– А я уж думал, – Зимин вздохнул. – Такая уютненькая резидентура где-нибудь на Рио-Гранде. Или это… готов развалить изнутри союз японских писателей. Хоть завтра. Как?

– Подумаем, – кивнул Евсеев. – Насчет японских писателей. Впрочем, я здесь выступаю… ну, как частное лицо.

– Как частное лицо… Непонятно все-таки, зачем? Частное лицо, но с удостоверением…

– Удостоверение у нас завсегда. Ладно, мы отвлеклись. Дело в том, что я кое-что обнаружил. Я вкратце, хорошо?

– Можно и не вкратце. Там, – Зимин указал пальцем вверх, – там, кажется, дождь собирается, спешить некуда.

– Все равно, лучше вкратце. Дело в том, что в последнее время я кое-что заметил.

Евсеев сделал паузу.

– Кое-что странное.

Зимин закашлялся, смеяться ему не хотелось, но Евсеев все равно услышал.

– А что смешного? – спросил он.

– Да так. Я просто слово «странное» в последние дни слышал чаще остальных.

– И это вам не кажется странным? – улыбнулся Евсеев.

– Не знаю. Я никогда в эту сторону не размышлял..

– Знаете, Зимин, впервые я задумался, прочитав ваши книги…

Зимин застонал.

– Вы хоть не начинайте, – попросил он. – Знаете, Евсеев, я с ума сойду скоро…

Зимин замолчал. Потому что по коридорам поплыл протяжный печальный звук, точно лопнула струна.

– Что это? – испуганно спросил Зимин.

– Не знаю, – Евсеев понюхал воздух. – Необычный звук. Наверное, трубы свистят. Очень похоже.

– Трубы?

Евсеев пожал плечами, сунул руку под пиджак, чем-то щелкнул.

– «Беретта», – пояснил он. – На всякий случай, мало ли.

– В библиотеку с пистолетом? – удивился Зимин.

– Ну да. В наши дни… К тому же мне всегда казалось, что библиотека место довольно инфернальное.

– От беса отбиться «береттой»? – ухмыльнулся Зимин.

Евсеев негромко похлопал в ладоши.

– Почему я бездарен, а? – спросил он с печалью. – Всё-таки писатели, художники… Это не наш клиент. А я устал, знаете ли, от барыг, хочется…

Евсеев пошевелил пальцами в воздухе, молния ударила в крышу, грохнуло прямо над ними, зазвенели стекла. Гроза пришла.

– Хочется настоящего, – закончил мысль Евсеев. – Ну, как у Жюля Верна, помните? Робур Завоеватель на своей крылатой машине пронзает пространство и карает негодяев и угнетателей магнетическими разрядами. Или Сайрус Смит на таинственном острове. А то все, знаете ли, какие-то расхитители, лес воруют, бюджеты пилят. И конца этому и края… К тому же…

Евсеев замолчал.

– Впрочем, мы все время отвлекаемся, вернусь к сути. В последние два года я занимаюсь в некотором роде информационной безопасностью. Анализ информационных потоков, на основе… не суть. Одним словом, я работал с онлайн-играми.

– Контора интересуется онлайн-играми?

– Она всем интересуется. А онлайн-игры… Это весьма сложная система мониторинга и управления…

Зимин зевнул.

– Понятно, – замялся Евсеев. – Излагаю проще. С помощью игр довольно легко собирать информацию о настроениях масс. А еще… Я наткнулся на победителя.

Зимин тоже вытянул ноги.

Евсеев достал из кармана блокнот.

– Вы, Виктор, за три последние года вступали в восемь онлайн-игр, в каждой из которых стремительно добились успеха.

Зимин слушал.

– Семь игр вы безвременно забросили. Я даже знаю почему. Неинтересно стало. Слишком легко. Восьмую, то есть «Пиратский берег», пока нет. За это надо сказать спасибо мне.

Евсеев подул в ладоши.

– В последние полгода вы, Виктор Валентинович, играете против трех системных операторов и вычислительного комплекса «Август». Слыхали про такой?

Зимин кивнул.

– В конце концов это стало настолько заметно, что мне пришлось немного… – Евсеев усмехнулся. – Подправить, так сказать, статистику. Ваше фиаско у Солт-Ривер это наши старания. Мои администраторы немного подогнули код и поработали с компаниями – и вуаля. Вам понравилось?

– Пожалуй. Скажем так – я испытал некоторое раздражение. Все-таки полгода… А зачем?

– Я же говорю, вы победитель. Не стратег, не эконом, не тактик – победитель. Это есть и в ваших книгах, я специально ознакомился. И вы меня заинтересовали. Можно эксперимент?

Зимин промолчал.

– Ничего страшного, никаких русских рулеток и прочих афтар выпей яду. Абсолютная безопасность.

Евсеев погрузил руку в пространство левого внутреннего кармана и достал игральные кости. Серебряные, с мелкими изумрудами точек.

– Согласен, пошловато, – кивнул он. – Но что поделать… Вот смотрите.

Он заключил кости в ладони и принялся трясти. Зимин слышал, как серебряные кубики позвякивают внутри рук, видел, как Евсеев что-то шепчет, то ли «шишел-мышел», то ли заговор. Евсеев встряхнул руки и выбросил кости на столик между креслами.

Кости запрыгали по стеклу, ударились о графин, отскочили, замерли.

– Один и три, – сказал Евсеев. – Примерно как всегда. Несколько хуже, обычно мой средний уровень пять. Пять из двенадцати – потолок обычного среднего человека. Конечно, программные комплексы позволяют определить потенциал более точно, но и старые методы достаточно действенны. Кости – древнейший тест на победителя, кстати. Как это работает – непонятно, но работает. Собственно, человечество до конца не понимает, как работает двигатель внутреннего сгорания – и ничего, до Луны уже долетели.

– А что означает пять? – спросил Зимин.

– Означает, что его уровень воздействия на реальность далек, скажем так, от терминальной стадии. Такой человек практически не может изменить суть событий, не разрушив себя, и нашей организации он малоинтересен. А теперь попробуйте вы. Киньте кости.

Зимин взял кости, подышал на них, положил на стол.

Евсеев сказал:

– Кстати, есть люди, которые выбрасывают двенадцать из двенадцати восемь раз подряд. Я их, разумеется, не видел, но по некоторым свидетельствам Наполеон, к примеру, был очень удачлив в азартных играх.

– Я, значит, Наполеон? – усмехнулся Зимин. – Интересно. И как мне с этим…

– Нет-нет, – перебил Евсеев. – Совсем необязательно. Наполеон – это один из возможных путей, и не самый, надо признаться, интересный. Хотя, собственно, судя по «Пиратскому берегу», вы были бы неплохим императором. Но меня интересует…

– Все-таки вас? – перебил Зимин. – Вас лично?

Евсеев кивнул.

– Видите ли, – сказал он. – Я позволил себе… скажем так, не ставить начальство в абсолютную известность относительно вас. Обычная проверка писателя…

– Проверка писателя?

Евсеев улыбнулся.

– Увы, такова данность. Проверяем-с. На предмет опасности для устоев.

– Чем талантливей – тем опасней? – спросил Зимин.

– Немного не так, – Евсеев продолжал лукаво улыбаться. – То есть совсем не так, знаете ли, это вульгарные представления, примитивные. Талантливых в нашем мире – не пересолить, нас интересует другое. Не талант, нет, талант явление в чем-то заурядное. Гораздо более интересна способность воздействовать на… Вот вы про точки бифуркации слышали?

– В общих чертах, – ответил Зимин. – Что-то из физики, кажется?

– В широком смысле этого слова. Видите ли, некоторые так называемые творческие личности предчувствуют эти точки и при желании могут на них воздействовать. Тем самым изменяя философию, историю и даже более глубокие материи. Поэтому наша задача предостерегать этих личностей от необдуманного шага…

– Ловцы во ржи, значит? – осведомился Зимин едко.

– Ну, если выражаться языком поэзии. Понимаете, человек может быть полным графоманом, но поразительно чувствовать время. Человек может быть удивительной бездарью, но при этом знать чаяния и стремления… Попробуйте – киньте кости.

Зимин вдруг заметил, что он собрал кости со стола и сжал в ладони.

– Успею. Вы же сами сказали – у нас вся ночь впереди. Просто я не ожидал, что у нас получится столь интересный разговор. Разговор в грозу…

Молнии продолжали сверкать, гроза запуталась в телевизионных мачтах города и теперь висела над ним, проливая на землю электричество. В месте удара молнии образуются длинные гвозди из небесного железа, если их найти и построить с помощью этих гвоздей дом, то будет в доме счастье. Или даже если один гвоздь вбить в конек, то тоже со счастьем будешь не обижен. Зимин подумал, что неплохо бы прикупить миноискатель и с утра выйти в поле, поискать счастья-то.