Я уже это видела. Той ночью, когда мы лежали под звездами. Когда я рассказала ему про Лу. Джек пообещал мне отыскать брата. В этом все и дело. Настоящий Джек все время был передо мной. Я просто не верила своим глазам.

Я смеюсь.

— Боже мой, я верю, — говорю я. — Я тебе верю, Джек.

— Тогда пойдем, — шепчет он.

Мы заходим в пещеру. В дальнем конце виднеется расщелина. Проход, который ведет на другую сторону. Джек поджигает факел. Мы ворошим костер, раскидываем пепел и золу, чтобы они побыстрее остыли.

— Ну, вот и все, — говорит Джек.

Я касаюсь его руки.

— В чем дело? — спрашивает он.

— Я не поблагодарила тебя за твою заботу обо мне, — говорю я. — За то, что выходил меня.

— Пустяки, — кивает он.

Я снова его останавливаю.

— Джек, знаешь, я очень ценю все, что ты делаешь, — сбивчиво начинаю я. — Все, что ты сделал. Чтобы вызволить Лу и… В общем, все. Ты делал и… Спасибо тебе. То есть я всегда была тебе благодарна, просто… Ну, не умею я всего этого…

— Хватит уже благодарностей, — бормочет он. — Я их не заслуживаю. Я не какой-то там герой.

Мы проходим до конца пещеры и протискиваемся через расщелину. За ней оказывается проход, по которому можно идти в полный рост. Во мне все дрожит от напряжения.

— Джек, погоди, — говорю я.

Он нетерпеливо поворачивается.

— Что случилось? — спрашивает он.

Я столько хочу тебе сказать… Я хочу… больше. Меня переполняют неизвестные мне чувства. Я выдержала и битву с адскими червями, и рану на плече… А потом очнулась и увидела тебя… А теперь мы вот-вот отыщем Лу… И я не знаю, что будет дальше…

— Что с тобой, Саба? — недоумевает Джек.

Я беру его лицо в ладони и целую в губы.

Потом делаю шаг назад.

Мы смотрим друг на друга. Я задыхаюсь. Сердечный камень обжигает кожу. Кровь стучит в ушах.

— Как всегда, вовремя, — говорит он.

Бросает факел на землю. Прижимает меня к стене. Целует так, словно он вот-вот умрет от голода или от жажды или от чего-то еще. Покрывает поцелуями мои губы, лицо, шею. Его губы гладкие. Теплые. Я вдыхаю его запах.

Мы прижимаемся друг к другу, грудь к груди, бедро к бедру. Его сердце бьется рядом с моим. Дрожь пробегает по телу, от макушки до самых пят. Волоски на руках и на затылке встают дыбом. Сильный жар охватывает низ живота.

Никогда не думала, что от поцелуев такое бывает.

Я целую его в ответ. Глажу его руки, плечи, спину. Чувствую его силу. Прижимаюсь к нему плотнее. Хочется быть поближе.

— Остановись, — говорит он.

Я не останавливаюсь. Не хочу. Не могу.

Он хватает меня за руки.

— Саба! Прекрати, — велит он.

Мы оба тяжело дышим. Я словно в тумане.

— Почему? — спрашиваю я. — Это неправильно?

— Нет! Все правильно, — вздыхает Джек. — Великолепно. Понимаешь, сейчас не то время. Не то место. На тебя много всякого свалилось. Ты не в себе.

— А вот и в себе! — возражаю я.

— Нет, Саба, — говорит Джек. — И я тоже разум потерял. Я хотел поцеловать тебя с самой первой нашей встречи.

Я киваю и хочу сказать, что я хотела того же. Он прижимает палец мне к губам.

— Молчи, — предупреждает он. — Не усложняй.

Он целует меня в последний раз. Быстро. Крепко.

Разжимает объятия, подбирает горящий факел.

— Пошли, — говорит Джек. — Пора.

— И это все? — возмущаюсь я.

— Саба, тебя брат заждался, — напоминает Джек и уходит.

Я стою. Губы дрожат. Я все еще ощущаю его вкус.

Хорошо, что он меня остановил. Он прав. Сейчас не время и не место. Мы оба знаем, что для нас никогда не будет правильного времени и места. Как только мы вызволим Лу, все закончится. Я вместе с Лу и Эмми отправлюсь к Кривому ручью или еще куда. Джек уйдет с Айком и Томмо. Мы никогда больше не увидимся. Мы уже говорили об этом.

Хорошо, что мы поцеловались. Хорошо, что мы с ним остановились.

Это все вранье!!!

— Саба! — кричит Джек. — Пошевеливайся!

— Здесь проход становится ниже, — говорит Джек. — Береги голову.

Факел отбрасывает неровные тени на каменные стены. Я поднимаю руку вверх, ощупываю свод. Иногда приходится нагибаться.

Проход тянется бесконечно. Внезапно замечаю вдалеке светлое пятнышко, которые становится все ярче и ярче. Мы выходим наружу, под золотое небо летнего полдня.

Эмми, Томмо, Айк, Эш и Эпона терпеливо дожидаются нас. Гермес пасется в стороне, щиплет травку. Видит меня, поднимает голову и тихо ржет.

— Почему вы так долго? — спрашивает Эмми.

Айк, Эш и Эпона с улыбкой переглядываются. Лукаво глядят на нас с Джеком.

— Там темно, — говорит Эш. — Заблудились, наверное?

Я краснею.

Гермес подходит ко мне. Я тычусь ему в шею, прячу пылающее лицо.

— Долго костер тушили, — заявляет Джек.

— Саба! Погляди! — кричит Эмми.

Сестренка хватает меня за руку и тянет к краю уступа. Горная гряда высокой стеной окружает долину. Горы поросли кряжистыми дубами и стройными соснами. Внизу расстилается широкая равнина, покрытая рядами низких кустов с блестящими темно-зелеными листьями. Между кустами снуют люди в белых рубахах. Они обрывают листья и складывают их в мешки за спиной. Рабы.

Когда-то здесь вот так же работала Хелен. И Джек. И Айк.

Земля кругом плодородная. Богатая. Изобильная. Па рассказывал, что так было во времена Разрушителей. Такие места называли Раем. Воздух был чистым, а земля щедрой. Урожай складывали в горы, еды хватало на всех, только успевай наполнять корзины.

Но это не Рай.

— Вот они, Поля Свободы, — говорит Айк.

На дальнем краю долины что-то переливается всеми цветами радуги.

— А вон там Дворец Короля, — кивает Эш.

— Взгляни, — предлагает Джек и протягивает мне половинку дальнозора.

— Джек починил его! Как и обещал! — говорит Эмми.

Я беру вещицу в руки.

— Осторожней! Глаза режет! — предупреждает сестренка.

На противоположной стороне долины стоит огромный дом. Все его стены сплошь покрыты блескучими кругляшками. В лучах солнца они переливаются радужными брызгами света. Красными, желтыми, розовыми, зелеными, фиолетовыми. Дом сверкает так ярко, что у меня перед глазами пляшут черные пятна.

— Боже мой, какое чудо! — восклицаю я.

— Лу держат там под охраной, — объясняет Джек.

— Ага, — кивает Айк. — Его там ублажают.

— Правда, что ли? — спрашиваю я.

— Честное слово, — говорит он.

Я прищуриваюсь и рассматриваю Дворец. В нем много окон. У входа стоит ряд высоких столбов. Двустворчатая входная дверь из кованой меди. Широкие ступени спускаются к дороге, посыпанной белой каменной крошкой. Дорога уходит через сад к полям внизу. Я вспоминаю Ма и ее сад камней у Серебряного озера. Вот бы ей этот сад увидать!

Перед домом высится резная каменная чаша. Из нее вырываются в небо струи воды. Грядки с цветами и овощами расположены затейливым узором. Чуть поодаль раскинулась рощица фруктовых деревьев.

У дворца мельтешат люди. Тонтоны в доспехах и рабы в белых рубахах.

— А справа конюшня, — говорит Айк.

Я навожу дальнозор на низкую постройку рядом с Дворцом.

— Ага, — киваю я.

— А там, дальше, поливалки. Видишь? — говорит Айк.

Над кустами в полях на высоких шестах закреплены желоба, по которым струится вода. Они все соединены между собой.

— Это желоба, что ли? — спрашиваю я.

— Они самые, — отвечает Джек. — Для непрерывного полива кустов. Шааль влагу любит, но нужно знать меру. Избыток воды губит шааль. Так вот, ты хотела знать, что делать? Зови всех. Мы с Айком кое-что придумали.

День близится к концу. Наступают сумерки. Радужное сияние Дворца медленно угасает вместе с солнечным светом. Сумерки будут долгими. Самый длинный день в году. Самый длинный день в моей жизни.

Нерон до сих пор не вернулся. Нет ни Мейв, ни Вольных Ястребов.

Я волнуюсь. Вся издергалась. Мы по очереди наблюдаем за долиной. Я места себе не нахожу. Постоянно спрашиваю всех, сколько нам еще ждать. Распутываю все колтуны в гриве Гермеса, проверяю ему зубы. Он терпит, а потом кусает меня. В сотый раз перетягиваю лук, щелкаю тетивой. Эш грозится этой же тетивой меня и придушить.