– Не надо порицания… – ныл Гельминт.

– Довольно! Эльфы! – воззвал Энлиль Сироткин. – Именем Верховной Эльфийской Конгрегации ты, Гельминт Лидский, приговариваешься к полуторному шейному отягощению сроком на два месяца.

Гельминт с облегчением вздохнул.

– В качестве же дополнительного наказания решено применить к Гельминту Лидскому тотальное порицание!

– Не надо! – завизжал Гельминт. – Я больше не буду! Только открыто буду похищать, только открыто!

Но было уже поздно.

Эльфы оживились, зашевелились на своих стульчиках. Коровин как-то напрягся и заерзал, будто внезапно ожили детсадовские фурункулы на пятой точке.

– Что такое тотальное порицание? – спросил я.

– Тотальное порицание… – Коровин подышал на руки. – Увидишь сейчас. Только не шевелись, а то…

Я вдруг заметил, как у сидящего передо мной эльфа начинают подниматься волосы. Воздух наполнился кровожадностью. Доминикус заерзал под рубищем интенсивнее.

Гельминт Лидский внезапно шарахнулся к стене и быстро, как маленькая ловкая обезьянка, полез вверх. Эльфы дружно поднялись на ноги, стульчики с бамбуковым стуком сложились. Бывшие соратники Коровина дружно устремили осуждающие взоры на правонарушителя.

– Не стреляйте, сволочи! – крикнул Гельминт из-под крыши. – Я вам припомню!

Амбар пронзил тяжелый грозовой разряд.

– Мама! – успел крикнуть Гельминт.

Стены подпрыгнули, с потолка посыпалась соломенная труха, вслед за шелухой вниз обвалился дымящийся Гельминт. Его тельце хлопнулось на стол и скатилось к ногам Энлиля.

– Так будет с каждым! – назидательно сказал Энлиль. – С каждым, кто осмелится позорить высокое звание эльфа! С каждым, кто не будет участвовать в строительстве Горной Твердыни! Можете садиться.

Эльфы сели.

Коровин вытер пот со лба. Я подумал, что он, видимо, в свое время тоже не избег тотального порицания.

– А ты вставай. – Энлиль неуважительно пихнул Гельминта сапогом. – У нас на повестке еще несколько вопросов, между прочим.

Я несколько сомневался, что после падения из-под купола на стол Гельминт подаст хоть какие-нибудь признаки жизни. Но он подал. Зашевелился. Тогда Энлиль, для придания Гельминту бодрости, кольнул его выпущенной из пальца молнией.

– Раньше тут у нас маги были, – шепнул мне Коровин. – Магический Орден. Потом их частично перебили, частично… ну, да ладно… Так вот, молния из пальца – это их трюк, раньше эльфы такими дешевостями не баловались. Теперь все куда-то покатилось, основы рушатся…

Гельминт вскочил на ноги, непонимающе огляделся.

– Теперь отягощение.

Энлиль щелкнул пальцами. Два здоровенных эльфа выволокли к столу широкий ошейник с прикрепленной к нему гирей на длинной цепи.

– Полуторное отягощение – это двадцать четыре килограмма, – пояснил Коровин. – Серьезная штука. С ней очень трудно. Всюду приходится за собой таскать. Не повезло Гельке. Правда, всеобщее порицание – еще хуже, после него неделю спать не можешь, и все тело чешется. Мука.

Эльфы закрепили отягощение на шее Гельминта. Гельминт не сопротивлялся.

– Вон! – сказал Энлиль.

Гельминт, волоча за собой гирю, удалился.

Съезд эльфов продолжился.

– И третий вопрос, самый животрепещущий. – Энлиль щелкнул пальцами, в руке у него оказался стакан с водой, Энлиль выпил.

– Ловко, – сказал я. – Ты так умеешь?

– Еще более дешевый фокус. – Коровин плюнул на пол. – Любой дурак так может. Ты хочешь пить?

– Не, потом. Давай слушать. Это самое интересное собрание, что я видел в жизни.

Энлиль продолжил:

– Инцидент с Коровиным показал, что Пендрагон… я хотел сказать, Великий Пендрагон весьма заинтересован в… в сотрудничестве с эльфийским народом. И в интересе своем он…

Энлиль замялся.

– В интересе своем он, я бы сказал, неудержим. Так что надо решать. Пока не поздно…

– Кто такой этот Пендрагон? – спросил я Коровина.

– Потом расскажу, слушать давай! Вдруг проговорятся о чем интересном…

– Надо решать, – повторил Энлиль.

– А что он нам даст? – послышался голос из публики. – Какая нам от него польза?

– Пользы никакой! – крикнул другой голос. – Будем для его танка бензин делать, вот и все. Послать его надо подальше!

– Послать! – загудело собрание.

Энлиль Сироткин горестно покачал головой.

– Послать нельзя, – сказал он. – Повторюсь, как показал инцидент с бывшим эльфом Коровиным, недооценивать Пендрагона нельзя! Нельзя недооценивать лучшего и любимейшего ученика самого Персиваля Безжалостного!

Эльфы замолчали. Я посмотрел на Коровина. Коровин наливался злобой.

– Пендрагон – достойный наследник Персиваля, – сказал Сироткин. – Объединитель страны! Все прогрессивные силы нашего мира собираются вокруг Пендрагона. И мы не будем исключением. Вспомните Коровина…

– Коровин просто неудачник! – крикнули из зала. – Лапша! Позорник…

– Да Коровин просто дурак был! – крикнул еще кто-то. – Вы знаете, что он своего кота пробовал в гепарда превратить?

– Он вообще сюда случайно попал, – сказал Энлиль. – По дурости своей. А мы теперь…

Я не успел ничего предпринять, честное слово.

– Это ты сюда случайно попал! – Коровин вскочил с места. – Я же знаю! А вы вот знаете, как попал сюда этот Энлиль?

Эльфы с грохотом повернулись в нашу сторону.

– Энлиль! – громко сказал Коровин. – Ты просто жалкий подсирала! Там, в том мире, тебя даже в ПТУ брать не хотели! А знаете почему? Потому что он страдал одной весьма смешной болезнью…

– Кто это там выступает? – с угрозой спросил Энлиль.

– Не видно! – крикнул наш сосед спереди. – В каком-то котле…

– Рожа побитая… – сказали справа.

– Он страдал… – хотел было продолжить Коровин.

– Замолчи, Архилох, – сказал Энлиль. – Иначе я обрушу на твою голову ледяной шквал!

Я спешно устранился в сторону. Второй ледяной шквал в мои планы совершенно не входил. Лицо Коровина столь быстро перешло в цветовую гамму китайского флага, все шрамы слились в один, я даже испугался, что сейчас оно, это лицо, лопнет.

В амбаре стало тихо, даже мыши на стрехах замолчали, убоявшись приближающейся грозы.

– Я не узнаю тебя, – насмешливо сказал Энлиль. – Как-то ты скукожился. Усох… Даже ростом стоптался. Плохо быть не эльфом? А, Архилох?!

– Как ты меня назвал? – тихо спросил Коровин.

– Я назвал тебя твоим настоящим именем. Не Коровин, не Василий, но Архилох! Что в переводе означает…

– СУПЕРЛОХ!!! – дружным хором произнесло эльфийское сообщество.

– Гады! – мощно заорал Коровин. – Какие же вы гады! Как я вас всех ненавижу!

Что-то Коровин не удержался. Надо было удерживаться до конца, а он почти сразу в конфронтацию пустился.

– СУПЕРЛОХ!!! – повторили хором эльфы.

– Свиньи! Вы все просто свиньи! Сборище грязных свиней!

Коровин вытянул вперед руки.

– Ну что же ты, Коровин, – насмешливо повторил Энлиль. – Порази нас громом! Или ты разучился делать даже такие простые вещи?

Коровин заревел совершенно как-то по-ослиному.

Эльфы загоготали.

– Так вот! – крикнул Коровин. – Слушайте! Слушайте, грязные собаки! Я во всеуслышанье объявляю, что отныне, с сегодняшнего дня я выступаю из ваших рядов официально…

– Как это мило с твоей стороны, Коровин! – остановил его Энлиль. – Ты милостиво выходишь из наших рядов! Тем более что мы тебя и так из этих рядов вышибли! Если выражаться твоим языком – вышибли как шелудивого пса!

Эльфы засвистели.

Коровин сорвал с головы котелок. При виде его лысой головы эльфы засвистели еще громче. И даже затопали ногами.

– Нож! – пророкотал Коровин. – Нож мне!

– Как ты опустился, Коровин! – засмеялся Энлиль. – У тебя нет даже ножа!

– А вы все предатели! – ответил Коровин. – Шкуры трехгрошовые, вы недостойны носить звание эльфа! И это не вы меня вышибли, это я сам ушел!

Некоторые эльфы от смеха даже свалились со стульев.

– Дайте ему нож, – велел Энлиль Сироткин. – Посмотрим, на что он способен.