Незнакомец уложил Романа на старый диванчик в просторной гостиной, накрыл пледом.

– Может, в больницу его отвезти? – предложил Данила Иванович.

К изумлению Большерука, человек, назвавший себя врачом, очень твердо сказал: «Не надо». И попросил у хозяина бутылку минеральной воды. Странный врач открыл пробку, нюхнул раз, другой, вылил воду Роману на лицо, после чего, ни слова не говоря, выбежал из гостиной. Данила Иванович, ошарашенный подобным методом лечения, несколько минут стоял, не двигаясь, потом подбежал к окну. Врач уже пересек двор и теперь мчался по улице, как будто опасался, что Большерук кинется его догонять.

Данила Иванович огладил двумя руками усы и бороду и стал думать, что делать дальше. Ясное дело, с водным колдуном непорядок. Но ясно было так же и то, что официальная медицина помочь Роману Вернону никак не может. Разве что еще один эскулап спятит, как давешний. Лучше всего позвонить Чудодею. Но Большерук со звонком медлил.

– Что за черт? Где я? – услышал Данила Иванович. Обернулся. Роман сидел на диване и массировал шею, время от времени поглаживая серебряную нить водного ожерелья. Похоже, Большерука он заметил не сразу, а заметив, спросил: – Кто вы?

– Не узнаешь? Данила Большерук. И ты у меня в доме.

– Да? Почему?

– Я в лесу тебя нашел, в беспамятстве.

Водный колдун продолжать разговор не стал, вновь повалился на подушки. Кажется, заснул.

Тут Данила Иванович очень вовремя вспомнил про ассистентку Тину, что жила в доме господина Вернона, и решил сходить за нею. Пусть решает, что со своим хозяином делать.

Когда они добрались до жилища Данилы Ивановича, уже совсем стемнело. Большерук провел Тину в гостиную, в которой всех вошедших поражал эркер с рамами от потолка до самого пола, с разноцветными стеклами. В поздний час цветные стекла казались черными, но нетрудно представить, как радостно в этой комнате бывало в солнечный день, когда повсюду трепетали пестрые пятна света и тени.

На диване у стены, накрытый пледом, лежал Роман. Глаза колдуна были полуприкрыты, а рот застыл в болезненной гримасе. Когда Большерук и Тина вошли, он даже не повернулся, не приподнял головы. Колдуна била дрожь – Тина слышала, как стучат его зубы. Плед с него наполовину сполз, и Тина увидела красные полосы на груди Романа.

– Что с ним? – спросила Тина.

– Колдовской шок, – объяснил Данила Иванович. – Судя по всему, кто-то вырезал из его кожи несколько ожерелий. Против воли. Вот раны и не затягиваются.

– Чепуха! – вскинулась Тина. – Когда из пореза водную нить достают, кожа сама собой закрывается. Сама видела.

– Ну, тебе виднее. Я сказал, что думал, а ты думай, как знаешь.

– Ничего я не знаю, – тут же уступила Тина. – И что теперь делать?

– Ничего. Ждать. Само собой должно пройти. Только шрамы останутся. Как на губе.

Теперь Тина и сама заметила тонкий белый шрам, что увечил нижнюю губу Романа и подбородок. Прежде шрама не было. Водный колдун мог любой порез заживить без следа. Почему этот след на губе оставил – неведомо.

Тина вынула из кармана пальто бутылку с пустосвятовской водой и влила несколько капель меж полураскрытых губ Романа. Колдун дернулся, будто его тряхнуло током, потом сделал судорожный глоток. Тина повторила процедуру. После третьего глотка лежащий открыл глаза и обвел комнату мутным взглядом.

– Что случилось? – спросил.

Тина так обрадовалась, что слезы сдавили горло, и она не могла вымолвить ни слова. Вместо нее ответил Данила Иванович:

– Тебя в лесу без сознания нашли.

– А… – протянул Роман и уставился в потолок – дощатый, выкрашенный в светло-голубой цвет, с серыми вуалями паутины по углам. – Почему я не дома? Почему здесь? Воды перепил?

– Разве ты не слышал: тебя нашли. Вот он нашел! – Тина кивнула в сторону хозяина.

– Данила Иванович… Да, кажется, с ним я уже говорил.

Колдун взял у Тины бутыль с водой и принялся жадно пить, ни капли, однако, не проливая. Казалось, каждый глоток возвращает ему силы. Силы, но не память. Потому что, когда колдун сел на кровати и спустил босые ноги на пол, первым делом спросил:

– Что было?

– В каком смысле?

– Я чувствую, что-то было, и очень важное… давно, – Роман нахмурился, – Но что именно – забыл. Я сидел у себя в кабинете, вел прием… Какое сегодня число?

В его голосе послышался страх. Честно говоря, Тина не помнила, чтобы Роман чего-то боялся. Нет, она знала, что он боится огня и огнестрельного оружия. Но чтобы вот так – беспричинно…

– Тебя не было в Темногорске целый год. Вернее, чуть больше. Ты уехал и…

– Погоди! – прервал он ее рассказ. – Не здесь! Домой сначала пойдем. Принесла, во что мне одеться?

Тина затрясла головой:

– Только воду. Хочешь, возьми мое пальто.

– Нет. – Роман перевел взгляд на Данилу Ивановича. – А у тебя что-нибудь есть?

– Плащ могу дать, сапоги резиновые.

– Не густо. Ладно, давай сапоги и плащ.

– Далековато топать, – покачал головой Большерук. – Не дойдешь.

– Дойду!

Тина спорить не стала. Когда водный колдун говорит таким злым голосом – лучше ему не перечить. Роман закутался в летний старенький плащ, сунул ноги в резиновые сапоги и, сутулясь, направился к двери.

– Погоди! – окликнул его Данила. – Оберег возьми. – Он протянул водному колдуну кольцо с зеленым камнем.

– Разве это мое? – Роман взял, повертел в пальцах. – Это же дедово кольцо! Ну да, дедово. Но как оно у тебя очутилось?

– Оно у тебя на пальце было. Я снял, чтоб не потерялось.

Роман подозрительно посмотрел на Большерука, но ничего не сказал. Надел кольцо на палец и вышел.

Ну, вот он и дома. Все как будто по-прежнему. Неужели год миновал? Что-то все-таки изменилось: на окнах в кухне новые занавески, посуда на столе другая. Но в остальном дом все тот же, уютный старый большой дом, перестроенный и отделанный заново под нужды Романа Вернона, обихоженный не слишком трудолюбивой, но все же женской Тининой рукой.

– Ромочка, дорогой, я тебя ждала все это время. Каждый день думала: ну, вот сегодня вернешься. Что с тобой было? Где? – хлопотала, как прежде, на кухне Тина, расставляя тарелки и нарезая хлеб.

– Ванну сделай мне, и чтобы погорячее, – попросил Роман.

Тина удивилась. Никогда прежде колдун ее подобными просьбами не озадачивал. Горячая вода или холодная – ему было все равно, лишь бы вода была чистой.

– Раны будут кровоточить, – предостерегла она.

– Плевать. Налей горячую воду, какую только можно терпеть. Скорее.

Он вынул из холодильника кусок сыра и откусил половину, будто хлеб.

– У меня суп есть, пельмени, – затараторила Тина, испытывая невыносимый стыд. Она так гордилась прежде своим даром. И вот, когда надобится вся ее колдовская сила, какая ни есть, предлагает патрону суп и пельмени.

– Ванну! – повторил Роман скрипучим больным голосом. Лицо его исказилось, будто от острой физической боли.

Он швырнул в Тину недоеденным куском сыра. Она взвизгнула и кинулась вон из кухни.

Струя с шумом извергалась из крана, Тина смотрела, как поднимается уровень воды, кромка осторожно крадется вверх.

Что же произошло? Тина терялась в догадках. Ясно было одно – Роман потерял память и начисто забыл все события прошедшего года. Колдун все позабыл! Невероятно! Невозможно! Такого просто не может быть. Однако выходило по всем статьям, что кто-то водному колдуну память стер. Значит, некто оказался сильнее Романа. При одной этой мысли Тина испытывала за своего кумира смертельную обиду. За себя бы так не обиделась. А вот за него… Тина всхлипнула.

Роман отстранил ее, выключил воду и погрузился в ванну. Вода тут же сделалась темно-розовой – кровь так и хлынула из порезов. Тина видела, что колдуну очень больно – желваки ходили на скулах, глаза были плотно зажмурены, а пальцы вцепились в края ванны. Но Тина не знала, чем помочь.