– Он надел мне на шею ошейник. Пусть снимет! – обратился Юл к Алексею, еще не зная, что перед ним его старший брат.

Тот посмотрел на водное ожерелье, что болталось на тонкой шее Юла. От безуспешных попыток освободиться на коже мальчика образовалась красная полоса.

– Что? Зачем ему ожерелье? – Алексей повернулся он к Роману. – Ты хоть соображаешь, что сделал?

– Подарил ожерелье. Мелкий сам просил, – не моргнув, отвечал колдун.

– Ну и что?! Сначала попросил, да. А потом передумал, – Юл запнулся и замолк. – Я же сказал, что не хочу!

– Давайте уточним детали, – перебил колдун. – Во-первых, парень не протестовал, пока я не создал водную нить. А во-вторых, как можно спрашивать у младенца, согласен ли тот появиться на свет или нет?

– Не играй словами! – в голосе Алексея послышалась угроза.

– Ни в коем случае. Слова я уважаю почти так же, как и воду. У них слишком много общего. Но парень в каком-то смысле младенец, как и любой непосвященный, не ведающий тайну водной нити. Кстати, тот, кто надел тебе на шею ожерелье, просил сказать «да» или «нет»?

Алексей хотел ответить, но промолчал – и колдун понял, что ненароком своего пленника уязвил.

– А ведь правда, у него тоже есть ожерелье! – Юл оставил попытки сорвать плетенку с шеи.

– Я надел его вполне сознательно, – заявил Алексей.

– Особенно, если учесть, что ты не умеешь им пользоваться, – съязвил Роман.

– Оно не срослось со мной!

– Как раз это не имеет значения. Силу оно дает даже в этом случае. Разумеется, эффект будет слабее, но… – колдун многозначительно замолчал.

– Что ты имеешь в виду? – Алексей откинул голову назад и глянул на колдуна так, будто тот смертельно его обидел. – Я знаю заклинания. Но ожерелье не отзывается.

Колдун постарался скрыть, что удивлен последним признанием. Если ожерелье создано, оно должно работать, как человек, родившись, должен жить. Странно, очень странно – это все, что пока мог сказать колдун.

– Оставь мальчишку в покое! – повысил голос Алексей.

Господин Вернон лишь улыбнулся. Оставить? Да ни за что! Роман всю жизнь считал, что он – последний водный колдун. Как последний из могикан. И тут вдруг слышит это таинственное «наши». О, Вода-царица! Их же много. Неведомо где. Но у них – свой круг. Что-то вроде спасательного круга, наверное. А Роман – вовне. Не допущен – так, что ли? Ладно, поглядим, кто сильнее.

– Мне что же, так и жить с этой штукой?! – крикнул Юл, видя, что взрослые перестали интересоваться его персоной.

– Она тебе понравится, – засмеялся Роман и похлопал Юла по плечу. – К тому же ожерелье поможет тебе найти убийцу, как я обещал.

Этот довод перевесил все остальные, и Юл смирился. Зато возмутился Алексей.

– Ты хоть понимаешь, что делаешь? Втягиваешь мальчишку в смертельную игру!

– Помогаю ему, раз ты не хочешь. Или не можешь. Мы уже все вляпались по самое не могу, терять нам нечего.

– Какое у тебя право?

– Никакого. Но разве это имеет значение? – Наглость колдуна ошеломила Алексея, и он в растерянности замолчал.

Варвара вновь возникла на крыльце. Прежней любезности – как ни бывало.

– Когда уедете? – спросила напрямик.

– Завтра утром, – пообещал Роман.

– Господи, как я от вас устала, – вздохнула Варвара. – Просто с ног сбилась. В магазин ты так и не сходил! В доме жрать нечего!

– Уже бегу! – крикнул колдун и достал из багажника машины огромную сумку.

– Верни мальчишку в Темногорск, – продолжал настаивать Алексей.

– А ты куда отправишься?

– Это тебя не касается.

– Ладно, мы в магазин. Если не хочешь с нами, можешь поспать на чердаке. Отец печку затопил, там сейчас тепло станет. Я в детстве любил на чердаке спать. Если дождь идет, слышно, как по крыше барабанит. В туалет только бегать неудобно. Так что много воды не пей.

– Сволочь!

Колдун решил, что опровергать подобное утверждение бессмысленно. Ему не терпелось проверить ожерелье. А старший из братьев Стеновских никуда не денется: из Пустосвятово ему против воли колдуна ни уйти, ни уехать. Только что с ним делать дальше? Можно, конечно, прибегнуть к крайним мерам и заставить Стеновского говорить. Но такого гордеца как Алексей подобный фокус оскорбит до глубины души – не надо быть колдуном, чтобы это почувствовать.

– Никуда я не пойду! – заявил Юл. – Отвяжитесь от меня.

– Значит, магаз и колбаса отменяются?

– Сами идите.

– А на реку? Ожерелье испробовать?

Юл нахмурился, глянул на колдуна исподлобья, хотел отказаться. Искушение, однако, было сильнее. Вырвал из рук искусителя сумку, сказал:

– Пошли!

И первым побежал со двора. Роман двинулся следом налегке. Утренний разговор с Алексеем весьма его занимал. Что нужно убийцам Стеновского-старшего от его сына? Ищут дорожку к Гамаюнову? Получается, что так. И еще выходило: этот таинственный Гамаюнов пребывает в большой опасности. Но кто ему угрожает? Зачем он понадобился труженикам Макарова и АКМа? Неужто убийцы да воры не до конца все свои таланты раскрыли, жаждут ожерелий колдовских, чтобы души обнажить до дна? Смешно, право… Тогда зачем?

Вопросов слишком много даже для такого великого отгадчика, как Роман. Этот неприятный факт приходилось признать.

Первым, кого увидел магазине колдун, был Матвей. Тот стоял, облокотившись на прилавок, скаля в улыбке гнилые зубы, мял в кулаке грязную шапчонку.

– Опять, приперся, гнида? – зашепелявил Матвей. – Грохнуть тебя надо. Глашку утопил. Она тебя бортанула, урода, а ты ее в воду – швырк. Мразь ты, сука злобная.

Роман не ответил, повернулся к «племяшу» спиной.

– Людей гнобишь, – шипел Матвей в спину. – Но погоди лыбиться! Не ча лыбиться. Тебя, падла, придавят. – И сунув что-то за пазуху, Матвей потрусил из магазина.

Роман, в самом деле, улыбался, слушая обвинения Матвея. Нелепая ложь. Не было у них ничего с Глашкой. Она, правда, обещалась Романа из армии ждать. Но когда дед привез Ромку в Пустосвятово парализованным калекой, два дня и две ночи проплакала, а на третье утро прибежала, бухнулась на колени возле кровати и взмолилась: «Отпусти»! Он лишь повел глазами, давая понять: может идти, никто ее не держит. Через месяц Глашка за другого замуж выскочила. Ну да, через месяц. Но Роман зла на нее не держал. Себе она сделала больнее – не ему. Утопилась она, правда, в тот день, когда Роман в Пустосвятово приезжал. Они виделись мельком. Глашка спросила: «Можешь мерзавца вернуть?» Колдун ответил: «Нет». Тогда Глашка и сигналу в воду.

Исходящая от Матвея ненависть не беспокоила колдуна – частенько он слышал за спиной проклятия. Пусть ругается, сколько душе угодно – собственная злоба его и задушит. Колдун свои силы на недоумка тратить не собирался. Но Глашку вспомнил и невольно вздохнул: дважды предавала она его, значит, и в третий раз предала бы – да не случилось. Глупая…

Девушка за прилавком, заворачивая в шуршащую бумагу покупки, кокетливо поглядывала на парня с черными волосами до плеч. Все примечала: одет модно и дорого, куртка наверняка из натуральной кожи. Неожиданно девушка коснулась его руки, будто желая проверить – настоящий он или нет, всплеснула руками и воскликнула.

– Ромка! Ромка Воробьев!

Он очнулся от мыслей своих, окинул взглядом. Узнал. Первая школьная красавица Оксана. В Пустосвятово болтали, что уехала она в Питер в поисках счастья. Выходило, что счастье ей не далось, и она воротилась обратно.

– Ромочка, каким красавцем ты стал! Ну, просто дьявол-искуситель, и только, – прошептала она. – Тебе наверняка это говорили! – как зачарованная, протянула она руку и погладила блестящие черные волосы колдуна. – Женщины обожают мужчин с подобной внешностью.

– Знаешь, почему? Они, бедненькие, воображают, что в груди такого мужчины бьется сердце ангела, – рассмеялся Роман. – И почему-то обижаются, когда этого самого ангельского сердца не находят.

– Ты страшный человек! – она кокетливо погрозила ему пальчиком.