Водный колдун бросился к повелителю четырех стихий, но очутился на веранде Аглаиного дома – кто-то из собратьев колдунов удружил, на колдовские подножки члены Синклита все были мастера. Веранда сохранилась неизменной – с множеством окошечек, расцвеченных красными и синими стеклышками. Но висела она, прилепившись к каменному боку огромной башни, а та в свою очередь лепилась к другой. Вторая – к третьей, и так каменная титаническая лестница поднималась всё выше и выше, будто надеялась дотянуться до серебряного серпика убывающей луны. Это монструозное строение покоилось на островерхой каменной скале. Неведомо, как держалась махина и не падала. Ни скалы, ни тем более замка никогда прежде в Темногорске не бывало. Но, глянув вниз сквозь распахнутое оконце, Роман увидел внизу желтые огонечки Ведьминской улицы, стекающие к Уткиному полю, и в синих осенних сумерках само поле, черные кроны деревьев, и светлую змейку реки, бегущую привычным руслом.

Новоявленный замок трясло. Будто он был живой и нечаянно схватил в Темногорских болотах злокачественную лихорадку – это Слаевич пытался разрушить Медоносово колдовство, но силы не хватало, мутен выдался звездный час у земляного колдуна.

Роман открыл дверь с веранды и упал в узкий коридор, освещенный синими шарами. Коридор шел вертикально, потом поворачивал под прямым углом. Свет фонарей струился, но не рассеивал тьму, а только обволакивал. Тягучие световые нити сплетались в кокон, стремясь не столько прояснить и помочь распознать, сколько опутать и заморочить. Роман коснулся ближайшего светящегося шара, тот зашипел и растаял, а на его месте, на черном металлическом штырьке, торчащем из стены, остался сидеть голый зверек, размером не больше крысы, со светящейся синим кожей. Свет этот тут же угас. Роман двинулся дальше, гася по дороге светильники и оставляя позади себя коридор, погруженный во тьму. Возле самой двери навстречу ему неожиданно выскочил Максимка Костерок. Роман схватил огненного колдуна за руку и стиснул запястье. Если и была меж ними борьба, то длилась она лишь миг. Максимка Костерок тут же поник, и его дар – проходить сквозь стены – перешел на время к Роману. Держа пленника за руку (только так теперь мог действовать приобретенный на время дар), Роман пошел вперед, не ища дверей, а проламываясь сквозь и всякий раз оказываясь все в новых и новых коридорах и залах, однообразных и пустынных, освещенных синими светильниками. Дважды плененный колдун пытался вырваться и пересилить господина Вернона, но всякий раз хватало его лишь на краткий всплеск. В третий раз Роман прицыкнул на него:

– Не дергайся. Или забыл – вода камень точит.

Максимка поник, не сопротивлялся более. Войдя в новую залу, Роман столкнулся с Тиной.

– Сможешь Максимку удержать? – Роман вручил ассистентке ворот Максимкиного смокинга, как переходящий приз.

– Ты его совсем замордовал, бедного.

– Не смотри, что жалкий, крепко держи. Минут пять хотя бы. Но лучше десять. Где Стен?

– Сказал, что предвидел Сазонова в главном холле замка.

Можно было идти дальше. Роман почувствовал, что его тянет в сон. Кто-то старательно колдовал, пытаясь усыпить собратьев по цеху. Веки у водного колдуна налились свинцом, и он принялся так зевать, что едва не вывихнул челюсть. Первым делом ему захотелось отыскать повелителя снов и отобрать хоть на время дар, но потом Роман передумал. Метаться по коридорам было делом опасным и ненужным. К тому же первым делом уснул Максимка. И то польза.

Водный колдун двинулся дальше налегке, довольствуясь лишь собственным даром. Тина поплелась следом, шатаясь, как пьяная, но вскоре отстала. Пару коридоров Роман миновал без всяких приключений и тут почувствовал, как стены начинают наливаться жаром: главная зала была уже близко, Медонос задействовал огненную стихию. От прикосновения руки водного колдуна стены шипели, а от ботинок поднимался пар. Воздух сделался удушлив и горяч. Ожерелье на шее пульсировало, призывая хозяина отступить.

– А вода на что! – крикнул Роман. – Приходи, Вода-царица!

Смерч поднялся над гладью реки Темной и, закрутившись спиралью, змеей влетел в распахнутое верандное окно, устремился по коридорам сквозь дыры, пробитые колдуном. И вот уже поток крутится по-собачьи вокруг своего повелителя, лижет прохладным языком руки. Ожерелье враз успокоилось. Стены, шипя, остыли. Белый пар волнами поплыл по коридорам. Роман двинулся дальше, шагая по колено в воде и ожидая, что же еще ему подсунут друзья-колдуны. Самое странное, что Роман пока никого не встретил, кроме Максимки и Тины. То ли собратья-волшебники избегали попадаться на пути, то ли уже многие покинули эти стены. Но господина Вернона интересовал один Медонос. А Медонос из замка еще не ушел.

Роман вошел в главную залу. Медонос стоял перед ним, скрестив руки на груди; поток воды обегал вокруг него, оставляя на полу сухой круг.

– Иди, иди, неужто боишься? – насмешливо крикнул Вадим Федорович. – Или считаешь себя мне ровней?

Роман по привычке коснулся водной нити ожерелья, концентрируя силу, и шагнул. Тут же Медонос выбросил вперед руку. Вихри оранжевого пламени понеслись в сторону повелителя вод. Роман рубанул ладонью. Из волшебного камня ударил холодный синий огонь и буйные оранжевые языки пламени отсек, срезал, как лезвием. В воду посыпался седой пепел. Медонос хотел отступить, но круг верной воды не пропустил его. Роман шагнул к Медоносу, их руки сплелись.

– Темногорск я тебе не уступлю! – крикнул повелитель воды.

Ярость колдуна – сила колдуна. Из зеленого камня перстня вновь брызнуло холодным синим огнем. Посыпались искры. Тут же стены треснули вдоль, расселся пол, и потолок стал рушиться. Сверху хлынули потоки воды. Медонос дернулся. На него падали уже не струи – ледяные клинки, вспарывая кожу и мышцы, – кромсали Медоносу плоть, но господина Вернона не задевали. Вадим Федорович пытался вырваться, но Роман не отпускал. Водный колдун хотел повернуть руку так, чтобы зеленый камень перстня коснулся Медоноса, но Сазонов разгадал замысел и отчаянно сопротивлялся. Руки колдунов переплелись так, что хрустели кости.

– Призрачной власти мало, богатства мало, поддельных бриллиантов мало – реальной власти захотелось! Не получишь! Я Чудодею обещал, что ничего у тебя не выйдет.

– Ты дурак, Роман. Могли бы вместе, объединиться, а ты… На ерунду силу изводишь. На одну ерунду. На мелочи, а я… мог бы… отпусти… – хрипел Медонос.

– Нет! Хватит того, что вы Шамбалу эту свою водную с Гамаюновым изгадили. Темногорск я вам не отдам. Огонь с водой единиться не могут.

– Ты глуп, Роман. Речь не о Темногорске идет…

Вдруг все исчезло – не стало ни коридоров, ни камня, ни светильников. Вообще ничего. И скалы вымышленной не стало; даже Аглаин дом, вполне настоящий, исчез. На миг мелькнуло фиолетовое небо с яркими, как уличные фонари, звездами.

Роман стоял по колено в жидкой грязи, вокруг дымились, обугленные, руины хоромин. То и дело из-под обломков вырывались струи пара. Рядом стояла Аглая, вся грязная, мокрая, и плакала, держа в руках кокошник. Роскошная ее коса висела грязной тряпицей. Увидев Романа, Аглая попятилась и замахала руками.

Потом появился Гавриил.

– Где Медонос?

– Удрал, – предположил Роман.

Куда подевались все остальные колдуны, неизвестно.

Господин Вернон вышел в чудом уцелевшие ворота.

Алексей с Тиной поджидали его на улице. Вокруг уже собралась изрядная толпа зевак, но приблизиться к развалинам никто не решался.

– Ишь что устроили, ворюги чертовы! – надсаживалась какая-то тетка. – Стрелять их всех надо, стрелять, землю заставить рыть, как когда-то!

– Я ничего не понял, – признался Стен. – Начался пожар, гости побежали, потом включилась система пожаротушения, всех облило, а огонь разгорелся пуще прежнего. Я столкнулся с Тиной в холле. Тебя нигде не было. Сазонова – тоже. Помог Тине выбраться. Дом почти сразу рухнул.

Тина клацала зубами.

– Скажи-ка, Стен… – Роман сделал паузу, потому как очень хотелось дать Алексею по морде. Но колдун сдержался. – Ты хоть понимаешь, что вы с Гамаюновым создали?