– Позвать наших? – спросила Фарис.

– Нет, – ответил он, снова поворачиваясь к клюву. – Пусть они утомят своих ветрогонов, а наши будут оставаться свежими. Позаботься, чтобы Чивер на «Последнем свете» поступил так же.

– Слушаюсь, хранитель палубы, – сказала она и побежала, чтобы отдать приказы о сигналах для «Последнего света».

«Дитя приливов» продолжал лететь дальше, его клюв рассекал волны, посылая брызги во все стороны. В подзорную трубу Джорон, наконец, увидел кейшана и огромный спинной плавник, почти такой же длинный, как корабль, который его преследовал. Джорон ждал, когда его охватят волнение, потрясение и благоговение перед невероятным существом. Однако ничего не происходило.

Где жар?

Радость?

Песня в сердце?

Величие?

Ощущение ошеломляющего присутствия?

Где-то глубоко внутри он ощутил темноту. И понял правду.

– Он мертв, – тихо сказал Джорон.

– Хран-пал?

Джорон сосредоточился на звере, увидел брюхо, огромное, как остров, со множеством белых перьев – и наконец разглядел в несовершенной линзе брызги крови. Она окружала кейшана – черная пленка с множеством самоцветов. Он попытался понять, являлось ли это свойством крови кейшана? И самоцветы находились внутри его тела?

Присмотревшись, Джорон увидел цепочку ран, располосовавших зверя.

Какое оружие могло их нанести? Какую огромную машину построили люди, чтобы оставить серию отверстий на теле столь могучего, неудержимого существа, как кейшан, император морей?

Никто из женщин и мужчин со Ста островов не был способен на такое.

Как и ни одна женщина или мужчина с Суровых островов, ведь раны имели длинную и узкую форму клюва.

Следы укусов?

Схватка кейшанов?

Должно быть, все произошло именно так. Из-за чего, он знать не мог. Территория? Или самка? Какая-то жуткая подводная вражда? Разве человеку дано понять кейшанов? На самом деле этого никто не может. Даже он сам, хотя у него, каким-то непостижимым образом, появилась с ними связь. Но и насилие его не удивило. Разве могло быть иначе? Он видел, как они ломали корабли, как открывали пасти, демонстрируя пещеры с огромными зубами. Он, не подумав, решил, что они просто охотятся. И даже представить не мог, чтобы они между собой сражались.

– Он мертв?

Джорон повернулся и увидел Фарис, смотревшую на воду. Она выглядела потрясенной.

– Да, похоже на то, – ответил он. – Стоит ли удивляться, что они хотят, чтобы мы исчезли, ведь только в этом кейшане хватит костей, чтобы Сто островов воевали целое поколение, а, если учесть урон, который мы им нанесли, они очень сильно нуждаются в его костях.

– И что мы будем делать? – спросила она.

– Сражаться, Фарис, у нас нет другого выбора.

– Корабль на горизонте! – раздался крик с верхушки мачты.

– Расскажи нам о корабле, наблюдатель, – громко приказал Джорон, надеясь, что это окажется кто-то из союзников – возможно, Брекир, по какой-то причине повернувшая обратно.

– Костяной корабль, хранитель палубы, идет с востока, я полагаю.

– Четырехреберный и двухреберный против нас, – сказал Джорон. – Он усмехнулся под маской, а Фарис, умевшая читать по его глазам, улыбнулась в ответ.

– Как по мне, так это нечестно по отношению к ним, – заявила она.

– Дженнил, – позвал Джорон, – пусть морская гвардия полностью вооружится и половина из них займет места на мачтах с арбалетами. Остальные на нижней палубе пусть приготовятся к абордажу. Серьезный Муффаз! Приготовь мой корабль к войне! И я хочу…

Прежде чем он успел закончить фразу, на палубу выскочил Ветрогон – стремительное разноцветное пятно в облаке одеяний и грохота.

– Остановить корабль! Остановить корабль! – заверещал он в полную мощь своего совсем не слабого голоса.

За ним появился Мадорра.

– Слушайте! Слушайте! – кричал лишенный ветра.

– Что ты имеешь в виду, Ветрогон? – взревел в ответ Джорон своим лучшим штормовым голосом. – Существо мертво, опасности нет.

– Мертв! Мертв! – закричал Ветрогон и помчался к клюву корабля, чтобы посмотреть в море на быстро поднимавшийся на поверхность труп. – Опасность! Большая опасность!

– Какая опасность? – спросил Джорон, когда Ветрогон повернулся и побежал обратно по палубе.

– Яд! Яд!

– Хийл-болты, – сказал Джорон, – они наконец сумели их сделать?

Ветрогон заверещал на него, открыв клюв так широко, что стала видна пещера рта.

– Яд! Яд! Море полно яда!

– Они не ядовиты, успокойся. Я читал книги, Ветрогон, да, смерть никогда не бывает приятной, в особенности если речь идет о таком громадном существе.

– Нет! – закричал Ветрогон, и все его тело задрожало. – Глупый человек. Глупый.

– Ветрогон, я…

– Глупый! Кейшан мертв. Кейшан мертв. Мертвый кейшан плохо. Яд!

– Ветрогон, – проговорил Джорон, наклонив к нему голову. – Говори медленнее, пожалуйста, я не понимаю.

– Огонь в сердце. Сердце разорвется, огонь вырвется.

– Но здесь нет огня, Ветрогон, – сказала Фарис.

Ветрогон медленно повернулся к ней, сначала голова, потом шея, все тело. Маска, прятавшая глаза, смотрела на Фарис.

– Глупый человек. Не видеть огонь. Ядовитый огонь.

Все столпившиеся вокруг Ветрогона женщины и мужчины «Дитя приливов» улыбались и фыркали, глядя на такое неповиновение, – впрочем, они уже успели привыкнуть к странному поведению своего Ветрогона, наделенного диковинными страстями, а, с другой стороны, чего ждать от столь необычного существа? И тут вперед выступил Серьезный Муффаз.

– Моя мать часто повторяла: «Раньше разорвется сердце кейшана», когда давала нерушимое слово, – сказал он.

– Я тоже слышал эти слова, – сказал Джорон, – возможно, и сам их когда-то произносил, но…

– Среди мастеров-костей, – вмешалась Колвулф, выступив вперед. Она говорила тихо, все еще не зная, какое место занимала на корабле. – Хорошо известно, что фленсеры никогда не позволяют сердцу оставаться рядом с городом.

– Да, – сказала Квелл из-за его спины, – а те, кто появляются на свет рядом с тем местом, где закапывают сердце, редко рождаются здоровыми и не живут долго.

И пока каждый говорил, голова Ветрогона в маске поворачивалась от них к Джорону.

– Слушай! – пронзительно закричал он. – Глупый мужчина корабля!

Джорон уже собрался объяснить, что это самое обычное ложное суеверие. И они не могут просто в него поверить и допустить, чтобы кости попали к Ста островам. Тем самым пойдет прахом работа по ослаблению их флота, и надежда вернуть Миас станет совсем слабой. А война за мир после ее возвращения будет еще более трудной.

Но тут его внимание привлекло что-то черное, странное и лишенное костей, которое двигалось по огромному трупу. Джорон снова поднял подзорную трубу. И его пробрала дрожь. Тунир с черной спиной, машина смерти на трех ногах – лишь немногие животные вызывали больший страх. Однако существо двигалось совсем не так, как туниры, которых Джорон видел прежде, оно ползло по телу с невероятным трудом. Затем тунир зашатался, споткнулся на резиновых ногах, соскользнул по гладкому боку кейшана, как водоросль из ведра, и с плеском рухнул в воду. И, пока Джорон смотрел, он понял, почему все выглядело неправильным? Где скииры? Все, что умирало в океане, привлекало птиц-падальщиков, однако возле самого крупного трупа во всем архипелаге не летало ни одного скиира.

«Дитя приливов» на полной скорости несся к телу, подняв все крылья, а его командующий размышлял о том, почему рядом нет скииров.

Неужели он действительно так глуп?

Над трупом он заметил какую-то дымку, подобно пелене жара в летний день. Но воздух оставался холодным.

Джорон опустил подзорную трубу.

В воде было полно самоцветов.

Нет.

Рыб.

Мертвых.

И среди них он увидел скииров, точнее тела. Их привлекла добыча. И убило что-то невидимое.

– Резкий поворот на правый борт! – крикнул он и побежал к поручням на корме. – Резкий поворот на правый борт! – теперь он кричал меньшему кораблю, который следовал за ними.