– Дрюпин, – сказал я. – Помнишь, я тебе говорил, что как-то раз Ван Холл прилетал вместе с каким-то парнем? Ну, месяца с четыре, наверное…

– Ну, помню, – кивнул Дрюпин. – Чего-то говорил…

– Тот парень, он на меня не похож?

Дрюпин расхохотался.

– Нет, – сказал он. – Совершенно. Кстати, меня Йодль тут вызвал. О тебе расспрашивал…

– И что он обо мне расспрашивал?

– Так, разное. Расспрашивал о твоей адекватности…

– И что ты?

– Я сказал, что ты неадекватен. Что ты лунатик, псих и хотел меня убить. Правду сказал.

– А Йодль что?

– Ничего. Поставил крестик в записной книжке. Рекомендовал мне за тобой присматривать…

– Дрюпин, не отвлекай меня, пожалуйста. Мы говорили о другом. О том парне, который прилетал четыре месяца назад. С Ван Холлом. Прилетал он с этим мальчишкой, а улетел, между прочим, один. Мальчишка-то не улетел.

– Как это? – не понял Дрюпин.

– Так это.

Я снял ботинки и тоже сунул ноги в речку. Не одному же Дрюпину осквернять своими ногами незамутненность Баренцева моря!

– Так это, – повторил я. – Я прекрасно знаю, что никуда этот пацан с нашей базы не улетал. Он остался здесь. И я, лично, вижу только две возможности. Либо его где-то тут держат, либо его…

Я выстрелил в Дрюпина из указательного пальца. Дрюпин вздрогнул.

– Ты думаешь, они его убили?

– Или убили, или он в пятом блоке. Это точно не он ночью к тебе заходил?

– Точно, – выдохнул Дрюпин.

Я вытянул из бревна гвоздь, резко размахнулся и швырнул в воду. Люблю звук входящего в воду гвоздя.

Подошла Сирень.

– Глушилку включил? – спросила она.

– Ну, конечно. Все включено, как говорится. Можно начинать беседу. Вот наш уважаемый шеф и вождь говорит, что он видел, как Ван Холл привез сюда какого-то пацана…

– Я тоже видела, – сказала Сирень.

Какая наблюдательность. Сирень удивила меня в очередной раз.

– Один я, что ли, ничего не видел?

– Тебе надо самому имплантаты вставить, – усмехнулся я. – И глазные, и для других частей.

– Хватит, а? – попросил Дрюпин. – Мы что, собрались для того, чтобы опять поглумиться надо мной?

– Здоровый смех еще никому не вредил…

– Мне кажется, что его убили, – сказала Сирень.

– Как убили? – растерялся Дрюпин. – Вы что, серьезно?

Я достал из лукошка Сирени горсть орехов и принялся их чистить. Одновременно просвещая Дрюпина:

– Знаешь, Дрюпин, почти половина твоих изобретений направлена на то, чтобы так или иначе выводить из равновесия биологические системы. Говоря языком Пушкина, для того чтобы их убивать. Даже безобидные сапоги-скороходы ты превратил в маленькие машины смерти. У тебя талант, Дрюпин, талант смерти. После этого нечего проявлять чистоплюйство, ты не член Великого Курултая. И никогда им не станешь.

Дрюпин отвернулся.

– Не надо изображать Льва Толстого, Дрюпинг! – начал злиться я. – Не надо изображать, что ты не при делах! Ты вот думаешь, что обозначают буковки у тебя на рукаве?

– «РТ»? – Дрюпин посмотрел на плечо.

– Вот именно! «РТ»!

Дрюпин растерялся.

– Я всегда думал, что это означает Российская Таможня… или Российский Транспорт? Русское Топливо? Прикрытие какое-то…

Я хмыкнул:

– А цвет почему такой? Золотисто-черный?

– Цвет императорского штандарта… – неуверенно предположил Дрюпин.

– Я тоже так раньше думал. Только вот при чем тут императорский штандарт, ты сам прикинь? Каким боком мы относимся к императорскому дому?! Ты что, князь Потемкин?!

– Нет…

– То-то и оно. А цвет тебе ничего не напоминает? На мысли не наводит? Сочетание черного и золотого?

Дрюпин задумался. Думал не долго, все-таки мозги у него были выдающиеся. Ведь IQ его выше, чем у меня. Дрюпин чертовски умен, ему только сообразительности не хватает.

– Пчелы такой расцветки бывают, – сказал Дрюпин.

– Догадливый, – усмехнулся я. – Сирень, скажи этому гомункулюсу, что означает «РТ».

– Сам скажи, – огрызнулась Сирень.

– Это приказ, Сирень.

– Мы не на базе, тут ты не можешь приказывать.

– Хорошо, тогда я сам скажу. Буквы «РТ» означают «Philantus Triangulum». Это латынь. В переводе означает Пчелиный Волк. Знаешь, кто такой пчелиный волк?

Дрюпин отрицательно покачал головой.

– Это такая оса, она норки роет. Длинненькая такая, может, видел? Они и здесь даже есть, эти волки.

Длинненькую осу Дрюпин не видел.

– Объясняю популярно. Эта оса живет сама по себе вблизи ульев пчел-медоносов. Сама она мед не собирает, поскольку ей влом. Она подстерегает рабочих пчел, набрасывается на них и вонзает жало в голову.

Дрюпин поморщился.

– После чего тащит мертвую пчелу в нору на корм личинкам. И сама тоже питается. Выжимает из пчелы мед и ест. Вот теперь и думай, чем могут заниматься в проекте с таким замысловатым названием? Вряд ли разведением ромашек.

Дрюпин скис. Сирень была совершенно равнодушна. Сим из вод не показывался, спокойны были воды.

– Не знаю, Дрюпин. – Я пожал плечами. – Может быть, его и не убили, того парня. Может, он до сих пор в пятом блоке. Ты там был хоть раз?

– Не был… – помотал головой Дрюпин. – Сам же знаешь…

Дрюпин отвернулся, и я понял, что он врет. Дрюпин тоже понял, что я понял.

– Ну, был, был. Только там ничего интересного нет. Такие же комнаты, как у нас, вот и все. У них в главный вентилятор крыса забралась, а механик ногу сломал.

– Пройти туда можно?

– Нет, – однозначно ответил Дрюпин.

– Сенсоры?

– Хуже. Там после входа сразу начинается коридор. Почти тридцать метров. А над коридором танки с клей-бетоном. Старая схема. Если нет допуска, срабатывает сброс. Через клей-бетон не прорваться никак вообще, ты же знаешь…

– Отключи сброс, Дрюпин. Ты же технический гений. Влезь в базу данных…

Дрюпин ехидно рассмеялся:

– Это только в кинах можно влезть в управление ядерной ракетой! – Дрюпин плюнул в воду. – Если все было бы так просто, то уже давно ядерная война бы сделалась. Нельзя отключить сброс.

Я задумался.

– Может, ты чего скажешь? – спросил я Сирень.

– Надо проверить пятый блок, – сказала Сирень.

– Надо проверить, – сказал я. – Надо проверить пятый блок.

– Пчелиный волк… – вздохнул Дрюпин и снова пошевелил пальцами в воде.

– Что, пальцы болят? – заботливо спросил я. – Перекачал небось?

– Голова болит.

– Голову перекачал? Тут надо осторожнее…

– Существует какая-нибудь возможность проникнуть туда? – спросила Сирень. – Ну, дистанционно?

По воде пошли круги, затем показалась блестящая голова. Это был Сим. Вокруг морды у него была обмотана лыжная палка, спина покрыта длинными водорослями, а в обрубок хвоста вцепился большущий рак.

– Надо думать, – сказал Дрюпин. – Я должен хорошенько подумать…

– Правильно, – согласно кивнул я. – Ты подумай, а мы с Сиренью вечерком к тебе придем. Я недавно склеил «Монополию», поиграем на жалованье, у меня его что-то много скопилось. А пока я двину. Зайду в медпункт, пусть этот живодер выпишет мне витамины. А вы тут не засиживайтесь, атмосфера над нами очень тонкая, много вредных излучений. Могут волосы выпасть. Как у Седого.

И я отправился на тренировку к Варгасу. Потренировался, пообедал, еще потренировался, потом сделал ланч – хлеб с толстенным куском курицы, короче, все, как обычно.

Часов в семь я вернулся в свою комнату, улегся на кровать и лежал в неподвижности почти час, потому что хотелось.

Ни о чем не думал.

Вечером в мою дверь раздался стук, тук-тук. Я был несколько удивлен, обычно в двери стучать у нас на базе не принято. У нас на базе принято вламываться. Не потому что демократия, а потому что хамы. Хамье, хамлоиды, ну, да ладно, пусть живут себе, мышки-норушки.

Постучали снова.

– Войдите! – крикнул я.

Дверь отворилась, и вошла Сирень. У Сирени было такое встревоженное выражение лица, что я просто обязан был над ней немножечко подшутить.