– Ты слишком поздно начала обо мне беспокоиться, – резко сказала Миас, желая побольнее уколоть мать. – Я не сомневалась, что ты отдала приказ меня пытать.

Тиртендарн ошеломленно на нее посмотрела. Она стояла, как супруга корабля, на которую обрушился град.

– Я всегда о тебе заботилась, Миас. – Джорону показалось, что он увидел слезу в уголке глаза Тиртендарн. – Как ты думаешь, сколько раз я спасала тебя от гибели, когда жрицы Старухи хотели выпустить твою кровь над кораблем? Или твое положение, когда Мать Кораблей хотела лишить тебя звания за то, что ты не выполняла приказы? И сколько я плакала в конце, когда мне пришлось приговорить тебя…

– Нет! – выкрикнула Миас. – Не говори об этом.

Она опустила голову, не в силах смотреть на мать, а ее сломанное тело показалось Джорону совсем маленьким и смиренным.

– Значит, он не знает? – спросила Джилбрин. – Твой собственный хранитель палубы ничего не знает? Ну, некоторые вещи ты сама должна рассказать тем, кто тебе близок. Не я. – Тиртендарн отвернулась от дочери и посмотрела на Джорона. – Но тебе следует знать, Джорон Твайнер, что, если ты спасешься, Каррад придет за тобой со всем, что у него есть. И не для мести, просто он не может позволить тебе сохранить жизнь. Миас рассказала мне о том, кто ты такой и что способен сделать. Каррад будет думать, что ты вернешься, чтобы с ним расплатиться.

– Мы не вернемся. Мы хотим мира. Мы мечтаем прекратить войны.

– Он не сможет это понять, – сказала она. – И даже если бы сумел, Каррад все равно тебя не отпустит; если бы я сохраняла власть, я бы тоже не отпустила. И ты сам понимаешь причину.

– Ветровидящий.

Она кивнула.

– Ветрогоны постоянно так говорят, – добавила Тиртендарн.

– Мадорра, их Жрец, утверждает, что это принесет им мир – через уничтожение всего на свете, – сказал Джорон.

– Ну, это уже слишком, – заметила Джилбрин. – Птицы склонны драматизировать.

– И вы можете их винить? – спросил он. – Мы ослепляем их при рождении, заставляем вызывать ветер, хотя знаем, что им приходится платить ужасную цену. Впрочем, нам повезло – не важно, чего хочет Мадорра, наш Ветрогон не имеет склонности к разрушениям.

– Так часто бывает с ветровидящими, но это не имело значения, потому что не было Зовущего, Твайнер, им не приходилось принимать решений. А теперь есть.

– Откуда ты знаешь, во что они верят? – спросила Миас из дальней части камеры.

– Я Тиртендарн Ста островов, я знаю все, что происходит в моих владениях.

– Очевидно, что это не так, – заявила Миас.

Она фыркнула и оглядела камеру. Старшая Джилбрин не обратила внимания на ее слова.

– Жрец, как ты его назвал, Мадорра? Он будет изо всех сил подталкивать твоего Ветрогона, чтобы тот сгорел, использовав силу ветра.

– Ветрогон не станет так поступать, – сказал Джорон. – Каррад утверждает, что Мадорра рано или поздно его убьет.

– Вполне возможно, такое бывает. Но если он почувствует, что пророчество близко к исполнению? Тогда он не станет спешить, как часто случалось в прошлом.

– Ветрогон не станет делать то, чего хочет Мадорра.

Тиртендарн пожала плечами.

– Ты недооцениваешь власть, которой обладает Мадорра.

– Какая власть? – спросил Джорон, чувствуя, как в нем закипает гнев. – Я все чаще оказываюсь в положении, когда люди вокруг что-то знают, но даже не думают делиться со мной.

Джилбрин склонила голову набок и улыбнулась.

– Ты и в самом деле не знаешь? – поинтересовалась она.

– Что именно? – Джорон обнаружил, что кричит, сделал глубокий вдох и постарался успокоиться.

– Тебя никогда не удивляло, что у мужчин так мало власти, Джорон?

– Из-за Девы, Матери и Старухи…

– Да, мы так говорим. Возможно, это правда, – продолжала Тиртендарн. – Но мы знаем, что случается, когда мужчины получают власть.

– Я не понимаю, – сказал Джорон.

– Ветрогоны, – сказала она. – Ветровидящий всегда женского пола.

– Так наш Ветрогон – это она? – переспросил Джорон и тут же понял, что так и есть.

Тиртендарн права. Быть может, в глубине души он подозревал, что так и есть, или просто никогда об этом не думал. В общем, Джорон не удивился.

– Да, а лишенные ветра – самцы. Когда у них возникает нужда контролировать ветровидящих, они крадут их яйца.

Джорон открыл рот, но не нашел слов. Ему пришлось откашляться.

– У нее есть ребенок, – проговорил он, и его наполнило удивление.

И странная радость.

– Яйцо, – уточнила Джилбрин.

– Так вот как Мадорра контролирует нашего Ветрогона. – Теперь Джорон говорил больше для себя, чем для находившихся в камере женщин. – Она защищает своего ребенка, а я этого не знал и ничего не сделал, чтобы ей помочь.

– Со временем твой Ветрогон сдастся, Твайнер. И будет делать то, что хочет Мадорра. Какая мать поступит иначе?

– Но если пророчество истинно, – сказал Джорон, – то Ветрогон умрет, а вместе с ней погибнет яйцо.

Джилбрин покачала головой.

– Яйца ветрогонов отличаются упругостью, они могут сохраняться десятилетиями в любых условиях, а потом, когда погода становится достаточно теплой, из них вылупляются птенцы. Но яйцо для ветрогонов больше, чем ребенок. Они верят, что благодаря им будут жить снова, Твайнер. Все погибнет, но их яйца переживут огонь. И появятся птенцы.

Он обнаружил, что сидит на полу, такое впечатление произвели на него слова Тиртендарн.

– Я такой дурак, мне даже в голову не пришло спросить…

– И как ты представляешь этот разговор?

– Я мог бы спросить его… – он поправился, – ее имя. Все это время я даже не поинтересовался, как ее зовут. – Потом он поднял голову. – Она этого не сделает. Яйцо или нет. Она не станет так поступать.

– Значит, у тебя есть еще одна причина выбраться отсюда, Джорон Твайнер, – сказала она. – Ветрогоны верят в реинкарнацию, и они терпеливы, но Каррад прав. Если Мадорра будет уверен, что твоя Ветрогон не станет делать то, что он хочет… – Она пожала плечами. – Мадорра ее убьет.

Джорон повернулся к Миас.

– Супруга корабля?

– Если моя мать права, мы должны вернуться на наш корабль. И нам требуется план.

– Для реализации плана необходимы средства, – сказала Джилбрин. – А что есть у нас? Старая женщина, сломленная женщина и одноногий мужчина – не самая сильная армия. – Миас встала, и Джорон увидел, как она поморщилась от боли, потом подняла руку и коснулась повязки на глазу, чтобы убедиться, что та не сдвинулась.

– И я, – раздался новый голос.

Они повернулись и увидели, что у двери стоит Квелл. Она появилась настолько беззвучно, что никто ее не услышал, и остановилась возле закрытой двери.

– Квелл, – сказал Джорон.

– Ты во мне сомневался? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Нисколько.

– Я не могу оставаться здесь долго, – сказала Квелл. – Они поймут, что меня нет.

– Зачем ты пришла? – спросила Миас.

– Я тут позадавала вопросы разным людям. Ваше положение сильнее, чем вы думаете, – сказала она, бросив взгляд через плечо. – Каррад держится за власть лишь кончиками пальцев, хранитель палубы. То, что он действовал так быстро и не сбежал в тот момент, когда схватили Тиртендарн, многих удивило. Каррад окружил себя самыми надежными людьми, но он знает: стоит ему сделать одно неверное движение, и они выступят против него. Он нуждается в тебе, хранитель палубы.

– В таком случае мы должны это использовать, – сказала Миас, которая, прихрамывая, подошла к Джорону, положила руку ему на плечо и прижалась к нему. – Забудь обо мне. Он никогда меня не отпустит, постарайся вырваться на свободу. Скажи ему то, что он хочет услышать.

– Я не для того проделал такой длинный путь и прошел через столько испытаний, чтобы сейчас уйти, Миас, – ответил он. – Или мы оба, или никто из нас.

Она посмотрела на него, улыбнулась и перевела взгляд на мать.

– Такие проблемы всегда возникают, когда ты поднимаешь кого-то из низов, – заявила Миас, – никакого уважения к командиру. – Она похлопала его по плечу и повернулась к Квелл. – Каррад тебе доверяет?