– Да – для тех, кто не станет ее разглядывать.

– А если кто-то захочет посмотреть более внимательно? Я уверен, их Рука Старухи обязательно появится.

– Многие целители будут введены в заблуждение, – захихикала Гаррийя, прижимая холодную плоть к культе. – Но Жрицы Старухи, да проклянет их Мать, склонны все делать правильно. – Она подняла взгляд и пристально посмотрела на Джорона. – Возможно, нам придется их убить, Зовущий.

Огонь, прилетающий с неба.

– У меня нет никаких сомнений, Рука Старухи.

– Хорошо, – сказала она. – Если мы убьем многих Жриц Старухи, мир станет лучше, так я считаю. – Она отошла в сторону, чтобы Джорон мог полюбоваться на ее работу, а потом вернулась – проверить, насколько надежно держится трупик на ноге Джорона. – Я постараюсь не подпускать их к тебе как можно дольше. Но ты взял важное имя, и они захотят, чтобы их важные Жрицы тебя осмотрели, Зовущий. В конце концов я ничего не смогу с этим поделать. Пусть я буду вести себя яростно, в конечном счете мне придется согласиться. Ведь у меня низкое происхождение, и я ничего не знаю. – Она снова захихикала и отошла в сторону.

– Ни один план не выдерживает прямого столкновения с врагом, Гаррийя, – сказал Джорон.

Она снова рассмеялась.

– Будем надеяться, что мы выживем, ладно? Пусть Гаррийя уже совсем не молода, но она с удовольствием проживет еще несколько дней.

Затем она скрылась на нижней палубе, а Джорону пришлось ждать и изображать страдания, пока «Зуб кейшана» тащили на буксире к причалу.

На борт поднялась небольшая группа морской стражи, которая подняла стонавшего Джорона. Его страдания вызвали любопытные взгляды, пока он не позволил появиться другой боли – им овладела скорбь, и он разрыдался. Подобное поведение супруга корабля привело к тому, что морская стража потеряла к нему интерес, и они смущенно отвернулись. Его положили в гамак и при помощи поспешно поставленного крана опустили во флюк-лодку. Меванс, Фарис и Гаррийя его сопровождали к пристани, а оттуда его понесли по мрачной улице к Жилищу Старухи.

Все внутри у Джорона отчаянно кричало. Здесь хижины и дома стояли близко друг к другу и закрывали свет Глаза Скирит, когда они шли между ними по улицам. Ему вдруг показалось, что его снова засунули в ящик, и стало трудно дышать. Джорон почувствовал, что его охватывает паника. Разум Джорона вступил на темную тропу: он представил Динила, сброшенного за борт и тонущего, и множество морских зверей с зубами и щупальцами и…

Джорон почувствовал, как ему на плечо легла рука.

– Успокойся, Зовущий, успокойся. Боль скоро пройдет. Просто дыши ради старой Гаррийи, дыши.

И Джорон дышал, полностью сосредоточившись на вдохах и выдохах. Постепенно его мысли стали приходить в порядок, он начал обращать внимание на камни и здания, на тени, которые они отбрасывали в свете Глаза Скирит, – и сказал себе, что его несут люди и никто не засовывал в ящик. Сказал себе, что ком в горле вовсе не из-за гарроты – причина тому горе. Когда Джорон еще немного успокоился, он заметил кое-что на этом унылом черном острове – он не пел для него, как другие.

Тишина.

Джорон только сейчас понял, что в его сознании никогда не царила тишина. Там всегда присутствовала песня, а с тех пор, как он встретил ветрогона, она становилась громче, когда тот оказывался рядом, и его песня звучала контрапунктом к множеству других мелодий в голове Джорона. Теперь же возникло ощущение, будто огромная рука сжала постоянно вибрировавшие струны у него внутри. Тишина была темной и подавляющей, подобно тени, как если бы он проснулся в ящике, лишенный голоса, словно его держали невидимые руки и могущественные наркотики, пока ему отрезали ногу. Джорон почувствовал, что в нем снова поднимается паника.

Холодная белая рука на его теплой смуглой коже… И он услышал у себя внутри песню, совсем тихую, всего лишь шепот великих мелодий, которые там жили всегда, но ему хватило.

– Будь спокоен, Зовущий, – сказала Гаррийя. – Этот мертвый остров давит на каждого из нас.

И он постарался дышать и слушать тихую песню собственной крови и тела. Гаррийя продолжала держать его руку до самого конца короткого пути до Жилища Старухи. Это место также было источником ужаса, ведь именно там ему давали снадобья, подавлявшие разум, и он едва не оказался среди тех, кого потом отправляли умирать на темные корабли.

– Будь спокоен, Зовущий. Будь спокоен, – повторяла Гаррийя.

Довольно скоро его принесли в небольшую комнату внутри Жилища Старухи. Жрица, которая их сопровождала, была дарном, довольно молодая, и, хотя она настаивала, что должна «осмотреть раны супруга корабля», от нее удалось быстро избавиться, упомянув имя Тиннер. Однако Гаррийе, а также Мевансу и Фарис пришлось пойти на уступки и согласиться уйти. Первой комнату покинула Фарис – из двери она сразу повернула не в ту сторону, стараясь шагать как можно быстрее, и углубляясь все дальше внутрь здания, – за ней последовала Жрица Старухи.

– Хранительница палубы, – позвала ее Жрица Старухи. – Ты идешь не туда! Хранительница палубы!

Однако Фарис не обращала на нее внимания. Как только они скрылись из вида, Меванс улыбнулся Джорону.

– Пожалуй, я пойду, осмотрюсь, – сказал он и исчез, чтобы выяснить, что еще есть внутри.

– Пока их нет, я займусь твоими язвами на культе. – Гаррийя убрала тушку кивелли и повязку и принялась обрабатывать пораженные места. Он зашипел от боли, когда она нанесла на язвы мазь. – Если бы ты правильно ухаживал за ногой, Зовущий, у тебя бы ничего не болело, верно?

– Да, – кивнул он. – Я не стану с тобой спорить…

И тут его слова прервала такая острая боль, что ему пришлось прикусить губу, чтобы не закричать – Миас объяснила ему, что супруг корабля не должен кричать от боли.

В какой-то момент в комнату заглянула Жрица Старухи, но Гаррийя рявкнула на нее:

– Вон! Неужели ты не видишь, что я занимаюсь супругом корабля? Если хочешь быть полезной, принеси еды.

Когда она привела рану в порядок, а труп кивелли отправился на прежнее место, Гаррийя повернулась, придвинула стул и взяла хлеб из корзинки, которую принесла Жрица Старухи.

– А теперь подожди, супруг корабля, хорошо? Потом сможешь спланировать, что делать дальше.

– Да, – ответил Джорон, который еще не до конца пришел в себя после жуткой боли.

– И это должен быть хороший план. Здесь не появится кейшан, чтобы тебя спасти. У тебя есть только то, что есть, – сказала Гаррийя.

– Я знаю, – ответил Джорон. – Может быть, это хорошо. Я бы не хотел…

– Уничтожить еще один остров? – спросила Гаррийя.

– Верно, – сказал он, но у него не было уверенности, что он сказал правду, – когда Джорон закрыл глаза, он снова увидел летящий пылающий снаряд и Динила, который погружался в глубину.

И он спросил себя: быть может, было бы неплохо, если бы кейшан поднялся из-под этого острова? Чтобы черный базальт и все остальное развалились на части?

– Миас уверена, что наши люди находятся где-то на острове, Зовущий, – сказала Гаррийя, прервав его размышления.

– Да, – сказал он, слегка приподнявшись. – И мы должны их найти.

– Многие мертвы, – сказала она.

– Откуда ты знаешь? – спросил Джорон.

Она посмотрела на него, и в ее глазах он увидел бесконечную печаль.

– Потому что, – ответила Гаррийя, – так бывает всегда.

Прежде чем он успел спросить, что она имеет в виду, в дверях появилось веселое лицо Меванса.

– Супруг корабля, Гаррийя, – сказал он. – Жрица Старухи теперь будет впускать нас только по одному. Здесь Куглин, он ждет своей очереди с тобой поговорить.

– Что тебе удалось узнать, Меванс? – Джорон снова приподнялся, чтобы Меванс подошел ближе и говорил, понизив голос.

– Они не слишком внимательны, – ответил Меванс. – На всю башню не более десяти часовых. Большая часть нашей команды уже в городе, хотя нам не разрешили его покидать. Остров гораздо больше, чем кажется. Многое находится внутри скалы, но рудники расположены за пределами города.