– Нам повезло, что она у нас есть, верно?

– Брызну краску за это.

Джорон не сомневался, что подобные разговоры звучали и на верхней палубе, на корабле царило радостное настроение, но все были заняты делом. Стук топоров и визг пилы наполнили воздух, когда «Дитя приливов» отсоединяли от «Всплывающей рыбы-луны». Двухреберный корабль был спутан не только с такелажем «Дитя приливов», но шипы и крюки его корпуса ударили в черный корабль, когда другое судно Суровых островов – меньше «Всплывающей рыбы-луны», носившее имя «Морская вошь», – использовало его в качестве прикрытия. Теперь команда черного корабля работала над тем, чтобы освободить все три судна. Такая же работа шла на «Оскаленном зубе», но там ситуация оказалась хуже – корабль Брекир получил более существенные повреждения, чем «Дитя приливов».

Впрочем, «Дитя приливов» также серьезно пострадал. Коксвард сказал, что во время поворота киль показал себя хуже, чем он рассчитывал, хотя Джорон и не понимал, откуда он мог это знать. Впрочем, он не ставил под сомнение слова мастера костей.

Команды «Дитя приливов» и «Оскаленного зуба» снимали полезные детали рангоута и такелажа с «Всплывающей рыбы-луны» и «Жестокой воды». Но из постоянных докладов Коксварда, Серьезного Муффаза и других офицеров следовало, что «Дитя приливов» пострадал больше, чем рассчитывала Миас. Корабль получил пробоины во многих местах, в том числе ниже ватерлинии, и вой насосов контрапунктом накладывался на скрежет пил и удары молотков и топоров, однако корабль продолжал набирать воду.

Не вызывало сомнений, что им не удастся заменить большой дуголук на верхней палубе, ведь такой же имелся только на «Рассекающем волны», а он ушел на дно, оставив за собой лишь множество обломков; изредка на поверхности появлялись пузыри, которые вырывались из погрузившегося на глубину корпуса. Кроме того, был поврежден дуголук номер шесть. И хотя он не развалился на части, стрелять он больше не сможет.

Однако урон, понесенный «Дитя приливов», был минимальным по сравнению с тем, что произошло с «Оскаленным зубом». Таран «Жестокой воды», произведенный на высокой скорости, искалечил маленький корабль. Вся передняя часть была смята, клюв сломан, и мастер костей Брекир считал, что пострадал еще и позвонок. Он мог летать, но очень плохо, и не вызывало сомнений, что его требовалось вернуть в сухой док.

В большой каюте «Дитя приливов» собрался мрачный совет. Единственным лучом света стало удивительное спасение супруга корабля Аррина, сумевшего пережить предательство Освир.

– Я не сомневался, что Старуха пришла за мной, – сказал он едва слышно, и Джорон заметил, что веревка оставила на его шее красную полосу. Меванс угостил его подогретым анхиром, чтобы ослабить боль. – Но ей не удалось до меня добраться. Когда Брекир направила свой корабль на «Жестокую воду», и мой корабль накренился, я успел ухватиться за главный позвонок, взобраться наверх и ослабить веревку.

– Я никогда не забуду, до самого конца моих дней, – сказала Брекир, – лицо Освир, когда она обернулась и увидела тебя с мечом в руке.

– И тогда ты улыбнулась, Брекир, – сказал Аррин, – или веревка повредила мне глаза?

– Я? – спросила суровая супруга корабля. – Улыбнулась? Должно быть, ты пьян, супруг корабля Аррин. Больше не давайте ему анхир.

Все дружно рассмеялись. И Миас вместе со всеми. И Джорон, уж очень заразительным был их смех. Даже хранитель шляпы Миас, Меванс, который обычно хранил молчание и серьезность, когда собирались офицеры, отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

Но смех продолжался недолго и сразу смолк, как только заговорила Миас, лицо которой стало каменным.

– Нам предстоит принять несколько трудных решений, супруги корабля, – сказала она. – Я боюсь, что мы одержали победу в сражении, но проиграли войну.

– Да, – ответила Брекир, и ее лицо снова стало печальным и спокойным. – «Жестокую воду» не спасти; я сломала ее окончательно. – Она посмотрела на Аррина. – Я знаю, что ты любил свой корабль, Аррин, приношу тебе извинения.

– Свою жизнь я люблю больше, – возразил Аррин. – Тебе нет нужды извиняться.

– Дело не в том, что мы потеряли корабль, – сказала Миас. – Я уверена, что когда мы освободим «Морскую вошь», он сможет занять место «Жестокой воды». – Она посмотрела на Аррина. – Это более новый корабль – да, не такой хороший, как твой, но на нем есть луки, и он способен летать по морю. И тут у нас возникает серьезная проблема.

– Команда, – сказал Аррин.

– Верно, – кивнула Миас. – Мы заплатили за победу высокую цену. Все, кто встал на сторону Освир, мертвы.

– Никто не дерется яростней, чем те, кого предали, – заметила Брекир. – Еще утром они называли предателей друзьями. Горечь переполняет всех нас.

– Да, – сказал Аррин, подходя к столу. – Хотя я не скорблю из-за их гибели. Те, кто перешел на сторону Освир, были убийцами; они расправились со всеми, кому не доверяли. И это моя вина. – Он закашлялся. – Я был супругом корабля «Жестокая вода»; мне следовало понять, что задумала Освир. Я ее знал еще до того, как мы оказались на черном корабле, но не представлял, насколько глубока ее ненависть.

– Сколько лет ты служил вместе с ней до того, как вы попали на корабль мертвых? – спросила Миас.

– Восемь, – ответил он.

– Восемь лет вы помогали друг другу выжить, полагаю, за такую стену трудно заглянуть, – сказала Миас.

– Верно, – согласилась Брекир. – Но сейчас все позади, и нам нужно двигаться дальше. Старуха не знает пощады к тем детям палубы, что плачут о вчерашнем дне.

– Так и есть, – сказала Миас. – Осталось написать это на дверном проеме. А теперь к делу. Пока мы теряем время, вихрезмей уплывает от нас все дальше. Если мы слишком сильно здесь задержимся, то не сумеем его догнать. От команды «Жестокой воды» остался только Аррин. Брекир, сколько твоих людей уцелело?

– Во время схватки с командой «Жестокой воды» потери оказались не слишком велики – от десяти до двадцати человек. Нас было больше, а предатели не успели прийти в себя после тарана. Но как только супруга корабля «Рассекающего волны» поняла, что мы побеждаем, она приказала стрелять из луков по палубе. У них неплохо получалось – я была бы мертва, если бы не Моззан.

– Как он? – спросил Джорон.

– Он у Руки Старухи. – Она положила ладонь на стол и развела пальцы в стороны. – Он не выживет.

– Я сожалею, – сказала Миас. – Он был хорошим хранителем палубы.

– Верно, – кивнула Брекир. – В результате я потеряла почти половину команды.

– А «Дитя приливов», – вмешался Джорон, – потерял треть. Двадцать у Руки Старухи, и они оттуда не выйдут. Еще десять человек смогут подняться на ноги очень не скоро.

– У нас достаточно людей, чтобы управлять «Дитя приливов», – сказала Миас, – но их не хватит, чтобы сражаться. А на дальнем севере нас поджидает «Охотник Старухи».

– Ну, не следует забывать, что у нас есть пленные, – напомнил Аррин.

– Да, ты прав, – сказала Миас. – У нас есть пленные.

– Мы можем… – начала Брекир, сделала вдох, но не посмотрела в глаза остальных супругов корабля. – Мы можем посадить пленников на «Оскаленный зуб», а мою команду перевести на «Морскую вошь» и потопить «Оскаленный зуб».

Некоторое время все молчали, осмысливая ее предложение, но через некоторое время Миас покачала головой.

– Нет. Одно дело убивать в сражении и совсем другое расправиться с безоружными, я на такое не соглашусь.

– Я рад, что ты так думаешь, – поддержал ее Аррин.

– И я тоже, – сказала Брекир, – но…

– …кто-то должен был это предложить, чтобы узнать, что мы все против подобного решения, – закончила Миас. – Именно в таких ситуациях мы должны понять, кто мы. – Она некоторое время молчала, и в каюте воцарилась тишина. – И я рада, что мы отказались от такого варианта – те, кто сидит за этим столом. – И вновь она немного помолчала, а потом сменила тему. – Джорон, не мог бы ты позвать Эйлерина…

Джорон вышел из большой каюты и вскоре вернулся с курсером.