитает мед из Кандии — там он нежный и без примесей. Оттуда же для султана привозят и особое растительное масло, без запаха, в то время как для прочих обитателей сераля готовят пищу на масле из Короны и Модоны, что находятся в Греции…

Тут почтенный ашджи-баши заметил непорядок в кондитерском «цеху» и мгновенно ринулся в бой, обрушив все мыслимые проклятия на головы нерадивых поваров и их ни в чем не повинных родственников аж до седьмого колена.

Воспользовавшись суетой, Варя незаметно выскользнула на улицу. Неспешной походкой она направилась и сторону высокой башни, в которой, согласно данным индивидуального датчика, скучал бывший повар, а ныне главный лекарь эмира Бухарского Иван Иванович Птенчиков. Ее план был незатейлив, а потому имел все шансы на успех. Девушка собиралась отвлечь охрану, открыть дверь и выпустить заключенного. А через высокую крепостную стену учитель должен был перелезть самостоятельно, при помощи вакуум присосок, которые Варя успешно скрывала в складках широкой одежды. Прогуливаясь возле башни, девушка намеревалась провести предварительную разведку местности, чтобы потом не возникло непредвиденных осложнений. «Бежать лучше ночью, — прикидывала Сыроежкина. — Надеюсь, в ближайшее время с Иваном Ивановичем ничего не случится…»

Сосредоточившись на образе Егора, Варя начала устанавливать с ним связь, чтобы поделиться своими соображениями, но тут кто-то тронул ее за рукав, и девушка ойкнула от неожиданности. Перед ней стоял Алишер — лицо его приобрело сероватый оттенок, глаза ввалились, а губы мелко дрожали:

— О, Вария! Все пропало, — простонал он. — Палач уже начал точить свой топор…

— Нет! — вскрикнула Варя, решив, что повар узнал о готовящейся казни мэтра Птенчикова. — Я не могу этого допустить!

— О, квашеная капуста моего сердца, я знал, что ты не бросишь в беде бедного старого повара…

Не слушая его, Варя развернулась и бросилась к башне.

— Постой, куда же ты? Кухни в другой стороне!

Мощным рывком повар настиг девушку и ухватил за рукав.

— Как можно думать о еде в такой момент? — возмутилась Варвара, отчаянно пытаясь вырваться из цепких рук ашджи-баши. — Мы должны его спасти.

— Кого?! О, Аллах, верни этой несчастной разум! Спасать нужно меня. — Повар тряхнул Варю так, что яшмак едва не слетел с ее головы.

— Тебя? А как же… — Девушка махнула рукой в сторону башни и тут же осеклась на полуслове. Ну конечно! Известие о предстоящей казни какого-то лекаря из Бухары вряд ли бы так взволновало почтенного Алишера. То ли дело — узнать о приближении собственной гибели!

— Но что же могло случиться? Неужели у светлейшего султана аллергия на капусту? — постаралась прояснить ситуацию Варя.

— Хоть ты и говоришь непонятные слова, но я чувствую, что разум к тебе возвращается. — Повар с облегчением утер пот со лба. — Дело в том, что великий визирь поинтересовался, готов ли я порадовать светлейшего новым блюдом. Я рассказал ему о капусте, но, узнав, что она будет готова лишь через несколько дней, Осман-Ого пришел в ярость. Он заявил, что моя голова едва держится на плечах, а если диковинное блюдо не будет готово к обеду, то она и вовсе с них слетит. Последняя надежда на твоего доброго брата Хасана. Мы пошлем к нему гонца, и он…

— Это невозможно! — перебила повара Варя.

— Почему?

— Я… не знаю, где он находится, — пробормотала Сыроежкина, понимая, что сейчас не самый подходящий момент для рассказа о злоключениях «брата Хасана».

— Ты шинкуешь мое сердце без ножа, — констатировал ашджи-баши и, пристально посмотрев на девушку, решил: — В таком случае диковинное блюдо придется готовить тебе.

— Но я не умею!

— Заодно и научишься.

Не обращая внимания на Варино сопротивление, Алишер поволок бедняжку в сторону султанских кухонь. Снова оказавшись у дымного очага, девушка твердо заявила, что ей необходимо сосредоточиться, и вышла на связь с мужем.

«Егорушка, выручай! Сбегай в кустики, свяжись с ИИИ да выясни, какое экзотическое блюдо можно приготовить за полчаса».

«А что, с капустой прокол?»

«Некогда объяснять».

Минут через пятнадцать в голове у Вари загудело:

«Я все выяснил. Быстро готовятся «Метеорологическое непостоянство», «Галактический вихрь», «Огни Альфа Центавра»…»

«Отлично, — перебила Варвара. — Рассказывай, как все это стряпают».

«Но… — замялся Егор. — Ты ведь просила узнать что, но не просила выяснить — как».

«Гвидонов! — взвыла Варвара. — Это конец. И мне, и учителю… и тебе, если я все же выберусь отсюда живой».

«Но ты же… я же…»

«Умолкни и не мешай импровизировать, желудок султана не привык ждать».

Вскоре деликатес был готов. Вряд ли стоит сейчас вдаваться в тонкости его приготовления. Разъяренная Сыроежкина была в ударе. Результатом полета ее разбушевавшейся фантазии стало многоэтажное блюдо, конспиративно прикрытое толстым слоем взбитых сливок. Испереживавшийся ашджи-баши отправился лично сопроводить кулинарный шедевр на дегустацию к султану, а Варя попыталась вновь выскользнуть во двор. Однако отправиться к заветной башне ей не позволили: вежливо, но непреклонно помощники главного повара препроводили ее к чанам с капустой и усадили на усыпанный подушками коврик. Оставалось готовиться к самому худшему.

— О, Вария! Какое счастье! — Запыхавшийся Алишер ворвался в ее закуток гораздо раньше, чем можно было того ожидать.

— Султану понравилось новое блюдо? — с сомнением уточнила Варя.

— Да, да, о, «Мете-Орало-Гическое непостоянство» моего желудка! Лишь только султан услышал название этого дивного блюда, как пришел в неописуемое волнение. У него даже голос прорезался. «Как-как, — говорит, — оно называется?» Я повторил, и светлейший тотчас велел наполнить его тарелку. А заодно привести того, кто это блюдо готовил. Идем!

Карие глаза внимательно разглядывали укутанную в многочисленные восточные тряпицы Варвару Сыроежкину. Султан хранил тяжелое молчание. Молчали и придворные, почтительно замершие на своих местах. Наконец Абдул-Надул кашлянул и просипел:

— Кто научил тебя готовить это диковинное блюдо?