— Кажется, он направлялся в Шамбалу, — осторожно заметил Аркадий.

— Одно другому не помеха, — отмахнулся Олег. — Сомати — это высшая форма медитации, издавна известная на Востоке. Некоторым особо выдающимся личностям удавалось столь эффективно медитировать, что биополе начинало воздействовать через воду организма на обменные процессы. Снижение обмена веществ до нуля приводило к отвердению тела и его своеобразной консервации, которая могла продолжаться сотни, тысячи, даже миллионы лет, душа же в это время жила собственной жизнью. В учении о сомати есть соответствующий термин — «ОБЕ» («Out of Body Experience»), что означает «опыт вне тела», когда возможно наблюдать собственную физическую оболочку со стороны.

— Если Птенчиков преспокойно любуется, как ребята мечутся вокруг его недвижного тулова, то это просто свинство с его стороны, — убежденно заявил Аркадий.

— Делать ему больше нечего, он же в Шамбале!

— А что он делает в этой Шамбале, если все остальные давно вернулись... то есть, никуда и не уходили?

— Но он-то об этом не знает!

— Вот и взглянул бы на свое покинутое тело, проверил, что вокруг него творится. Надо же, какая бесхозяйственность: бросать столь ценные предметы на миллионы лет безо всякого присмотра!

Олег остановился и задумчиво посмотрел на приятеля:

— Положим, за ним присматривает тот таинственный гуру. Но все же ты прав: действительно странно, что тело осталось на самой дороге, у всех на виду. Обычно входящий в состояние сомати старается заранее подобрать для этого подходящее местечко.

— Может, это вовсе и не сомати?

— Сейчас мы попробуем кое-что проверить.

Олег послал вызов Гвидонову и набрал следующее сообщение:

«Постарайтесь поскорее пощупать учителя. Нужно проверить тело а) на твердость; б) на температурный режим».

Ответ пришел моментально — видимо, ребята как раз навещали Ивана:

«Тело твердое, температуру определить сложно, так как оно сидит на жаре».

— Катастрофа! — вскричал Олег и вновь заметался по комнате. — Птенчиков может протухнуть. Обычно тела в состоянии сомати оставляли в пещерах со стабильно низкой температурой воздуха...

— Ну понятно, как любые консервы, — вставил Аркадий.

— Нужно сказать ребятам, чтобы срочно транспортировали его сюда. Если даже не сумеем быстро вывести Ивана из этого состояния, то, по крайней мере, создадим его телу подобающие условия. Хотя... — Олег со стоном схватился за голову.

— Какие еще проблемы ты сумел обнаружить?

— Душа, оставившая тело в состоянии сомати, связана с ним так называемой «серебряной нитью», по которой всегда может вернуться. Не оборвется ли эта нить, если мы отправим Птенчикова в путешествие через тысячелетия на машине времени? Не потеряет ли душа свою физическую оболочку?

— Может, посоветовать ребятам, чтобы отыскали подходящую пещерку где-нибудь на месте? Будем Ивана периодически навещать и смотреть, не очухался ли.

— А если произойдет землетрясение? Наводнение? Лавина? Горный обвал?

— А если твое «сомати» — полная чушь и Птенчиков давно умер?

Олег разинул рот.

— Нет, что ты, он бы тогда так спокойно не сидел...

Аркадий поднялся со стула-трансформера, каждый раз изрядно расползающегося в ширину под его тучной фигурой, и тоже прошелся по комнате.

— Вот что я предлагаю, — начал он значительно. — Попросим ребят перебросить сюда Птенчикова в том виде, как он есть. Если ни нашим ученым, ни современным религиозным деятелям привести его в чувство не удастся, тогда снова отправимся с ним в Индию и постараемся подыскать укромную пещерку с подходящей температурой. А потом возьмем этого «гуру» и...

— А может, с этого как раз и начать?

Друзья посмотрели друг на друга и одновременно вздохнули: нет, настоящего гуру так просто не возьмешь...

Амира рыдала, уткнувшись в окаменевшие колени бывшего возлюбленного. Гуру меланхолично наигрывал на флейте. Наконец даже его терпение иссякло, и он отложил в сторону рассохшийся инструмент.

— Метеоритный дождь на мою голову! Амира, хватит содрогаться, будто Земля до начала времен.

— Как же мне не плакать, если увезут сейчас моего Пупсичка в ледяную пещеру и оставят там в полном одиночестве! — От избытка эмоций девушка чуть не завалила неподвижное тело на бок, но в последний момент Гвидонов сумел вернуть учителю равновесие. — Ой, замуруйте меня вместе с ним! Буду обтирать пыль с его чела и отгонять мух от заскорузлых пяток...

— О неудержимый поток праны! Мне казалось, что у нас совсем другие планы на ближайшее будущее.

— Какие? — заинтересовалась Сыроежкина.

— Любезный гуру предлагает мне пройти с ним рука об руку по Млечному Пути, как Альдебаран с Кассиопеей, — скромно потупилась Амира. От столь вольного изложения его слов гуру чуть не поперхнулся.

— Я что-то перепутала? — невинно заморгала юная индианка.

— В принципе, это не так важно, о черная дыра моего сердца.

Амира снова захлюпала носом:

— Млечный Путь — это так романтично... Просто не знаю, на что решиться. От такого предложения грех отказываться, но, может быть, мне все-таки лучше замуроваться в пещере?

— Ни в коем случае! — горячо запротестовал Гвидонов. — Знаешь, Амира, должен сказать тебе честно: эта пещера одноместная. Лезть туда вдвоем просто неприлично. — Он наклонился к самому уху девушки: — Лучше составь счастье почтенному гуру, вон как он на тебя смотрит!

Девушка кокетливо взмахнула ресницами:

— Да, гуру умеет разбередить сердце взглядом. Думаете, мой Пупсик возражать не будет, если я соглашусь отправиться с ним?

— По-моему, он еще долго никому ничего не возразит, — вздохнула Варя, глядя на застывшую в неподвижности фигуру.

— Ну, в таком случае... — Амира деловито утерла слезы и обернулась к кавалеру: — Готова следовать за тобой хоть к глубинам, хоть к вершинам.

— Я уже в нирване! — просиял индус.

Девушка ловко скатала коврик, сунула гвозди в мешок с коброй и смущенно взглянула на ребят:

— Вы уж там побережнее... Зонтик не забудьте...

— Не переживайте, Амира, — улыбнулась Варя. — Удачи вам на Млечном Пути.

Она помогла Гвидонову погрузить учителя в тачку, и ребята повезли его к машине времени.

— Ты заметил, что Амира все-таки избавилась от усиков? — шепнула Варя Егору. — По-моему, она стала премиленькой.

— Чудо, а не девушка, — убежденно кивнул Гвидонов. — Даже жаль, что у них с Иваном Ивановичем так ничего и не сложилось.

Когда они добрались до баньяна, то первым делом увидели Маугли, сидящего на ветке и болтающего в воздухе голыми пятками.

— Ты почему не в дупле? — строго окликнул его Егор.

— Мама сказала, что если я буду так долго сидеть за компьютером, то испорчу глаза, и выгнала меня погулять.

— Кажется, наша Сонька опять что-то замышляет, — пробормотала Варя.

Маугли соскочил с дерева и восхищенно обошел тачку по кругу:

— Так это и есть ваш учитель? — Он боязливо коснулся пальцем затвердевшей руки Птенчикова. — Ну надо же, совсем как настоящий!

Варя жалостно всхлипнула:

— А он, Васенька, и есть настоящий, только немного... не в себе.

Егор подтянулся на руках и заглянул в дупло.

— Эй, хакерша! Руки прочь от машины времени, сейчас все настройки собьешь! Разве я не предупредил, что закодировал программу? Вылезай скорей, помогать будешь.

Из дупла выглянул зареванный лик бывшей богини.

— Сонечка, что случилось? — всполошилась Варвара. — Неужели током ударило?

— Представляете, они уничтожили все мои изображения на стенах храма! — патетически вскричала экс-Каа-ма.

— Но храм-то устоял?

— Куда он денется, его ж в скале вырубили. — Сонька снова заломила руки: — Как только они могли пойти на такое кощунство? Не я ли учила их искусству любви, не я ли подарила им радость бытия, приоткрыв завесу над тайнами чувственного наслаждения?

— Ты даже предоставила им чудную возможность избавиться от надоевших родственников, обратив их в бессловесных зверушек, — подхватил Егор. — Не ценят люди сделанного добра...