— А вот еще какой был случай в городе Париже, — проговорил первый стражник, вытирая усы.

— Париж — енто на большой земле, напротив Гадиловки? — уточнил второй.

— Не перебивай, — зашумели остальные, придвигаясь поближе.

— Одна ведьма повадилась похищать росу. Что уж она с ею делала — не ведаю, можа пила, а можа физиономию свою умывала, а токмо как пройдет она на зорьке близ палисадника, как проведет рукой по воздуху — так все живущие окрест чахнуть начинают и струпьями сухими покрываются…

— Батюшки-светы! — закрестилась жадно внимающая аудитория.

— Это что, — вступил в разговор еще один стражник. — Дед мне сказывал, был на его веку такой случай. Поймали как-то ведьму, закопали по грудь в землю и оставили помирать смертью лютою. День она промаялась, к ночи еще жива была. А поутру приходит народ на плошадь — а вместо ведьмы дерево выросло! И ни единой на нем веточки, отовсюду метлы поганые торчат!

— Да ну? — изумились слушатели.

— Чистая правда! Стали дерево рубить — а метлы как надавали тумаков кому ни попадя, да и взвились и небо. Видать, полетели себе хозяек искать…

Птенчиков решил прервать познавательную беседу.

— Здорово, служивые! Как там наш висельник? Еще не окочурился? — бодро поинтересовался он, выступая из темноты.

— Вроде молчит, а там кто ж его ведает, — откликнулись доблестные воины, с сомнением поглядывая в сторону лестницы. Проверять самочувствие узника, находящегося в непосредственной близости от пойманной ведьмы, никому не хотелось.

— Понятненько, — протянул Птенчиков и внушительно потряс веревками. — А я для него новое развлечение приготовил, хочу опробовать. Так называемая «веревочная пытка». Тулово злоумышленника аккуратно обматывается и затягивается в направлении снизу вверх, вены и артерии пережимаются, и вся кровь постепенно выдавливается в область головы. До тех пор, пока не брызнет из ушей.

Бравые стражники дружно позеленели и ухватились за спасительный ковш. Птенчиков с одобрением покосился на его содержимое.

— Кстати, плесните-ка и мне чуток. Хорошая вещь, сил прибавляет. Когда руки устают узлы затягивать.

Стражники беспрекословно вручили ему берестяную кружку с калиновкой. Весело насвистывая, Пытарь отправился наверх.

— Во, вражина заморская! — закрестились ему вслед добры молодцы. — Это ж каким надобно быть душегубцем, чтоб кровь человеческую через уши выдавливать!

В сильном волнении Егор метался по тесной каморке. Луна — этот желтый глаз ночи — с любопытством подглядывала за ним в узкое оконце. Но вот заскрежетал тяжелый засов, и на пороге появился Птенчиков.

— Наконец-то! — Егор бросился к учителю. — Что же вы так долго? Тут такое творится: я слышал, что в соседнюю камеру бросили ведьму! Кто она, разглядеть не сумел, но думаю, что…

— Стройная, большеглазая, коса до пояса, зовут Варварой, — сухо отчитался детектив.

— Не может быть! — застонал Егор, хватаясь за голову. — Почему вы допустили, чтобы ее…

— Сидел в сундуке. Наблюдал сцену совращения царя Салтана царицей Лебедью. Еще вопросы есть?

— А зачем? — брякнул Егор и тут же покраснел.

— Что «зачем»? — передразнил Птенчиков. — Думаешь, пополнял свой сексуальный опыт древними традициями? Эх, молодежь… Держи простынку. Не знаю, пригодится ли она вам с Варварой…

— Пригодится! — обрадовался Егор и тут же снова покраснел. — В смысле…

— В смысле я не уверен, выдержит ли она ваш вес, когда вы полетите с башни, — сурово закончил Птенчиков.

— О, это мы сейчас проверим. — Егор с облегчением уткнулся в свой наручный компьютер. — Так… А если изменить коэффициент направленности? Не то, не то… Вот посмотрите: я несколько модифицировал конструкцию экстрим-планера, и теперь воздействие силы тяжести будет распределяться прямо пропорционально коэффициенту…

— Не трещи, — остановил его Птенчиков, — я в твоих выкладках разбираюсь примерно как свинья в архитектуре. Скажи прямо, хватит вам простынки, или срочно бежать за пододеяльником?

— Хватит, — уверенно ответил Егор.

— Вот и чудесно. С решеткам справился?

— А как же! — Технический гений снова оживился и начал совать под нос Ивану свои «часы». — Мне удалось довести частоту звуковых колебаний, создаваемых моим «ручником», до абсурда и вызвать диссонансный резонанс направленного действия, в результате чего нарушились молекулярные связи прутьев решетки и…

— Молодец, — кивнул Птенчиков и подошел к узкому оконцу. Далеко внизу плескалось море, расшибая волны об острые валуны и тут же взрываясь солеными слезами. Иван поспешил перевести взгляд наверх.

— Так, что мы имеем? Неплохая стеночка для начинающего альпиниста. С отрицательным уклончиком.

— Подумаешь, до крыши всего-то полметра!

— Зато вниз падать и падать. Где прутья? — Егор подал учителю изогнутые железяки.

— Что ж, крючья получились совсем неплохие. Но чем ты собираешься их вбивать?

— Зачем вбивать? Ввинчу между камнями, и дело с концом. Вон тут какие щели, не то что наш пенобетон!

Птенчиков снова высунулся в окно и оглядел кладку.

— Ладно, выбора всё равно нет. Сейчас я тебя подстрахую, а за Варей придется спускаться самому, мне ключ от ее камеры никто не даст. Закрепись на крыше как следует.

Егор улыбнулся.

— Да не волнуйтесь, Иван Иванович, я уже не маленький!

«Всего лет на семь младше меня, — неожиданно подумал Иван. — Хотя это смотря как посчитать».

Егор обвязался концом веревки, сунул за пазуху материал для строительства «экстрим-планера» и втиснулся в узкий проем окна. Иван подал ему крюки и плотно уперся ногами, готовясь удержать смельчака на страховке, если тот сорвется со стены.

Обошлось.

Гвидонов достиг крыши и подергал веревку. Иван с облегчением отпустил свой конец. Что ж, теперь всё зависит от Егора. Надо бы предупредить Варю.

Подобрав остатки веревок, детектив щедро облил их калиновой настойкой, вышел из каморки и аккуратно затворил засов. Пожалуй, ключик лучше потерять, пусть богатыри завтра повозятся.

Он приблизился к соседней двери и тихонько постучал.

— Варя!

В ответ послышался радостный возглас.

— Иван Иванович? — прильнула к двери незадачливая ведьма. — Простите меня, не смогла удержаться в стороне! Я только что видела Соню, она мне всё объяснила…

— Соня на острове? Разве она не улетела? — удивился Птенчиков.

— Нет. Скатерку похитила Бабариха. Если она успеет передать ее Гвидонову, мы все пропадем.

— Подожди, какая может быть связь между Гвидоновым и Бабарихой?

— Они сообщники! — в отчаянии крикнула Варя.

Детектив почесал затылок. Стройная концепция, выпестованная в ходе следствия, грозила рассыпаться на куски. Ох уж эта Сонька! Наплела опять с три короба.

— Варя, слушай внимательно. Я помог Егору выбраться на крышу башни. Скоро он спустится за тобой и поможет бежать из заточения…

— Гвидонов — лжец и предатель! Я никогда не смогу ему доверять!

Птенчиков удрученно вздохнул:

— Варенька, я сейчас не стану тебе подробно рассказывать, что успел узнать и какие сделал выводы. Не время, да и не место. Дам лишь один совет: прислушивайся к голосу сердца.

— Ох, я вижу чью-то ногу! — испуганно перебила Варя.

— Это Егор, — встрепенулся детектив. — Удачи вам, ребята!

Задумчиво улыбаясь, он начал спускаться по лестнице. С намотанной на руку веревки стекали кровавые капли калиновой настойки. Стражники мигом расступились, давая «пытарю» дорогу.

С неба продолжала таращиться круглая луна. Пожалуй, ей одной было видно, как зависший над злобными волнами Егор Гвидонов рушит молекулярные связи железных прутьев в окне старой башни, где томится в ожидании смертного часа его любимая девушка.

— Сидит моя отрада… — напевал Гвидонов, трудясь над прутьями старой решетки. — Сыроежка, тебя за что в тюрягу упекли?

— Я не собираюсь тебе отвечать, — вскинула подбородок Варя.

— Значит, политическая, — удовлетворенно хмыкнул Егор. Девушка взорвалась: