Подумал водный колдун о Чудодее, и тут же тяжесть легла на сердце – вспомнилось предсказание Алексея. Спору нет, Стен порой неверно толковал свои видения. О, Вода-царица! Пусть он и в этот раз ошибется!

Роман растянулся на кровати, закрыл глаза. Итак, впереди три часа воспоминаний. Что еще откроется ему в колдовском сне? Чья смерть и чья измена?

Скорее! Хватит рассуждать. Надо вспоминать, и как можно скорее, если Роман хочет спасти Стена. Колдун плеснул водою в лицо и

ВОСПОМИНАНИЯ…

…хлынули, как вода в Пустосвятовке весной.

Итак, он ехал в Беловодье, и слабая надежда, столь слабая, что Роман не позволял ей ни на миг усилиться, томила сердце.

О чем думал колдун там, в джипе, когда мертвое Надино тело покоилось у него на руках? Да ни о чем. Переживал заново только что пережитое – свой бурный и безнадежный роман. Или же все же надеялся переиначить судьбу? Стен утверждал, что в созданном Гамаюновым городе все возможно, любые желания исполнимы. Кто знает, может быть и Надю удастся оживить и…

Лена сидела рядом, пыталась шептать слова утешения. Роман кивал и деле вид, что слова эти приносят ему облегчение. Однако боль потери, столь острую, что она казалась физической болью, ничто заглушить не могло. Машина катилась, убаюкивая, как будто была живым существом. Баз Зотов вел джип к далекому Беловодью. Юл задремал, Алексей Стеновский тоже уснул. Утопленница Глаша сидела на полу и у ног Романа, натянув на колени подол длинной рубашки, с которой по капле сочилась вода. Порой Глаша терлась головой о колени Романа, как кошка.

«Ведь это моя бывшая невеста, – подумал Роман. – Когда-то она отреклась от меня и ушла. Я позволил ей уйти. Кто знает, может быть, надо было ее удержать? Но Надю я ни за что не отпущу!»

– Зачем я нужен Гамаюнову? – спросил Роман у Зотова.

– Послушай, сейчас не могу объяснить. Приедешь в Беловодье – узнаешь.

– Иван Кириллович может воскресить Надю?

– Я же сказал: все ответы в Беловодье.

– Или никаких ответов нет? Скажу честно, Баз, тебе я верю. А твоему шефу – ни капли.

Роман укачивал Надю, как ребенка. Заклинание не позволяло льду обжигать руки, но все же он ощущал невероятный холод ее тела – как некую грань, за которую нельзя проникать.

«Гамаюнов должен ее оживить, – сам себя уговаривал колдун. – Иначе зачем призывать меня? Хочет взять мою жизнь – пусть берет. Только пусть Надю воскресит. Он должен, должен, должен…»

Зотов вдруг затормозил, да так резко, что все проснулись – и Стен, и Юл. Лена, наконец задремавшая, тоже вздрогнула и очнулась. А вот Наде уже не проснуться.

– В чем дело? – спросил Стен.

– Подумал, что перекусить неплохо. Там впереди, у дороги, кабачок. Заглянем?

Все тут же вспомнили, что с самого утра ничего не ели. Как выехали из лже-Беловодья, так все и мотались по дорогам, во рту ни крошки. Лена невольно облизнула губы.

– Жрать, в самом деле, охота, – высказал общее мнение Юл.

У дороги высился новенький, под старину, теремок с яркой вывеской кренделем. Вокруг тянулись запущенные поля, полосы кустарника, жидкий лесок. Да еще какие-то почерневшие сараи и склады.

Подле кабачка стоял «КамАЗ», других машин не было видно. Удобное место, от жилья далеко и от пригляда ментовского – тоже. Вечерком приезжали сюда бизнесмены попировать да решить свои дела. Сейчас, правда, час был еще для таких встреч ранний, и заведение пустовало.

Роман выбрался из машины и прочел вывеску. «У деда Севастьяна». Моргнул несколько раз. Вновь прочел. Все то же: «У деда Севастьяна». Ему стало нехорошо. Будто кто-то под ребра пихнул – и пребольно.

Алексей вынес на руках раненого Юла.

– Я сам могу идти! – гневно выкрикнул мальчишка. Рванулся из рук старшего брата и смело встал на больную ногу.

Баз не протестовал. Роман тоже. Знал, что рана с его помощью почти зажила, и мальчишка больше играет раненого, чем немощен на самом деле.

– Роман, погоди! – окликнула колдуна Лена.

– В чем дело?

– Куртку сними.

Он только теперь заметил, что куртка вся в бурых пятнах. Сбросил. Переложил бумажник и серебряную флягу с водой в карманы джинсов. Впрочем, джинсы у него тоже были в пятнах засохшей крови.

«Пусть считают, что краска», – подумал он беспечно.

– Давай я ототру! – Глаша взяла куртку. – У меня с рубахи вода капает – наичистейшая, из нашей речки.

Утопленнице кушать не полагалось, так что оставалась она вместо сторожевого пса – возле джипа.

Посетителей в кабачке было, мягко говоря, маловато. Вернее всего один – краснолицый пожилой мужчина за дальним столиком яростно боролся с куском жареного мяса. Даже официантки не было в зале. Юл повис на стойке, изучая меню под стеклом.

– Жаркое возьмите, – посоветовал мужчина, оставив в покое мясо.

Вытащил из-за пазухи пол-литровую бутылку водки, глотнул и закусил глазированным сырком. Одинокий посетитель был ростом с Романа, только в плечах куда шире. Так что поллитровка ему эта была ну что стакан кваса. Разве что глаза покраснели.

– Спасибо за совет, – ответил колдун. – Только мне кажется, вам это жаркое не по зубам оказалось.

– Зато было весело, – подмигнул собеседник, провел по редкому седому ежику ладонью и спрятал бутылку.

Наконец за стойкой объявилась немолодая брюнетка в черном платье с короткими рукавами и в белом передничке. Юл тут же заказал пиво и ухватил толстую стеклянную кружку двумя руками.

– Заплати за меня, – потребовал он у Романа, ухмыляясь.

Колдун отобрал у мальчишки кружку с пивом и заказал пять порций жаркого с гарниром и по апельсиновому соку каждому.

– Это дискриминация, – запротестовал Юл. – Зачем тебе пиво? Ты же все равно его пить не можешь. Отравишься.

– И ты не можешь.

– Могу.

– Пей, – поддакнул Роман. – И ожерелье тебя задушит.

– Туфта! Эй, Стен! – крикнул Юл, потому как в этот момент дверь отворилась и остальные наконец пожаловали в кабачок. – Ты пиво пьешь?

– Хочешь меня угостить?

– Нет, я спрашиваю, пьешь или нет? Или сразу кондрашка хватит, если остаканишься?

Стен заметил кружку с пивом в руках колдуна и понял, куда клонит младший братишка, возомнивший себя взрослым.

– Иногда отторгается организмом, – заметил он дипломатично.

– Враки! – Юл опять совершил бросок к кружке. И сумел-таки довольно ловко сделать большой глоток, прежде чем Роман отнял ее вновь.

– Ладно, давайте закусь. – Юл притянул к себе тарелку, всадил вилку, куснул, демонстративно показывая, что дурно воспитан. Хотя вряд ли он этим кого-то мог шокировать, потому как ножей в этом заведении не полагалось. Видимо, чересчур опасно было здешним завсегдатаям держать в руках ножи за обедом. – Ни у кого нет вставных челюстей? Одолжите пожевать. – Юл стал вертеть кусок жаркого на вилке, разбрызгивая соус. У Лены на куртке появилось жирное пятно. Она этого, к счастью, не заметила.

– Все ты выдумываешь, мясо мягкое, – не уступал Стен.

– Юл, веди себя прилично, – сделала замечание Лена. Чисто по-женски она была уверена, что просто обязана воспитывать молодое поколение.

– Как – прилично? – Юл уронил кусок мяса Базу на брюки.

– Вот черт! – выругался тот.

Юл залпом выпил стакан сока и налил себе еще – из Ленкиной порции.

– Ты что, решил нас всех достать?! – озлился Алексей.

– Ему нужна разрядка, – объяснил Баз. – После всего пережитого.

– Послушай, Стен, я тебя давно хотел спросить, – Роман не обращал внимания на выходки Юла, – ты ведь с Ником Веселковым в одной школе учился.

– Ну да.

– Тогда у него не наблюдалось таланта к колдовству?

Стен задумался:

– Знаешь, нет. Нормальный парень был. То есть, как все. В младших классах в отличниках ходил, а потом скатился на тройки. Математика ему не давалась. Это его сильно задевало.

– Он любил мед?

– Не припоминаю. С чего ты взял?

– Так почему он назвался теперь Медоносом?

– Голос у него слащавый.