— Жаль, что я не огум отаться и сопмотреть, но я жолден досватить это бодро туда, где войт равравы сгомут найти его. Рошохо, сели мы ложсим это в мрахе?

— Место ничем не хуже остальных. Но зачем нам упускать Малика?

— Кат шерило чанальство, — объяснил Виин. — Мы смолали его лупьт. Куда бы он ни тыпался посапть, он подапет дука-бинуть в грудое семто. Но это лишь порвос ревмени, его звовращение…

— Все ясно. Партия продолжается, — пробормотал Форчун. — Мне это нравится. Виин попрощался, и их машина времени понеслась к Мохенджо-Даро.

— Кто это был? — спросила Луиза.

— Возможно, мой лучший друг после Уэбли. Он не человек, больше похож на осьминога. Но даже по сравнению со своими сородичами он страшный мутант. Виин говорит, что он и его собратья по мутации были оставлены на крылечке Федерации с записками, приколотыми к их одеяльцам. Но зато они ведь имеют самый высокий интеллектуальный рейтинг на ТЕРРЕ.

— А чем он там занимается?

— Я точно не знаю. Со мной он играет в шах маты. Игра всегда занимает ровно один час, и мы не слишком много говорим за это время, но каким-то образом к концу этого часа он помогает мне подготовиться к заданию лучше, чем Уэбли. Хочешь знать, как Ганнибал Форчун отреагирует в заданной ситуации? Помести в нее Виина. Мутант всегда принимает наиболее оптимальные решения, моделируя их во время нашей шахматной партии. Поэтому он — один из последних людей, которых я обязательно вижу перед отправкой на задание.

— Похоже на хорошую страховку, — обобщила она. — Но не слишком-то похоже на дружбу. Ты нравишься ему?

— Это тоже зависит от меня. Его чувство относительно меня дублирует мое отношение к нему.

— Ясно, — кивнула Луиза. — Думаю, что Виин всякий раз дополнительно убеждает Ганнибала Форчуна в том, какой тот молодец. Посмотри — вот и Грегор Малик. Скиммер Малика пронесся мимо них.

— Хочешь посмотреть, как паук попадет в собственную сеть? — спросил Форчун.

— Не очень. Меня больше заботят мои записи.

Если есть какой-то шанс спасти их, я бы хотела попробовать. Ты действительно думаешь, что я могла бы попробоваться на спецагента?

— Луиза, из тебя получится отличный спецагент. Только будь осторожна.

— В чем?

— Не превратись в профессионального героя.

— Хорошо, — сказала она.

Когда он повернул к Земле, она сказала:

— Я плохо понимала, что сказал Виин. Но ты уже привык к его акценту и засмеялся только тогда, когда он действительно сказал что-то смешное.

— Виин сказал, что Таузиг не хотел тратить деньги.

— Он не хотел тебя спасти?

— Да нет, что ты. Просто Виин давно исследует вымершую древнюю цивилизацию на одной из планет Бельты. Это его хобби. Но у ТЕРРЫ бюджет не резиновый, чтобы тратиться на изучение этой дальней планеты. Виин, однако, не оставляет попыток выпросить у Таузига темпоральный аппарат, чтобы он смог записать историю всей этой цивилизации, но Таузиг не дает ему. Поэтому Виин никогда не упускает возможности отметить, что Пол Таузиг — скряга.

— Но он правда скряга?

— Да.

— Отлично. Он тем более не захочет, чтобы я потеряла свои записи. Что это там? Они увидели, как неподалеку такой же темпоральный аппарат, как их, вырвался из атмосферы планеты и устремился в открытый космос. Форчун тяжело вздохнул. Ему не хотелось отвечать, но он все-таки ответил:

— Это, Луиза, ты видишь ошибку Ганнибала Форчуна.

— Теперь я знаю, что Ронел так понравилось в Уэбли. Форчун удивленно поднял одну бровь.

— Его терпение, — докончила она.

Битва шла так, как и должна была идти. Силы армии Айялпала таяли, а героические арийцы Девадасы истребляли хараппцев одного за другим, вооруженных и невооруженных. Если быть справедливым, то, конечно, варвары не были все поголовно героями, а парни Айялпала не были так трусливы, как позднее их опишут арийские авторы Ведических гимнов, но не было сомнений, что основная линия земной истории не нарушалась. Те, кто должен был победить, победили. Но они не уничтожали Мохенджо-Даро с корнем. Им предстояло надолго осесть здесь, чтобы перенять высокие достижения этой погибшей цивилизации. Некоторые из арийцев, может быть, даже пожалеют потом о своем рвении, о том, что разрушили слишком много. Но это было уже их проблемой. Форчун не завидовал этим кровожадным предкам индусов, этим «людям, которые никогда не знали города», трудным задачам, которые лежали перед ними. Пока они оставались достаточно дикими для совершения всех ненужных ошибок и глупостей, которых требовала от них история.

До разрешенного времени возвращения оставалось четыре минуты. Он мог просто проскочить их, настроив часы, но он знал, что нетерпение может быть так же опасно, как двойное присутствие. Форчун внимательно изучил обстановку вблизи разрушенного дома Луизы. Варвары должны были достигнуть этого места примерно за минуту до того, когда он сможет вернуться в настоящее. И тогда ценнейшие записи и фильмы о Мохенджо-Даро могли погибнуть. Ведь победители предавали огню все на своем пути.

Хмурясь, он пытался угадать направление движения ближайших отрядов и ухмыльнулся, увидев, как две крупные необычные птицы поднялись с развалин дома, каждая с дюжиной кирпичей, крепко зажатых во множество когтей. Сначала птицы, кружась над головами людей, бомбардировали этих арийцев, недоумевающих, отчего камни сыплются с неба. А потом они принялись атаковать их непосредственно, разрывая когтями и разбивая камнями черепа.

— Уэбли и Ронел неплохо работают вместе, правда? — засмеялась Луиза. Несмотря на эту фантастическую бомбардировку, несколько краснобородых варваров ворвались внутрь дома. Форчун быстро направил машину в открытый двор, когда левые часы показали, что до возможной материализации осталась минута. Таузиг был занят тем, что выносил во двор остатки оборудования и дискеты с записями.

— Мои записи! — обрадованно воскликнула Луиза.

— Отлично! — сказал Форчун. — Но я думаю, Пол не знает, что у него гости. Хотя развалины, устроенные не ими, смутили варваров, они были людьми действия, а не просто туристами. Они принялись обшаривать уцелевшие комнаты в поисках добычи. Прибыли еще трое варваров, израненные в схватке с Уэбли и Ронел и обозленные. Они сразу направились во двор. В тот же момент Пол Таузиг выскочил наружу с очередной порцией спасенного имущества. Форчун мягко подвел невидимый транспортер почти вплотную в куче добра. Варвары дико заорали, увидев человека с возможными драгоценностями. Стрелка часов слева наконец подобралась ко времени возвращения. Таузиг бросил ношу, поднял лазер и тихо уложил двух ближайших к нему нападавших. Третий убежал. Шеф Оперативного отдела убрал оружие, очевидно, полагая, что больше сюда никто не сунется. Стрелки на обоих часах совпали, обозначая время возвращения. Форчун быстро ввел машину в настоящее, открыл люк и вышел наружу.

Арийцы, ворвавшиеся во двор, остановились, пораженные таким чудом. Они сразу представили себе самое худшее. Отступая, варвары бросали нервные взгляды на машину времени, ожидая от нее огненных языков, горящих шаров или расползающихся многоголовых змей. Вид обыкновенного обнаженного мужчины их не испугал. Но обнаженный мужчина, выходящий из огромного сверкающего яйца, неведомо откуда взявшегося, — это совсем другое. Они не знали, что предпримет этот пришелец, но чувствовали его фантастическую мощь. Арийцы уже не пытались поднять свои луки и обнажить мечи, они как завороженные смотрели на странную палку в руках незнакомца.

Бледно-фиолетовый луч был невидим при дневном свете — от этого эффект был еще сильнее. Сначала Форчун провел перед их ногами дымящуюся черту. А потом обрушил сохранившуюся часть стены слева от варваров. Те бросились врассыпную. Остался только один. Он был смертельно ранен. Форчун милостиво помог ему умереть. От работы лазера и от охваченных огнем соседних зданий деревянные части развалин этого дома уже пылали. Горький дым ел глаза. Было плохо видно.

Таузиг и Луиза появились из дыма, неся вдвоем тяжелый сундук. Форчун помог им втащить его в машину. Кашляя и вытирая слезящиеся глаза, они погрузили остаток спасенного имущества и поспешно забрались внутрь. Ронел и Уэбли все еще отсутствовали.