– Только остановить боль, Джорон Твайнер. – Она заморгала и коснулась груди. – Сила растет. Огонь внутри.

– То, что ты собираешься сделать, тебе будет больно? – спросил Джорон.

Ветрогон посмотрела на него и кивнула, потом вытащила из-под одеяний Лишу и передала ему.

– Береги, – попросила она.

– Но, Ветрогон, – начал он, пряча возмущавшуюся говорящую-с-ветром внутри куртки.

Однако Ветрогон его уже не слушала. Она поднялась на кончики когтей, одним движением сбросила яркие одежды и осталась стоять перед ним голая – во всяком случае, так это воспринял Джорон. Он потерял дар речи, впрочем, никто не мог произнести ни слова. Над головой Ветрогона появился черно-красный плюмаж, перья на теле стали темно-синими, она излучала диковинное сияние, украшенное гирляндами капель влаги. И такой же свет, полуночный синий ореол, окутал огромные крылья, которые она расправила и сделала несколько пробных движений. Джорон не мог оторвать взгляда от ее перьев, золотых и бронзовых. Затем сильные ноги выпрямились, и Джорон увидел великолепный хвост, казалось, моргнувший миллионом сине-зеленых оперенных глаз. Говорящая-с-ветром повернулась и посмотрела на него блестящими глазами.

– Прощай, Джорон Твайнер. Хороший друг, – сказала Ветрогон.

Она захлопала крыльями – быстрыми, мощными движениями, однако сначала ничего не произошло. Ветрогон закричала, Джорон ощутил знакомый жар и давление в ушах, в ответ на ее призыв взвыл ветер, и она стала стремительно подниматься в воздух, быстро набирая высоту и увеличивая скорость. На палубе у него за спиной ее сородичи сбрасывали белые одеяния – и Джорон увидел под ними белоснежные перья. Они также взмахивали крыльями и поднимались в воздух.

С кораблей вокруг них взмыли ввысь другие ветрогоны, словно услышали призыв, которому не могли не подчиниться. Все они поднимались в небо навстречу пальцу из черной тучи Северного Шторма. Удивительная, разноцветная Ветрогон вела стаю за собой, и в тот момент, когда они добрались до черного пальца, зазвучал голос их говорящей-с-ветром. Ей тут же ответили остальные Ветрогоны – и кейшаны. Такого шума Джорон никогда не слышал. Сияющие точки ветрошпилей на головах морских драконов загорелись ярче. Последовал новый шквал невероятных звуков, и все кейшаны присоединились к яростному крику в ярком полыхании света.

Паутина вокруг кораблей сосредоточилась на одном кейшане, главном в косяке, величайшем из всех. Огромная живая гора взмыла высоко над поверхностью, и вода каскадом начала падать вниз с его боков. Все когда-либо виденные Джороном цвета мерцали вдоль его тела в непрерывном гипнотическом ритме. Сияние у него над головой стало таким ярким, что на него было больно смотреть. Затем свет взметнулся в небо, прямая линия от кейшанов к царственному существу, к тому месту, где в небе, точно самоцвет, повисла Ветрогон, и казалось, еще немного – и ее поглотят черные тучи Северного Шторма.

И тут тучи разошлись.

Раздался чудовищный раскат грома, словно одновременно вспыхнули миллионы молний.

Огонь в небе.

Сначала лишь одна точка, из которой исходил свет – точка, где находилась их Ветрогон, – потом она стала расти, связывая между собой всех ветрогонов, поднявшихся в воздух и выстроившихся в небе в форме огромной огненной птицы. Вокруг Ветрогона продолжал бушевать шторм, но внутри море оставалось спокойным и влекло туда флот Миас, «Дитя приливов» вошел внутрь, а вместе с ним корабль из коричневых костей Фарис, словно их удерживала гигантская рука.

– Уходите! – крикнула Миас. – Всем покинуть корабль!

Все пришло в движение, команда садилась в лодки, которые полетели к кораблю Фарис, а вражеские корабли приближались к ним, пока не осталась только одна лодка, дожидавшаяся офицеров. Послышался скрежет, и веревки, удерживавшие лодку, лопнули. Через мгновение они увидели, как маленькая команда, посланная Фарис, скрылась под водой вместе с лодкой. Одновременно корабль из коричневых костей взял на борт последнюю флюк-лодку. Джорон смотрел, как Эйлерин с трудом забрался на палубу, и на Фарис, указывающую на «Дитя приливов». Затем коричневый корабль развернулся, и ветрогон на палубе направил его в сторону «Дитя приливов».

– Нет, – закричала Миас, – слишком рискованно!

Однако ее слова унес ветер, и коричневый корабль продолжил движение. Багры зацепились за борт «Дитя приливов», и команда коричневого корабля начала подтягивать его к своему борту – а над ними сиял силуэт горящей птицы.

– Джорон! – позвала Миас сквозь ревевший ветер. – Ты должен уйти на коричневый корабль, ведь того, кто останется, поглотит буря, или его захватит «Ужас аракесиана»! – Она указала за корму «Дитя приливов» – к ним приближался массивный пятиреберный корабль, не обращающий внимания на бурю и морских зверей.

– Нет, – крикнул Джорон в ответ. – Я останусь, уйти должна ты!

– Я старая, Джорон, а ты еще молод, иди!

– Нет, – возразил он и сорвал с лица шарф, показывая Миас язвы и следы гнили. – Я умираю, Миас. И мы оба это знаем.

– Я отдала тебе приказ, – крикнула она, – прямой приказ!

Он улыбнулся, его изуродованное лицо болело от морской воды и дождя, попадающих на язвы, на коже стали появляться трещины.

– А долг хранителя палубы состоит в том, чтобы указывать супруге корабля на ее ошибки! – крикнул он, хотя вода заливала ему лицо.

Миас смотрела на него, казалось, очень долго, хотя прошло не более секунды – мгновение посреди шторма.

– Ты не хранитель палубы, – сказала она и сдернула шляпу с одним хвостом с его головы. Джорон почувствовал потрясение и обиду, но лишь на мгновение, а потом – огромную гордость, когда Миас сорвала шляпу с двумя хвостами, символ супруги корабля, который когда-то отняла у него силой, и надела ее на Джорона, прямо на мокрые волосы. – Ты супруг корабля, Джорон Твайнер, и ты лучший из всех, кого я знала.

Он не нашел слов для ответа, и, если бы ее лицо не было залито соленой водой и дождем, он мог бы подумать, что она плачет, – и, если бы его лицо не было залито дождем и морской водой, она бы также увидела на нем слезы.

– У меня была лучшая наставница, – крикнул он в ответ. И прежде чем она успела его опередить, продолжал: – А теперь покинь мою палубу! И забери с собой птицу!

Он вытащил из-за пазухи Лишу, крошечная ветрогон возмущенно заверещала, попав под холодный дождь, и передал ее Миас, которая спрятала малышку под плащом.

– Однажды я сказала, Твайнер, – прокричала Миас, – что у таких людей, как я, не бывает друзей. Я ошибалась.

– Уходи! – закричал он, и ему пришлось постараться, чтобы его голос не дрогнул. – Уходи немедленно! – Она посмотрела на него – они в последний раз обменялись взглядами. – Это приказ.

Миас кивнула, побежала вдоль борта, схватила веревку и прыгнула на коричневый корабль.

Джорон повернулся и обнаружил за спиной Квелл.

– Уходи, – приказал он.

– Мое место рядом…

– Нет! – Джорон выхватил меч из ножен и вложил в ладонь Квелл его рукоять. – Возьми клинок, мы оба знаем, что без тебя я его потеряю. – Квелл с удивлением на него посмотрела. – Воспользуйся им, береги Миас ради меня.

– Ты сделал мою жизнь осмысленной.

– Тогда, – прокричал он под яростный рев ветра, – не дай ей пропасть зря! Иди!

Квелл бросила на него взгляд, а потом коротко кивнула.

– Есть, супруг корабля! – сказала она и через мгновение уже была на борту коричневого корабля.

Дети палубы убрали багры, подняли крылья, их тут же наполнил ветер, и коричневый корабль стал удаляться от «Дитя приливов». Черный корабль остался на прежнем месте, его удержал тот же могучий ветер, что открыл дверь Шторма. Джорон оглянулся – корабли Ста и Суровых островов оказались в туннеле туч, которые неслись над ними, подгоняемые завывающим ветром. Впереди объединенного флота находился «Ужас аракесиана». Джорон посмотрел вперед, на свой флот. Его со всех сторон окружали огромные сиявшие тела кейшанов, легко преодолевающие шторм, а их поднятые головы испускали жуткий синий свет.