Хранительница палубы корабля, Мрин, с огромным удовольствием поносила его за медлительность, небрежность и неспособность выполнить простейшее задание. Мать палубы, женщина по имени Джимри, однажды целый день ходила за ним и всякий раз, когда у него что-то не получалось, объясняла, что он ничего не умеет, хотя Джорон точно знал, что часть работы выполнял правильно. Однако он был недостаточно быстрым и точным, и, в конце концов, ему не хватало сил. Будь он членом команды «Глаза кейшана», у него на спине давно бы не осталось кожи, и только вмешательство Квелл спасло его от других наказаний: его хотели лишить еды, а у Джимри явно чесались кулаки.

«Глаз кейшана» был далеко не самым счастливым кораблем, хотя и управлялся совсем неплохо, как пришлось неохотно признать Джорону. Команда находилась в состоянии постоянного ужаса, и даже в первый день после того, как они вышли из порта, кого-то постоянно наказывали, мать палубы ходила с палкой, которую без конца пускала в ход, многих лишали ужина, но команда, молча опустив головы, безропотно все принимала. Его неспособность работать на одном уровне с ними привела к тому, что его стали презирать, ведь из-за него другие нередко оказывались виноватыми. Во время ужина кто-то мог плюнуть в его тарелку, а Джорон так уставал за день, что просто отбрасывал в сторону плевок, сжимал зубы и молча ел.

На третьей неделе стало очевидно, что «Глаз кейшана» тонет. Ко всему прочему насосы заклинило, и Джорону объявили, что до конца путешествия он будет вычерпывать воду. Теперь он не расставался с ведром – став частью цепочки из тех, кто не мог хорошо выполнять свою работу. Он спускался с палубы в трюм по крутым ступенькам, где грязная вода доходила ему до икр, и наполнял ведро. Затем поднимался на верхнюю палубу – нижняя была настолько забита товарами, что подойти к бойницам для луков не представлялось возможным, – и выплескивал воду за борт. А потом все повторялось, день за днем.

Меванс проводил свое время на такелаже, а Квелл разгуливала по палубе с супругой корабля Ансири и хранительницей палубы Мрин, обсуждая погоду и курс корабля – и с тем, и с другим все было в порядке. Если бы Джорон не чувствовал такой усталости от неравного сражения с водой в трюме, которое корабль медленно проигрывал, хотя никто не хотел этого признавать, он мог бы сказать, что они оказались в тяжелой ситуации. Но ходил взад и вперед вместе с остальными наказанными, зачерпывал воду и выливал ее за борт – с низшими из низших, грязными, оборванными и голодными; они не обращали на него ни малейшего внимания, как и остальная часть команды. Когда он пытался с ними заговорить, они равнодушно на него смотрели, бледные и понурые, и не отвечали.

И ему ничего не оставалось, как спускаться и подниматься, зачерпывать и выливать воду, и вскоре ему начало казаться, что время остановилось. Он мог только мечтать о скудном ужине и кратком ночном отдыхе.

Однажды, когда он проходил мимо Меванса, тот отвел его в сторону.

– Хран-пал, – тихо сказал Меванс.

– Слуга, – поправил его Джорон. – Меня зовут Слуга.

– Да, – сказал Меванс. – Ты ужасно выглядишь, хранитель палубы. Я могу попросить Квелл, чтобы она объявила тебя больным и…

– Меванс, корабль тонет, – ответил Джорон. – Мы вычерпываем воду три недели, но она уже доходит мне до колен.

– О да, – сказал Меванс, – большинство небольших суденышек недостойны называться кораблями, но мы должны добраться до Бернсхъюма еще через три недели. «Глаз кейшана» продержится это время на воде.

Джорон молча кивнул, он слишком устал и говорил с трудом.

– Почему команда терпит такое обращение, Меванс? Я вижу, что корабль хорошо управляется, но команда на пределе, полна страха и…

– Рабы, – тихо сказал Меванс.

– Это же…

– Корабль принадлежит Каханни, неужели ты думаешь, что ему есть дело до законов Бернсхъюма? Кроме того, технически они на договоре, отрабатывают долг, что вполне законно для Бернсхъюма.

– Однако они никогда не отработают долг. – Он повернулся и увидел у поручней Квелл, которая продолжала смотреть на море. – Это обман, ложь, – продолжала она. – Они подписывают контракт, надеясь, что так рассчитаются с долгом, но будут работать до самой смерти.

– Неужели все? – спросил Джорон.

– Да, – ответила Квелл, – если не считать офицеров и нескольких самых крепких детей палубы.

– Однако они не пытаются захватить корабль.

– Нет, – сказала Квелл, – ведь, как ты и сам заметил, корабль тонет. Куда им деться? – Джорон посмотрел на маленькую женщину и подумал: как странно, теперь, когда они поменялись местами, Квелл стала говорить гораздо больше, чем раньше. – Я попрошу у Ансири, чтобы мне вернули моего слугу. Ты ей не понравился, и она это продемонстрировала, но она опасается, что я скажу про нее что-то нехорошее Каханни, когда мы окажемся в Бернсхъюме, – я получу то, что хочу.

– Спасибо, Квелл.

– Не благодари меня, ты устал, – сказала она. – Ты нам нужен в ясном сознании, если мы хотим отыскать супругу корабля, не так ли?

– Да, – ответил Джорон.

Следующие недели стали для Джорона не такими тяжелыми, теперь он выполнял обязанности слуги Квелл, что было намного проще. Когда она увидела, что протез причиняет ему боль, она приказала ему привести в порядок культю, понимая, что это совершенно необходимо, потому что постоянная ходьба вверх и вниз по лестнице привела к появлению потертостей и трещин. Джорону пришлось попросить Меванса втереть немного птичьего жира в ранки, чтобы их защитить. Потом он провел приятный день, давая ноге отдохнуть, пока не раздался крик:

– Корабль на горизонте!

Джорону ничего не оставалось, как выбежать на палубу с отчаянно колотившимся в груди сердцем и предвкушением схватки.

Впрочем, оказалось, что это не боевой корабль или один их черных кораблей Джорона. Ну а если бы на палубе «Глаза кейшана» началась схватка, она получилась бы короткой и жалкой и бо́льшая часть команды отправилась бы за борт к длинноцепам.

В дверь постучали.

– Да, входите, – сказал он, решив, что это Меванс.

Квелл бы просто вошла без стука, как и любой из команды корабля.

– К нам приближается двухреберный корабль Ста островов, – сказал Меванс, проскользнув внутрь. – Супруга корабля говорит, что все в порядке, но настроение на палубе заметно изменилось и стало очень напряженным.

– Они боятся неприятностей? – спросил Джорон.

Меванс пожал плечами.

– Думаю, нет, это нормальная реакция преступников, которым предстоит встреча с представителями власти. – Он встал на колени и вытащил свой сундучок из-под узкой кровати. – Лучше быть готовым, верно? – сказал он, доставая курнов.

Они постояли немного в тесной каюте. Корабль сбросил ход, раздались крики, и «Глаз кейшана» состыковался с костяным кораблем Ста островов. Последовал обмен репликами, но, к разочарованию Джорона, он не смог понять, что происходило.

– Ты слышишь, что они говорят? – спросил Джорон.

Меванс покачал головой.

– Нет. Но у меня нет ощущения, что они чем-то недовольны.

– Ну хоть это хорошо, – сказал Джорон.

– Может быть, нам стоит открыть бойницу?

Джорон покачал головой.

– Полагаю, такие встречи происходили уже много раз. Давай не будем рисковать и что-то менять. – Они ждали, Джорон так встревожился, что даже перестал дышать.

Неужели его дни закончатся здесь? В темных глубинах тонущего корабля из коричневых костей, ведь все легко может пойти не так. Как же ужасно находиться в руках у других людей. Супруга корабля из белых костей может решить задержать контрабандистов и тогда получит очень приличную сумму. Или супруга корабля «Глаза кейшана» захочет сдать Квелл. Впрочем, Квелл стояла на палубе рядом с ними и сразу бы отомстила за предательство.

Но это не помогло бы ему или Миас, где бы она ни находилась и что бы с ней ни делали. А ему оставалось только ждать.

Казалось, воздух в маленькой каюте застыл, и она вдруг показалась Джорону слишком тесной. Знакомые звуки корабля отступили, шум воды, позвякивание цепи, песня снастей и ветра смокли, когда корабль остановился. Ожидание. Тревога.