Я решил лучше поговорить с Ариэлль… Тьфу ты, какое тупое имя! Как там ее на самом деле зовут? Анька Косолапова вроде. Фамилия, конечно, подрулила, а имя ничего, нормальное. Мне нравится. Буду ее теперь так называть.

Анька все так же сидела за столом, только в нашу сторону совсем не смотрела.

А Тытырин смотрел с интересом. Любопытно, какой у него интерес – исторический или психопатологический? Наверное, и тот и другой…

Я вернулся к Аньке. Она не подняла головы.

– Обратная сторона победы, – сказал я. – Наказание военных преступников. Детская народная традиция.

Анька промолчала.

– Да не расстраивайся ты! Зато теперь Деспотат твой. Думаю, Перец его вам подарит…

– Это мы еще посмотрим, – неожиданно возник рядом он сам.

Я поглядел в сторону приговоренных. Никакой шеренги больше не было. Никого не было. И линза свернулась. Все.

– Так будет с каждым врагом. – Перец поднял забрало, посмотрел на Аньку. – Эльфийская Лига?

Анька продолжала молчать.

– Не одобряете методы? Зато эффективно. Нет больше Деспотата.

Перец указал головой на пожарище. Потом повернулся ко мне:

– Вот только… только Застенкер оторвался. И Снегирь. Ты не знаешь, куда они делись?

– Сбежали, – ответил я. – В общей суматохе.

– Сбежали, значит… – Перец почесал подбородок.

– Угу. Застенкер палку перекусил, путы перегрыз и деру дал. Одни веревки остались. Показать?

– Не надо, – отмахнулся Перец.

– Застенкер – великий хитрец, – покачал я головой. – Он тут для нас столько ловушек приготовил, еле живы остались. Взрывчатка, растяжки…

– А лабораторию, где мертвую воду гнали, нашли?

– Не-а. – Я помотал головой. – Все сгорело, сам видишь. Разруха…

– Понятно. – Перец снял шлем. – Все, значит, разбежались, все, значит, сгорело. Где кобольды базируются, выяснил?

– Не успел. Застенкер же сдернул…

– Понятно с вами. Все как всегда. Тебя, кажется, Ариэлль зовут?

Перец уставился на Аньку.

– Ну, допустим.

– Можешь забирать, – коротко сказал Перец. – В смысле, Деспотат.

Анька молчала.

– Уходим! – отдал приказ Перец. – Тытырин, по горынам!

– А куда добро? – отозвался тот. – Добра-то…

Перец подманил Тытырина пальцем и спросил:

– Оружие погрузил?

– Погрузил.

– Значит, все. Уходим.

– А как же добро? – Тытырин снова указал на кучу.

– Добро… – Перец задумчиво поглядел в небо.

– Ну да, ценности. Там мебель кое-какая, ковры. Обустроим нашу пещеру…

Перец протянул руку и молча снял с плеча Тытырина бластер.

– Ты чего? – испугался наш историк.

Перец сдвинул предохранитель и, не целясь, выстрелил. Попал. Награбленное взорвалось, в небо полетели стулья, торшеры, сапоги и даже какой-то скелет. Зеленого цвета. Потом хлопнуло, вздулся огненный шар, и скелет, стулья, а также прочая дребедень испарились, опали коричневым пеплом.

Тытырин ойкнул.

Анька захлопала в ладоши.

– Грузимся, грузимся, грузимся! – крикнул Перец.

И, даже не попрощавшись с Анькой, пошлепал к горынам. Все было кончено. Оставшиеся пленники разбрелись, эльфы пытались спасти из костра хоть что-то полезное, пахло гарью, пахло грустью. Пора прощаться. Надо.

– Ну что же, время, – сказал я Аньке с возможной мужественностью. – В смысле, все сделано.

– Все сделано…

– Да. Я к тому, что тяжелая артиллерия больше не нужна, а у нас много еще работы.

Анька смотрела вбок.

– Я думаю, Бог любит троицу, – сказал я.

– То есть?

– То есть два романтических ужина у нас уже состоялись, теперь я надеюсь на третий.

– Эй! – крикнул издалека Перец. – Давай поспешай, а то у меня от жары давление повысилось. Минута!

Тут что-то на меня накатило. Не знаю даже… Временное умопомрачение. Я приблизился к Аньке, наклонился и чмокнул ее в щеку.

И, не дожидаясь реакции, побежал к горынам. Драконы были уже загружены оружием и какими-то тюками – видимо, Тытырин все-же смог кое-чего притырить. А может, сам Перец потрофейничал.

Тытырин суетился вокруг, что-то подтягивал, что-то подвинчивал. Работал, короче. Перец стоял рядом, нервно вытирал руки большим красным платком.

Я сразу направился к Щеку.

– Погоди, – остановил меня Перец. – На нем я пойду.

Мне все равно было, и я повернул к Кию. Горын привычно подставил мне лапу, я тяжело забрался в седло. Тытырин тоже влез, правда, с третьей попытки.

Перец последний раз окинул взглядом поле битвы и шагнул к Щеку.

– Лапу дай, – приказал Перец.

Щек лапы не подал.

– Лапу! – рявкнул Перец.

Щек сместился.

– Что с ним? – Перец поглядел на меня.

Я не успел ответить.

– У него крыло вывихнуто, – пустился в объяснения Тытырин, – не может летать. Это опасно…

– Крыло? – презрительно поморщился Перец. – Так…

Он зашел к горыну со стороны морды, взял его за ноздри и поглядел в глаза.

– Ты что? Ты что, в другое время не мог себе крыло вывихнуть?!

Перец сжал кулаки, горын отвернул морду.

– На него крыша упала, – соврал я.

– Жаль, что на всех вас не упала! – раздраженно буркнул Перец. – Чтобы вас никого не осталось…

Я спрыгнул на землю.

– Да может он летать, не волнуйся. Просто сейчас ему лучше без нагрузки.

– Ладно, ладно, – отмахнулся Перец. – Без нагрузки так без нагрузки. Вы полетите на Кие, я на Хорьке. Доберемся. Ясно?

– Куда ясней…

– Все. Я устал. Мне надоело…

Перец пнул землю и двинул к Хориву. Предусмотрительный Тытырин отстегнул ремни, спрыгнул и отбежал в сторону. Я тоже спустился на землю.

И тут снова произошла странная штука. Перец приблизился… причем не совсем приблизился, а так, метров на пять только успел подойти… а Хорив вдруг взял да и подпрыгнул в воздух. Взмахнул крыльями – и тю-тю. Небо было низкое, к тому же затянутое дымом, да и облака еще, так что Хорив исчез за секунду.

Перец просто окаменел. Ожелезобетонел. В памятник самому себе превратился, в пешую статую. Я хотел его даже сфотографировать – выразительное бы фото получилось. Но не стал, решил поберечься. Фотоаппаратов у меня ограниченный запас.

– Это что? – сощурился Перец в мою сторону.

Я пожал плечами. Я и сам не знал, что это.

Тут Перец сказал много нехороших вещей, а в конце повторил тот же вопрос.

– Улетел, – ответил я.

– Вижу, что улетел! – заорал Перец. – Я вижу, что этот тритон улетел! Почему он улетел?!

– Я не знаю! – тоже заорал я. – Я не знаю, почему он улетел!

– Ну, хорошо… – Перец принялся сосредоточенно смотреть себе под ноги, и я не сразу понял, что он хочет сделать. – Хорошо… Я не хотел, вы сами меня заставили. Сами. Я не железный…

Перец снял с плеча бластер.

– Вы меня достали…

Он поменял батарею и стал целиться в небо.

Тытырин оторопело уставился на меня.

Щек с Кием начали мелко пятиться, вращая глазами, поглядывая то на меня, то на Перца, то вверх.

– Брось, – сказал я. – Брось, ты же не хочешь…

Перец нажал еще. Разряд прошил облака, там что-то грохнуло, и в землю воткнулась мощная молния.

Горыны сорвались. И тут же растворились.

Перец выстрелил еще.

Я прыгнул на него, и тогда он развернулся и уставил мне прямо в переносицу дымящийся ствол.

Я заорал.

– Ты что?! Одурел совсем?!

– Вы меня просто вынуждаете…

Тогда я сделал, как в кино, – я хрустнул шеей и приложился к бластеру. Глупо, мелодраматично, но другого я ничего не смог придумать, слишком все быстро развивалось. Мне в лоб упиралось оружие, способное испепелить танк, но на девяносто девять процентов был уверен, что Перец не выстрелит.

Он не выстрелил.

Я положил руку на горячий ствол и забрал бластер.

– Зови уродов, – выдохнул Перец, – зови…

– Тебе лечиться надо.

– Что?

– Тебе лечиться надо.

– Мне надо пить настой из трав… Да, настой из трав. Тытырин, ты будешь искать золотой корень…

Перец вдруг сел на землю. Тытырин зачем-то покивал. День получился кретинский, честное слово. Я устал. Здорово болела рука.