– Чего ты там водой сиденье обливаешь? – спросил дядя Гриша, не оборачиваясь. – Купаешься?

– Готовлюсь хулиганить.

– Хулиганить надо не готовясь, а по зову души, иначе это бандитизм получается.

Все предусмотрел? Почти. Жаль, у дяди Гриши оружия нет. Ну ничего, Меснер возьмет с собой обожаемую «Беретту».

– Дядя Гриша, стрелять умеешь?

– Да. А что? Так сильно надо хулиганить?

– Баз, а ты что намерен делать? – спросил Роман доброго доктора.

Зотов, однако, не спешил с ответом. Лишь на повторный вопрос врач ответил неопределенно:

– Пока не знаю. То, что ты рассказал, мне очень не нравится. Но я должен сам посмотреть, понять, решить.

– Неужели, Баз, ты еще веришь в какие-то добрые намерения Сазонова? – усмехнулся колдун.

– Я почти уверен, что на самом деле всему должны найтись разумные объяснения. Не может человек убивать просто так, если с психикой у него все в порядке. Не садист. Вменяем. Значит, должна быть четкая, понятная и благая цель. Получается, мы не владеем полной картиной…

– Того, чем я владею, мне вполне хватает, – проворчал Роман. И невольно потрогал ожерелье – тот миг, когда лезвие водного ножа полоснуло по шее, чтобы разъять водную нить, долго будет сниться ему по ночам.

– Я не говорил, что у него добрые намерения. Но это человек целеустремленный. Это важно. И цель у него высокая.

– Мне плевать на его устремленность! – взъярился колдун. – Но только учти, если этот гад убьет кого-нибудь из наших или помешает мне спасти Надю, я недолго буду рассуждать, прежде чем его прикончить. Клянусь водою!

– Надя? Что с ней? – спросил Баз.

– Да, я ведь не рассказал тебе. – При мысли о Наде Роман улыбнулся. – Она жива. Но только в плену прошлого.

– Как это?

– Это что-то вроде мертвой воды… – Роман не закончил. Догадка сверкнула молнией.

– Вода? При чем… – Но колдун не дал Базу договорить – схватил за руку, и мгновенно добрый доктор онемел.

Что же получается? Время – вода… Живая вода – это всего лишь время. Прошлое – аморфно. Там все живы. Но аморфность времени не выпускает пленников из своих когтей. То есть надо сначала упорядочить время, потом найти момент… Ну да, как воду – из жидкого состояния обратить в лед. Создать жесткую кристаллическую решетку, где в каждом узле – нужное мгновение. Тогда время распухнет, и… Нет, мысли заносит куда-то не туда. Думай, колдун! Время – не вода, хотя и течет неостановимо. Роман как наяву увидел свою реку. Живую, сверкающую серебром. Отражающую солнечный свет. Дарующую силы и исцеление. Мысли мелькали. Он мчался по бесконечной анфиладе залитых светом комнат, и двери перед ним открывались сами собой. Время, текущее как вода. Прошлое аморфно. Но структура прошлое-настоящее-будущее подобна кристаллу. Кристаллу льда. «Хорошо! Очень хорошо!» – сам себе кричал Роман и мчался дальше. Если аморфное прошлое структурировать вновь, но не так, как случилось в первый раз, если в новом кристалле Надя не погибнет и пуля пролетит мимо, это и будет живой водой. Таких вариантов тысячи, десятки тысяч, и надо заставить каплю времени протечь так, чтобы не задеть ничего в настоящем, не исказить его, не превратить в хаос, но лишь для Нади, для любимой, ненаглядной Нади – сердце на миг замерло – проторить тропинку к настоящему. Мертвой водой оказалось аморфное прошлое. Живой водой станет измененное настоящее. А время? Стен сказал, что в Беловодье можно управлять временем. С помощью чего?

Вода. Клепсидра. Ну да, водяные часы… Капли капают быстрее или медленнее, и время замедляется или несется вскачь… А если из нижней чаши в верхнюю, то течет назад? Как просто! Почему сам Гамаюнов не сделал этого? Не знал, как? Или силы не хватило? Да, силы и догадливости. Но как раз сил у господина Вернона достаточно. Даже более чем. Роман Вернон сделает это. «Смогет»!

– Все в порядке. – Роман отпустил руку База. – Так… одна мысль пришла в голову.

Колдун прикрыл глаза. Ему привиделось Беловодье – его совершенно невозможная, призрачная, ошеломляющая красота. Машина катилась, Роман сделал вид, что дремлет.

Мысли его продолжались нестись, одна за другой, будто давно уже копились в мозгу и лишь ждали, когда догадка наконец осенит колдуна. Первое дело – это ограда. Без ограды, без замкнутого круга невозможно структурировать время. Своей водой Роман за полчаса все починит, и в Беловодье войдет целехонькое, и Стена из церкви выведет, и… Надя! Надя! – она – главное. Вот ради кого он торопится и всю воду до капли готов отдать. Да, тут вопросов нет. Потому что ответ Роману Воробьеву известен сразу, без всяких вопросов. А разве относительно кого-то другого вопросы есть? Нет, конечно…

А вот с Беловодьем все не ясно. Роман чувствовал – это что-то грандиозное, замысленное и начатое, но так и не завершенное. Недострой, как и все нынче на Земле. Как весь наш суетный и склочный мир. В Беловодье возможно все, лишь бы замыслы были, лишь бы хотелось что-то задумать и исполнить, да еще упорство надобно в достижении цели. Но откуда такая энергия в этом озере? Невероятная энергия…

Машина неслась… Скорее! Скорее! – мысленно подгонял ее колдун.

Пошел снег. Летел, закручиваясь в спирали, не с неба падал, а возникал из небытия и, возникнув, мчался, вихрясь от радости рождения, навстречу. Колдун любил эту снежную круговерть, это мельтешение, хаотическое, но всегда строго направленное – от неба к земле.

Роман думал о Наде, о том, что должен свершить. Задача почти невероятной сложности. Если представить время как непрерывный полет снежинок, придется в момент воскрешения выстроить их, чтобы они легли… Нет, не легли, а летели, но при этом каждая по своей строго определенной траектории – так, что за окном машины сейчас бы возник не хаос, а какая-нибудь картина, к примеру, снежный замок…

И замок явился, поднялся над осыпанным снегом лесом. В сине-стальное небо вонзился высокий донжон, вокруг встали башни поменьше, зареяли стяги, завертелись флюгера на островерхих крышах, зубцы стен легли сверкающим узором на фоне отдельно летящих снежинок. Снежный замок медленно плыл над лесом. Это длилось минуту, две… А потом Роман позволил картинке распасться.

Так призрак Беловодья являлся и исчезал.

Роман очнулся от своего полузабытья. Было муторно. Будто кто-то в груди скреб и тянул куда-то не сильно, но настойчиво.

– Вот хулиганство! Вот дерьмо! – выругался дядя Гриша. – Нас ведут…

– Что такое? – запаниковал Баз.

– Руль сам поворачивает! Я не даю, а он крутится.

На развилке, как ни налегал дядя Гриша на руль, «Тойота» свернула направо, вместо того, чтобы и далее мчаться по прямой. При этом Роман не ощущал никакого давления. Значит, управляют только водителем. Тонко действуют.

– Ну и хулиганство! – орал дядя Гриша.

– Тормози! – кричали в один голос Роман и Баз.

– Не могу! Хулиганская машина!

– Это Сазонов! Его работа! – решил водный колдун.

Роман пытался остановить взбесившегося металлического зверя, но не получилось: сталь, бензин, двигатель – не его стихия. Колдун схватил бутылку с водой. Всего одна бутылка, да и то неполная. Взял специально в салон, чтобы плеть и наручники сделать. Остальная вода – в багажнике. Есть еще фляга – но и там воды лишь на дней осталось.

– Могу одного человека невидимкой обратить, – сказал колдун.

– На кой хрен? – рявкнул дядя Гриша.

– Может, удастся как-то выскочить и другим помочь?

– Ладно, давай. Тебя они точно первым попытаются схапать. Как самого опасного. Ну, и меня они ждут. А вот База – точно нет. Его поливай!

Роман облил База водой и произнес заклинание. Добрый доктор тут же исчез.

Снегопад ослабел. Сквозь белое верченье проступил высоченный забор вокруг новенького особняка. Кирпичная кладка рдела на фоне заповедного, засыпанного снегом, сказочного почти леса. Вокруг единственного коттеджа – ни души, ни домишки, ни сарайчика. Заснеженная поляна, лес, замерзшее озеро белым блюдцем в лесу. Дорога вела прямиком к одинокому особняку.